Филипп III д’Эврё (король Наварры)
| Филипп III д’Эврё фр. Philippe III d'Évreux исп. Felipe III de Evreux<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Филипп III д’Эврё, король Наварры.</td></tr> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1 февраля 1328 — 23 сентября 1343 | |||
| (под именем Филипп (Филипе) III) | |||
| Коронация: | 5 марта 1329 | ||
| Соправитель: | Жанна (Хуанна) II (1328 — 1343) | ||
| Предшественник: | Карл I Красивый | ||
| Преемник: | Карл II Злой | ||
| |||
| 19 мая 1319 — 23 сентября 1343 | |||
| (под именем Филипп) | |||
| Предшественник: | Людовик д'Эврё | ||
| Преемник: | Карл II Злой | ||
| |||
| 19 мая 1319 — 23 сентября 1343 | |||
| (под именем Филипп) | |||
| Предшественник: | Людовик д'Эврё | ||
| Преемник: | Филипп д’Эврё | ||
| |||
| 1318/1336 — 23 сентября 1343 | |||
| (под именем Филипп) | |||
| Соправитель: | Жанна (Хуанна) II (1318/1336 — 1343) | ||
| Предшественник: | Жанна де Даммартен | ||
| Преемник: | Карл II Злой | ||
| |||
| 1318/1336 — 23 сентября 1343 | |||
| (под именем Филипп) | |||
| Соправитель: | Жанна (Хуанна) II (1318/1336 — 1343) | ||
| Предшественник: | Ги I де Лузиньян | ||
| Преемник: | Карл де Ла Серда | ||
| Рождение: | 27 марта 1306 | ||
| Смерть: | 23 сентября 1343 (37 лет) Херес-де-ла-Фронтера, Андалусия, Испания | ||
| Род: | Эврё | ||
| Отец: | Людовик д’Эврё | ||
| Мать: | Маргарита д’Артуа | ||
| Супруга: | Жанна (Хуанна) II Французская | ||
| Дети: | сыновья: Карл II Злой, Филипп, Людовик дочери: Мария, Бланка, Агнес, Жанна, Жанна | ||
Филипп III д’Эврё (фр. Philippe III d'Évreux, исп. Felipe III de Evreux; 27 марта 1306 — 23 сентября 1343, Херес-де-ла-Фронтера, Андалусия, Испания) — граф д’Эврё и де Лонгвиль с 1319, король Наварры с 1328, пэр Франции, второй сын Людовика Французского, графа д’Эврё, и Маргариты д’Артуа, дочери Филиппа д’Артуа, сеньора Конша. Происходил из боковой ветви династии Капетингов — дома Эврё.
Содержание
Биография
После смерти отца в 1319 году его владения были разделены между двумя сыновьями. Старший из сыновей, Карл, получил графство Этамп, а младший, Филипп, унаследовал графства Эврё и Лонгвиль.
В 1328 году умер король Франции и Наварры Карл IV Красивый. Новым королём Франции был избран его двоюродный брат, Филипп VI де Валуа. Однако ассамблея наваррской знати отказалась признать королём Филиппа VI. Своей королевой знать признала Жанну, дочь короля Людовика X Сварливого, отстранённую после смерти отца в 1316 году от прав на французский престол[1], и её мужа Филиппа д’Эврё. 5 марта 1329 года Филипп и Жанна в соборе Санта Мария ла Реал в Памплоне были коронованы епископом Памплоны Арнальдо де Барбазаном как король и королева Наварры. Таким образом королевство Наварра снова стало самостоятельным. Король Франции Филипп VI признал это избрание, однако в 1335 году Филипп и Жанна были вынуждены отказаться от прав на французские графства Шампань и Бри, присоединённых к домену короля Франции. Взамен по соглашению, заключённому 14 марта 1336 года, за Филиппом были окончательно закреплены графства Ангулем и Мортен (возведённое в статус пэрства), полученные им в 1318 году как приданое жены, а также замки Бенон в Онисе и Фонтене-ле-Абаттю в Пуату.
При этом Филипп сохранял хорошие отношения со своим двоюродным братом и сюзереном по французским владениям, королём Франции Филиппом VI. В 1328 году Филипп д’Эврё принял участие в походе Филиппа VI во Фландрию против восставших фламандцев. 23 августа он командовал пятой линией французской армии в битве при Касселе. После подавления восстания Филипп д’Эврё возвратился в Наварру. Однако вскоре он отправился в Париж. Ему гораздо больше нравилось находится при французском дворе, чем в Наварре, из-за чего в Наварре усилилось значение местной знати.
В 1329 году Филипп сопровождал короля в Амьен, где король Англии Эдуард III приносил оммаж за Гиень.
В 1331 году Филипп стал членом совета короля Франции.
В 1335 году Филипп воевал против короля Арагона Педро IV, но в итоге между королями был заключён мир, скрепленный браком Педро и одной из дочерей Филиппа.
В марте 1336 года Филипп сопровождал короля Франции в Авиньон к папе Бенедикту XII, где было принято решение об организации Крестового похода для отвоевывания Иерусалимского королевства. Однако из-за начала Столетней войны Крестовый поход так и не состоялся.
После начала Столетней войны Филипп участвовал в конфликте на стороне Франции. Осенью 1339 года он защищал осаждённый английской армией Камбре. В 1340 году Филипп захватил Тюн-Л’Эвек, после чего пришёл на помощь осаждённому Турне.
В 1342 году Филипп по призыву короля Кастилии и Леона Альфонсо XI отправился в Испанию, чтобы принять участие в Реконкисте. Он снарядил в Нормандии флот, который перевёз в Гренаду рыцарей из Франции, Гаскони и Наварры. В 1343 году Филипп принял участие в осаде Альхесираса, однако получил при этом тяжёлую рану, от которой 23 сентября умер в Хересе.
Брак и дети
Жена: с 18 июня 1318 года Жанна (Хуанна) II Французская (28 января 1312 — 6 октября 1349), королева Наварры с 1328, дочь Людовика X Сварливого, короля Франции и Наварры, и Маргариты Бургундской, дочери герцога Бургундии Роберта II. Дети:
- Мария (ок. 1330 — 29 апреля 1347); муж: с 23 июля 1338 Педро IV Чопорный (5 сентября 1319 — 5 января 1387), король Арагона
- Бланка (Бланш) (1331 — 5 октября 1398); муж: с 11 января 1350 Филипп VI (1293 — 22 августа 1350), король Франции
- Карл II Злой (17 мая 1332 — 1 января 1387), король Наварры с 1349
- Агнесса (Аньес) (1334 — 4 февраля 1396); муж: с 4 августа 1349 (развод декабрь 1362) Гастон III Феб (30 апреля 1331 — 1 августа 1391), граф де Фуа и виконт де Беарн
- Филипп (ок. 1336 — 29 августа 1363), граф де Лонгвиль с 1343
- Жанна (1338 — 3 июля 1387), монахиня
- Жанна (ок. 1339 — 20 ноября 1403); муж: с 1373/1377 Жан I (ок. 1329 — после 24 февраля 1396), виконт де Роан
- Людовик (1341—1376), граф де Бомон-ле-Роже
Напишите отзыв о статье "Филипп III д’Эврё (король Наварры)"
Примечания
- ↑ Мать Жанны, Маргарита Бургундская, была уличена в супружеской неверности, поэтому существовали сомнения, что отцом Жанны был именно Людовик. Однако при этом были признаны права Жанны на наваррскую корону, а также на графства Шампань и Бри, хотя до смерти Карла IV эти владения оставались в руках королей Франции.
Литература
- Устинов В. Г. Столетняя война и Войны Роз. — М.: АСТ: Астрель, Хранитель, 2007. — 637 с. — (Историческая библиотека). — 1500 экз. — ISBN 978-5-17-042765-9.
Ссылки
- [fmg.ac/Projects/MedLands/NAVARRE.htm#_Toc206999118 KINGS of NAVARRE 1328—1479 (CAPET-EVREUX)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 10 мая 2009. [www.webcitation.org/65eT19ZW8 Архивировано из первоисточника 23 февраля 2012].
- [www.covadonga.narod.ru/Navarra.html Наварра] (рус.). Проверено 10 мая 2009. [www.webcitation.org/65eT2FmkM Архивировано из первоисточника 23 февраля 2012].
- [www.allmonarchs.net/spain/navarre/philip_iii.html Филипп III, король Наварры] (рус.). Все монархии мира. Проверено 10 мая 2009. [www.webcitation.org/66ZGTVKSl Архивировано из первоисточника 31 марта 2012].
Отрывок, характеризующий Филипп III д’Эврё (король Наварры)
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.
На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
