Филидор, Франсуа-Андре

Франсуа-Андре Даникан Филидор
фр. François-André Danican Philidor
Род деятельности:	композитор, шахматист
Дата рождения:	7 сентября 1726(1726-09-07)
Место рождения:	Дрё
Гражданство:	Франция Франция
Дата смерти:	31 августа 1795(1795-08-31) (68 лет)
Место смерти:	Лондон

Франсуа́-Андре́ Даника́н Филидо́р (фр. François-André Danican Philidor, 7 сентября 1726, Дрё, Франция — 31 августа 1795, Лондон) — французский оперный композитор, шахматист, шахматный теоретик, в своё время считался сильнейшим шахматистом в мире. Предвестник позиционной шахматной школы.

Биография

Родился 7 сентября 1726 года в Дрё (Франция). Отец — Мишель Даникан Филидор (по другой версии - придворный музыкант и композитор Андре Филидор старший). В шесть лет был принят в придворную хоровую капеллу Версаля. Ученик А. Кампра. После окончания обучения переехал в Париж, где посещал кафе «Режанс»; там он брал уроки шахмат у Легаля. Проживал в Нидерландах, Англии, Пруссии (1745—1754). Умер в Лондоне 31 августа 1795 года.

Музыкальная деятельность

Как композитор широкую известность завоевал прежде всего своими мелодически привлекательными комическими операми, которых за свою жизнь написал свыше 30.

Будучи в Англии, Филидор познакомился с музыкой Генделя и, подражая ей, начал писать мотеты (1754). Но вскоре Филидор обращается к сочинению комических опер и достигает в этом жанре больших успехов. Он жил попеременно в Париже и Лондоне, где состоялись премьеры его опер. Сюжетами для своих произведений Филидор выбирал незатейливые бытовые комедии. Героями его опер большей частью были ремесленники, крестьяне, солдаты. Значительное место в них занимали жанровые сцены из жизни простого люда. Филидор превосходил своих современников А. Гретри и Монсиньи в богатстве гармонического языка, в более интересном построении ансамблей, в красочности оркестра, но значительно уступал им как мелодист. В опере «Том Джонс» по сюжету романа Генри Филдинга (пост. 1765) Филидор впервые ввел в квартет солистов без инструментального сопровождения, производивший в те годы огромное впечатление на зрителей. Новым в его комических операх была и замена обычных куплетов различными формами арий и ансамблей. Филидор писал и оперы-сериа, среди которых имела успех «Эрнелинда, принцесса Норвежская» (1767; 2-я ред. — «Сандомир, датский принц» — 1769). Некоторые оперы Филидора успешно шли и на русской сцене.

Оперы

• «Сапожник Блез», 1759
• «Солдат-чародей», 1760
• «Садовник и его господин», 1761
• «Кузнец», 1761 (выдержал в то время свыше 200 представлений),
• «Санчо Панса на своем острове» (1762),
• «Дровосек, или Три желания» (1763),
• «Колдун», 1764
• «Том Джонс», 1764
• «Добрый сын», 1773

и др.

Шахматная деятельность

Является одним из виднейших шахматных теоретиков XVIII века. Подверг серьёзному пересмотру взгляды предшественников, прежде всего итальянских мастеров, считавших, что наилучшим стилем игры является массированная атака на короля противника всеми наличными средствами, и использовавших пешки только как вспомогательный материал.

Развил то, что впоследствии было названо позиционным стилем игры. Считал, что игроку не следует безрассудно бросаться в атаки, он должен планомерно строить сильную, устойчивую позицию, наносить точно рассчитанные удары по слабым местам позиции противника, при необходимости прибегая к разменам и упрощениям, если они ведут к выгодному эндшпилю. Правильная позиция, по Филидору, это, прежде всего, правильное расположение пешек. По его словам, «Пешки — душа шахмат, только они создают атаку и защиту, от их хорошего или плохого расположения целиком зависит победа или поражение».

Филидор разработал тактику продвижения пешечной цепи, настаивал на важности пешечного центра и проанализировал борьбу за центр. Во многом его идеи легли в основание шахматной теории следующего века. Написанная им книга «Анализ шахматной игры» стала классикой, она выдержала 42 издания только в XVIII веке и многократно переиздавалась позже.

Именем Филидора назван шахматный дебют — «Защита Филидора».

Филидор в филателии

На Кубе в 1976 году вышла «шахматная» почтовая марка, посвящённая памяти Франсуа-Андре Филидора. На марке изображён портрет знаменитого шахматиста, обложка его книги и пешка.

Книги

• «Анализ шахматной игры», 1749

Литература

• Шахматы : энциклопедический словарь / гл. ред. А. Е. Карпов. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — С. 428—429. — 624 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-85270-005-3.
• Нейштадт Яков Исаевич. Некоронованные чемпионы. — Москва: Физкультура и спорт, 1975. — 303 стр.

Ссылки

• [www.chessgames.com/perl/chessplayer?pid=31576 Партии Филидора] на сайте Chessgames.com
• [www.mjae.com/philidor.html Philidor, le joueur d’échecs raconté par son descendant] на сайте [www.mjae.com Mieux jouer aux échecs]  (фр.)
• [www.resmusica.com/aff_articles.php3?num_art=3100 Philidor, musicien, joueur d’échecs et homme de son temps] большая статья Дани Сенешо (Dany Sénéchaud) (4 части :[www.resmusica.com/aff_articles.php3?num_art=3098 2], [www.resmusica.com/aff_articles.php3?num_art=3101 3], [www.resmusica.com/aff_articles.php3?num_art=3099 4])  (фр.)

Отрывок, характеризующий Филидор, Франсуа-Андре

Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.