Филипп Юлий

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Филипп Юлий Вольгастский
князь Вольгастский
1592 — 1625
Предшественник: Эрнст Людвиг Померанский
Преемник: Богуслав XIV
князь Бартский и Францбургский
1605 — 1625
Предшественник: Богуслав XIII
Преемник: Богуслав XIV
 
Дети: нет

Филипп Юлий Померанский (нем. Philipp Julius von Pommern; 27 декабря 1584, Вольгаст — 6 февраля 1625, Вольгаст) — герцог Вольгастский (15921625), Бартский и Францбургский (16051625). Коадъютор Камминского епископства с 1623 года.



Биография

Представитель династии Грифичей. Единственный сын Эрнста Людвига (1545—1592), герцога Вольгастского (1560—1592), и Софии Гедвиги Брауншвейг-Вольфенбюттельской (1561—1631). Был назван в честь своих дедушек. Его дедом со стороны отца был герцог Филипп Вольгастский (1515—1560), а дедом со стороны матери — герцог Юлий Брауншвейг-Вольфенбюттельский (1528—1589).

В июне 1592 года после смерти своего отца Эрнста Людвига 5-летний Филипп Юлий унаследовал титул герцога Вольгастского. С 1592 по 1603 год он находился под опекой своего дяди Богуслава XIII. В 1605 году получил во владение от дяди города Барт и Францбург. Учился в Лейпцигском университете.

Во время самостоятельного правления в герцогстве Филипп Юлий столкнулся с недовольством поморской шляхты (дворянства), которая длительное время ограничивалась гегемонию городов Западной Померании. Под давлением городов и поморских станов герцог вынужден был согласиться на признание за ними новых привилегий, несмотря на то, что столкнулся с серьезными финансовыми трудностями.

Герцог Филипп Юлий Вольгастский много путешествовал. Посетил Германию, Францию, Англию, Швейцарию и Италию (в 16021603 годах). В 1619 году вторично побывал в Англии. Посетил восточные границы Священной Римской империи — Мекленбург и Саксонию. В 1612 году побывал в Литве, Инфлянты, Пруссии и в Польше. В 1615 году герцог посетил Данию, а через четыре года, в 1619 году, побывал в Северной Германии (Гамбург, Ольденбург, Бремен), Фрисландию и Голландию. В июне 1623 года герцог Штеттинский Богуслав XIV назначил своего двоюродного брата Филиппа Юлия коадъютором в Камминском епископстве. Между 1623 и 1625 годами Филипп Юлий вёл переговоры с королём Дании Кристианом IV о продаже ему острова Рюген за 150 000 рейхсталеров, но эта сделка не была осуществлена из-за несогласия Богуслава XIV.

40-летний герцог Филипп Юлий скончался после продолжительной болезни 6 февраля 1625 года в Вольгасте. Он был похоронен в церкви Святого Петра 6 мая 1625 года. После смерти Филиппа Юлия герцогство Вольгастское унаследовал его двоюродный брат Богуслав XIV, последний мужской представитель династии Грифичей.

Брак

25 июня 1604 года в окрестностях Берлина Филипп Юлий женился на Агнессе Бранденбургской (1584—1629), дочери курфюрста Иоганна Георга Бранденбургского от третьего брака с Елизаветой Ангальтской. Свадьба состоялась 10 июля 1604 года в Вольгасте. Брак был бездетным. После смерти мужа Агнесса Бранденбургская 9 сентября 1628 года вторично вышла замуж за герцога Франца Карла Саксен-Лауэнбургского (1591—1660).

Напишите отзыв о статье "Филипп Юлий"

Литература

  • Kozłowski K., Podralski J., Gryfici. Książęta Pomorza Zachodniego, Szczecin 1985, ISBN 83-03-00530-8.
  • Rymar E., Rodowód książąt pomorskich, T. II, Szczecin 1995, ISBN 83-902780-0-6.
  • Rymar E., Rodowód książąt pomorskich, Szczecin 2005, ISBN 83-87879-50-9.
  • Szymański J. W., Książęcy ród Gryfitów, Goleniów — Kielce 2006, ISBN 83-7273-224-8.

Отрывок, характеризующий Филипп Юлий

Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.


На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.