Филиппов, Борис Андреевич

Борис Филиппов
Имя при рождении:	Борис Андреевич Филистинский
Дата рождения:	24 июля (6 августа) 1905(1905-08-06)
Место рождения:	Ставрополь, Российская империя
Дата смерти:	3 мая 1991(1991-05-03) (85 лет)
Место смерти:	Вашингтон, США
Гражданство:	СССР, США
Род деятельности:	писатель, поэт, издатель, преподаватель
Язык произведений:	русский

Борис Филиппов (настоящие имя и фамилия Борис Андреевич Филистинский; 1905—1991) — писатель, поэт, издатель, преподаватель. До эмиграции, во время Великой отечественной войны — коллаборационист.

До войны

Родился в семье офицера (погиб на фронте Первой мировой войны). Мать работала зубным врачом. Племянник академика-монголоведа С. А. Козина. Окончил ЛИЖВЯ (1924—1928), специализировался по монголоведению, интересовался буддизмом и индуизмом. Во время учёбы в 1927 году арестован на 2 месяца за участие в религиозно-философском кружке С. А. Аскольдова «Братство св. Серафима Саровского». В 1933 году окончил Ленинградский институт инженеров промышленного строительства.

Повторно арестован в 1936 году; осуждён на 5 лет ИТЛ. В лагерях Коми до 1941 года; по освобождении поселился в Новгороде.

Во время войны

Во время Великой Отечественной войны возглавил вспомогательную полицию Новгорода, публиковал статьи в псковской коллаборационистской газете «За родину» (в том числе о репрессированных деятелях русской культуры). Участвовал в массовых уничтожениях, лично убил более 150 человек. В 1944 году в связи с приближением к Новгороду советских войск ушёл с отступающими немцами. Несмотря на то, что советские власти настойчиво добивались выдачи Филиппова как военного преступника, принудительной репатриации в СССР избежал. Сам Филиппов в послевоенное время всегда категорически отрицал участие в военных преступлениях, в том числе и обвинения советских властей в участии в массовых убийствах в Новгороде.

В 1950 году переселился из Западной Германии в США. Сначала жил в Нью-Йорке, в 1954 году переехал в Вашингтон. Сотрудничал с Русской службой радиостанции «Голос Америки», преподавал в различных^{[каких?]} американских университетах.

В послевоенное время

В 1950 году переехал в США, профессор ряда университетов. В 1954 году получил американское гражданство.

Совместно со Г. Струве подготовил и издал собрания сочинений Б. Пастернака, А. Ахматовой, Н. Гумилёва, О. Мандельштама, Н. Клюева.

Библиография

• Град невидимый (стихи). Рига, 1944.
• Кресты и перекрёстки (рассказы). Washington, 1957.
• Ветер Скифии (стихи). Washington, 1959.
• Непогодь (стихи). Washington, 1960.
• Сквозь тучи (повесть). Wahington, 1960; изд. 2-е, перераб. и доп.: там же, 1975.
• Пыльное солнце (рассказы). Washington, 1961.
• Бремя времени (стихи). Wahington, 1961.
• Рубежи (стихи). Washington, 1962.
• Полустанки (рассказы). Washington, 1962.
• Музыкальная шкатулка (повесть и рассказы). Washington, 1963.
• Стынущая вечность (стихи). Washington, 1964.
• Кочевья (рассказы). Washington, 1964.
• Живое прошлое (литературные очерки). В 2 кн. Washington, 1965, 1973.
• Тусклое оконце (рассказы, стихи, очерки). New York, 1967.
• Ветер свежеет… (стихи и проза). Washington, 1969.
• Мимоходом (рассказы, легенды, стихи). Washington, 1970.
• Преданья старины глубокой (рассказы, легенды, стихи). Washington, 1971.
• За тридцать лет. Избранное (стихи). Wahington, 1971.
• Миг, к которому я прикасаюсь (рассказы, очерки, стихи). Washington, 1973.
• Ленинградский Петербург в русской поэзии и прозе (эссе). Paris, 1973; 2-е изд., перераб.: там же, 1974.
• Память сердца (рассказы). Washington, 1974.
• Шкатулка с двойным дном (статьи). Washington, 1977.
• Мысли нараспашку: В 2 т. Washington, 1979, 1982.
• Статьи о литературе, London, 1981.
• [www.vtoraya-literatura.com/publ_671.html Избранное. London, 1984]
• Влекущие дали дорог (стихи разных лет). Washington, 1987.
• Всплывшее в памяти (рассказы, очерки, воспоминания). London, 1990.

Литература

• Селиванова С. Д. Борис Филиппов как писатель и критик // Культурное наследие русской эмиграции. 1917—1940. Кн. 2. — М., 1994. — С. 182—188.
• Берберова Н. Курсив мой: Автобиография. — М., 1996. — С. 556, 635, 662, 694, 701.
• Ковалёв Б. Н. Нацистская оккупация и коллаборационизм в России. 1941—1944. — М., 2004.
• Струве Г. Русская литература в изгнании. — 3-е изд. — Париж; М., 1996. — С. 11—13, 259, 281, 371.

Ссылки

• [webtext.library.yale.edu/xml2html/beinecke.FILIPP.con.html#a8 Подробная биография на английском языке]
• [www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=411&crubric_id=1001721&rubric_id=100412&pub_id=335633 Анженкова Е., Ковалёв Б. Ценные люди третьего рейха]. [archive.is/LOFS Архивировано из первоисточника 3 августа 2012]..
• [magazines.russ.ru/znamia/2003/4/adamovich-pr.html Адамович М. О времени… и о себе]

Отрывок, характеризующий Филиппов, Борис Андреевич

– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.