Филд, Ноэль

Ноэль Филд

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Ноэль Хэвиленд Филд (англ. Noel Haviland Field, нем. Noël Field; 23 января 1904, Лондон — 12 сентября 1970, Будапешт) — американский дипломат, марксист, информатор ГПУ. Во время Второй мировой войны руководил отделением Комитета унитаристской универсалистской службы (Unitarian Universalist Service Committee) в Марселе и спас жизнь многим беженцам из Третьего рейха — левым, антифашистам и евреям. По окончании войны стал жертвой сталинских чисток в Восточном блоке.

Биография

Ноэль Филд происходил из уважаемой семьи американских квакеров, родился в Лондоне, вырос в Цюрихе и владел многими языками. В период между двумя мировыми войнами сделал дипломатическую карьеру в Государственном департаменте США. Убеждённый коммунист, он согласился стать информатором ГПУ. ГРУ узнало об этой деятельности Филда по его собственной вине, что впоследствии было использовано против Филда. В 1935 году Филд принял приглашение на работу в Лигу Наций и работал в комитете, контролировавшем вывод интернациональных бригад из Испании. После заключения Мюнхенского соглашения Филд вместе с братом Генри помогал политическим беженцам из Германии, оказавшимся в Чехословакии, перебраться в Великобританию.

В 1940 году Филд был уволен из Лиги Наций и весной 1941 года вместе с супругой Гертой руководил в Марселе организацией помощи беженцам, интернированным в лагеря, которым угрожала выдача гестапо и СС. Филд использовал своё положение для того, чтобы передавать им продукты питания, деньги, документы и личные сообщения. Он также обеспечивал медицинскую помощь беженцам, организовав в Марселе клинику. Эта помощь была особенно важна для находившихся среди беженцев коммунистов, которым был закрыт въезд в США. Тем не менее, большая часть средств, необходимых Филду, поступала из США, так как Филд являлся доверенным лицом Joint Antifascist Refugee Committee, собиравшим средства в поддержку беженцев с помощью многих известных писателей: Джона Дос Пассоса, Джона Стейнбека, Эрнеста Хемингуэя и Говарда Фаста. Фильд перевозил эти средства из Швейцарии в Южную Францию, где он поддерживал контакты со многими коммунистами, находившимися в подполье или в заключении, и выступал курьером коммунистов — участников движения Сопротивления в вишистской Франции. С конца 1942 года Филд, бежав из Франции, продолжил свою деятельность в Швейцарии.

В 1949 году на Ноэля Филда обратили внимание спецслужбы коммунистических режимов в разгар сталинских чисток. Он был арестован в Праге и вывезен в Венгрию. Брат Герман, супруга Герта и приёмная дочь Эрика Валлах начали розыск Филда, но были также арестованы и подверглись пыткам. Под пытками Ноэль и Герман Филды признались в проведении многочисленных разведывательных операций в Восточной Европе. Все лица, контактировавшие с Ноэлем Филдом, также стали жертвами чисток, были обвинены в шпионаже в пользу США и во многих случаях казнены по приговорам показательных процессов. Среди них были Людвиг Фрейнд, Ласло Райк, Отто Кац и Рудольф Сланский. Пережить чистки по делу Филда удалось Лео Бауэру, Пауле Аккер, Паулю Меркеру, Роберту Ромпе, Францу Далему, Филиппу Даубу, Курту Мюллеру и Гансу Шреккеру. Эрих Мильке, пойманный на лжи в официальной биографии, чуть сам не превратился из обвинителя в обвиняемого. Генеральный директор железных дорог ГДР Вилли Крайкемайер, работавший во время войны с Филдом, вероятно случайно раскрыл информацию о пребывании Мильке в эмиграции в Западной Европе и его связях с организацией Филда.

Ноэль Филд также сохранил жизнь. В 1955 году его выпустили на свободу, частично реабилитировали и выдали материальную компенсацию. Члены его семьи также получили свободу и право выехать за границу. Оставаясь убеждённым коммунистом, Филд вероятно считал годы своего заключения в одиночной камере, пытки и подорванное здоровье необходимым злом и до своей смерти проживал в Венгрии.

Литература

• Bernd-Rainer Barth, Werner Schweizer, Thomas Grimm: Der Fall Noel Field. Basisdruck, Berlin 2006 ISBN 3-86163-137-7
• Bd. 1: Schlüsselfigur der Schauprozesse in Osteuropa. Neuaufl. ebd. 2007 ISBN 3-86163-102-4
• Bd. 2: Asyl in Ungarn 1954—1957. Neuauflage ebd. 2007 ISBN 3-86163-132-6
• darin Bernd-Rainer Barth, Der Fall Field nach 50 Jahren. in Bd. 2, in Ausg. 2007 die S. 353—397
• dsb.: Die Lebensbeichte eines Quäkerkommunisten. Der Brief des geheimen Gefangenen Noel H. Field aus dem Staatssicherheitsgefängnis in Budapest an das Zentralkomitee der KPdSU vom März 1954. In: Jahrbuch für historische Kommunismusforschung 2002. Berlin, S. 210—285
• dsb.: Wer war Noel Field? Die unbekannte Schlüsselfigur der osteuropäischen Schauprozesse. In Annette Leo, Peter Reif-Spirek (Hrsg.): Vielstimmiges Schweigen. Metropol, Berlin 2001, S. 197—221
• Flora Lewis: Bauer im roten Spiel. Das Leben des Noel H. Field. Ullstein, Berlin 1965
• Mária Schmidt: Noel Field. The American Communist at the Center of Stalin’s East European Purge. From the Hungarian Archives. In American Communist History 3 (2004), Heft 2, S. 215—245
• Wolfgang Kießling: Partner im «Narrenparadies». Der Freundeskreis um N. F. und Paul Merker. Dietz, Berlin 1994 ISBN 3-320-01857-4
• Hermann und Kate Field: Departure Delayed. Stalins Geisel im Kalten Krieg. EVA, 1996 ISBN 3-434-50064-2
• Anne Applebaum: Der Eiserne Vorhang : die Unterdrückung Osteuropas 1944—1956. München : Siedler 2013

Ссылки

• [www.rosalux.de/cms/fileadmin/rls_uploads/pdfs/84_Kaiser.pdf Судить быстро! Герман Филд в сетях польской тайной полиции] (нем.)

Отрывок, характеризующий Филд, Ноэль

– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.