Бойенс, Филиппа
Поделись знанием:
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
(перенаправлено с «Филиппа Бойенс»)
 |
В этой биографической статье не указана дата рождения. Вы можете помочь проекту, добавив дату рождения в текст статьи.
|
| Филиппа Бойенс | |
| Philippa Boyens | |
 Бойенс в 2012 году | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
2001 — наст. время |
Филиппа Бойенс (англ. Philippa Boyens) — новозеландский сценарист и кинопродюсер, которая написала сценарии для фильмов Питера Джексона «Кинг-Конг» и «Милые кости», а также его кинотрилогий «Властелин колец» и «Хоббит».
Она, Джексон и Уолш выиграли премию «Оскар» за «Лучший адаптированный сценарий» за фильм «Властелин колец: Возвращение короля» на 76-й церемонии вручения премии в 2004 году. Бойенс была также со-продюсером во всех фильмах Джексона, начиная с «Кинг-Конга».
До того как стать сценаристом, Бойенс работала в театре в качестве драматурга, учителя, продюсера и монтажёра[1]. Она также провела время в качестве режиссёра в «Новозеландской Гильдии Писателей»[2].
В 1994 году окончила «Оклендский университет» со степенью бакалавра английского языка и истории . Получила награду «Выдающегося выпускника» от этого университета в 2006 году[3].
У неё трое детей, дочь Фиби Гиттинс и сын Калум Гиттинс (оба от актёра Пола Гиттинса) и сын Исаак Миллер. Калум сыграл сына Хамы Халет (оригинальный персонаж фильма) в фильме «Властелин колец: Две крепости».
Содержание
Работа над Властелином колец
Бойенс стала фанатом Толкина ещё ребёнком. Когда она пришла помочь команде сценаристов «Властелин колец» она уже прочитала книгу семь раз[2].
Фильмография
Сценарист
| Год | Название | Оригинальное название | Примечания |
|---|---|---|---|
| 2001 | Властелин колец: Братство Кольца | The Lord of the Rings: The Fellowship of the Ring | сценарист |
| 2002 | Властелин колец: Две крепости | The Lord of the Rings: The Two Towers | |
| 2003 | Властелин колец: Возвращение короля | The Lord of the Rings: The Return of the King | |
| 2005 | Кинг-Конг | King Kong | |
| 2009 | Милые кости | The Lovely Bones | |
| 2012 | Хоббит: Нежданное путешествие | The Hobbit: An Unexpected Journey | |
| 2013 | Хоббит: Пустошь Смауга | The Hobbit: The Desolation of Smaug | |
| 2014 | Хоббит: Битва пяти воинств | The Hobbit: The Battle of the Five Armies |
Продюсер
| Год | Название | Оригинальное название | Примечания |
|---|---|---|---|
| 2005 | Кинг-Конг | King Kong | со-продюсер |
| 2009 | Район № 9 | District 9 | |
| Милые кости | Lovely Bones | ||
| 2012 | Хоббит: Нежданное путешествие | The Hobbit: An Unexpected Journey | |
| 2013 | Хоббит: Пустошь Смауга | The Hobbit: The Desolation of Smaug | |
| 2014 | Хоббит: Битва пяти воинств | The Hobbit: The Battle of the Five Armies |
Саундтрек
| Год | Название | Оригинальное название | Примечания |
|---|---|---|---|
| 2003 | Властелин колец: Возвращение короля | The Lord of the Rings: The Return of the King | автор песен The Edge of Night, The Green Dragon |
Напишите отзыв о статье "Бойенс, Филиппа"
Примечания
- ↑ Ethan Gilsdorf. [www.wired.com/geekdad/2012/12/philippa-boyens/ Hobbit Week: A Conversation with Hobbit Screenwriter Philippa Boyens](недоступная ссылка — история). Wired.com. Проверено 28 апреля 2013. [archive.is/rOA8M Архивировано из первоисточника 9 февраля 2013].
- ↑ 1 2 [www.in.com/philippa-boyens/biography-222901.html Phillipa Boyens Bio]. In.com. Проверено 28 апреля 2013.
- ↑ [www.alumni.auckland.ac.nz/uoa/af-phillippa-boyens Distinguished Alumni Profiles - Philippa Boyens]. University of Auckland. Проверено 2 января 2010.
Ссылки
Отрывок, характеризующий Бойенс, Филиппа
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
