Филипп Эльзасский

Филипп I Эльзасский фр. Philippe I d'Alsace<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Золочёная сатуя Филиппа Эльзасского на фасаде базилики «Святой Крови» в Брюгге</td></tr>
граф Фландрии
11 января 1168 — 1 июля 1191
Предшественник:	Тьерри Эльзасский
Преемник:	Маргарита I Эльзасская и Бодуэн (Балдуин) VIII д'Эно
граф де Вермандуа
1167 — 1 июля 1191
Соправитель:	Елизавета де Вермандуа (1167 — 1185)
С 1185 года — титулярный граф
граф де Валуа
1167 — 1 июля 1191
Соправитель:	Елизавета де Вермандуа (1167 — 1185)
С 1185 года — титулярный граф
Рождение:	ок. 1136
Смерть:	1 июля 1191(1191-07-01) Сен-Жан д'Акр
Место погребения:	Клерво
Род:	Эльзасский дом
Отец:	Тьерри Эльзасский
Мать:	Сибилла Анжуйская
Супруга:	1-я жена: Елизавета де Вермандуа 2-я жена: Матильда Португальская
Дети:	(незак.) Тьерри Фландрский

Филипп I Эльзасский (фр. Philippe I d'Alsace; ок. 1136 — 1 июля 1191) — граф Фландрии с 1168, граф де Вермандуа и Валуа с 1167 (до 1185 года по праву жены, с 1185 титулярный), сын Тьерри Эльзасского, графа Фландрии, и Сибиллы Анжуйской, дочери Фулька V, графа Анжу и короля Иерусалима, и Эрембурги дю Мэн. Время его правления считается вершиной графской власти во Фландрии.

Биография

Смерть старшего брата в начале 1150-х годов сделала Филиппа наследником графства.

Его отец, Тьерри Эльзасский, в 1157—1159 и в 1164—1166 годах уезжал с Святую землю, оставляя Филиппа правителем Фландрии. К этому времени относится конфликт с с графом Голландии Флорисом III, притеснявшим фландрских купцов. В ответ Филипп совершил военный поход на владения Флориса, разорив Беверен. Война продолжилась в 1163 году. Фландрской армией руководили Филипп и его младший брат Матье, ставший благодаря браку графом Булони. В войне на стороне Фландрии участвовал также Готфрид III Лувенский В результате Флорис в 1165 году попал в плен и находился до 1167 года в заключении в монастыре Святого Доната. В 1167 году был подписан мир, который гарантировал свободную торговлю фламандским купцам в Голландии. Кроме того Флорис признавал права Фландрии на ряд ленов. Также в 1164 году Филипп встретился в Ахене с императором Фридрихом I, получив от него в лен Камбре и получил подтверждение прав на имперскую Фландрию.

В 1156 году отец женил его на Елизавете де Вермандуа, что позволило ему в 1167 году унаследовать графство Вермандуа. Благодаря этому территория Фландрии достигла максимальных размеров.

После смерти отца в 1168 году Филипп стал единовластным правителем.

Одной из проблем, занимавшей Филиппа, была проблема наследования во Фландрии. Законных детей у него не было. Его братья умерли раньше, не оставив детей. В итоге в 1177 году Филипп назначил наследницей свою сестру Маргариту и её мужа Бодуэна V де Эно. В том же году Филипп принял крест и отправился в Святую землю. Там ему, помня благочестие отца, предлагали стать регентом Иерусалимского королевства, однако Филипп от этого отказался.

После возвращения Филиппа во Францию, больной король Людовик VII назначил его опекуном своего сына Филиппа, коронованного 1 ноября 1179 года. Для того, чтобы ещё более укрепить свои отношения с Людовиком VII, Филипп Эльзасский предложил руку своей племянницы Изабеллы де Эно его сыну Филиппу, неосторожно пообещав ему в качестве приданого Артуа. После смерти Людовика VII в 1180 году молодой король Филипп быстро освободился от опеки. Вскоре разгорелся вооруженный конфликт, опустошивший Иль-де-Франс и Пикардию. После это король Филипп II старался избегать сражений, предпочитая действовать политическим путём. Он смог перетянуть на свою сторону тестя, Бодуэна V де Эно, поссорив его с Филиппом Эльзасским. Дополнительно конфликт раздула смерть в 1183 году Елизаветы, жены Филиппа Эльзасского, после чего король Филипп II от имени Элеоноры, сестры Елизаветы, захватил Вермандуа.

Только в 1186 году Филипп Эльзасский, опасаясь быть зажатым между Францией и Эно, заключил мир с королём Франции, подписанный 10 мая в Аррасе. По итогам договора Филипп признал передачу Вермандуа королю, однако до самой смерти мог носить титул графа Вермандуа.

Несмотря на войну, рост экономики Фландрии не замедлился. В конце правления Филиппа страна переживала необычайный экономический подъём.

В 1190 году Филипп отправился в Третий крестовый поход, присоединившись к армии французского короля уже в Святой земле. Однако после прибытия в Сен-Жан д'Акр он стал жертвой эпидемии чумы и умер 1 июля 1191 года. Его вторая жена, Маргарита Португальская, доставила тело во Францию и похоронила его в Клерво. Фландрию же унаследовала сестра Филиппа, Маргарита, и её муж Бодуэн V, граф Эно.

Брак и дети

1-я жена: с 1156 (Бове) Елизавета де Вермандуа (1143 — 28 марта 1183), дочь Рауля I, графа Вермандуа и Валуа, и Алисы (Петронилы) Аквитанской. Детей от этого брака не было.

2-я жена: с августа 1183 Матильда Португальская (1157 — 6 мая 1218), сеньора де Монтемайор эль Вьехо и Урем, дочь Афонсу I, короля Португалии, и Матильды Савойской. Детей от этого брака не было.

Кроме того, у Филиппа был один незаконный сын от неизвестной любовницы:

• Тьерри Фландрский (ум. после 1207), крестоносец

Литература

• Пиренн А. Средневековые города Бельгии. — СПб.: Издательская группа «Евразия», 2001. — 512 с. — 2000 экз. — ISBN 5-8071-0093-X.
• Le Glay Edward. Histoire des comtes de Flandre jusqu'à l'avénement de la maison de Bourgogne. — Paris: A. Vandale, 1843. — Т. 1. — P. 365—408.

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/FLANDERS,%20HAINAUT.htm#_Toc212185314 COUNTS of FLANDERS 1128—1191 (LORRAINE)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 8 января 2012. [www.webcitation.org/66Jzfk6Fd Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
• [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/elsass_haus/philipp_graf_von_flandern_+_1191.html Philipp von Elsaß, Graf von Flandern] (нем.). Genealogie des Mittelalters. Проверено 8 января 2012. [www.webcitation.org/66u1PSE1Y Архивировано из первоисточника 14 апреля 2012].

Отрывок, характеризующий Филипп Эльзасский

[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.


Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.