Филоктет
Филоктет (др.-греч. Φιλοκτήτης) — в древнегреческой мифологии[1] сын Пеанта и Демонассы.[2] Из Мелибеи (малиец).[3]
Молодость
Один из женихов Елены[4] и участников Троянской войны. Филоктет участвовал и в походе аргонавтов.[5]
Сказания о судьбе Филоктета были разработаны представителями киклического эпоса, а также трагиками. По этим сказаниям, Филоктет, как друг и оруженосец Геракла, был опытным стрелком из лука. В награду за то, что он соорудил и зажег на г. Эте костер для Геракла, когда последний решил расстаться с жизнью, Геракл подарил ему свой лук с отравленными, не дающими промаха стрелами.[6] По одной из версий, возлюбленный Геракла.[7] Побеждал Одиссея в стрельбе из лука.[8]
Троянская война
Во главе мефонцев, тавмакийцев, мелибейцев и олизонийцев он отплыл под Трою с 7 кораблями,[9] но на пути туда был укушен змеей. По одной версии, это произошло, когда эллины остановились на Тенедосе и совершали жертвоприношение Аполлону, тогда с алтаря сползла водяная змея и укусила Филоктета (либо змея сползла с алтаря Афины на острове Хрисе; или алтаря нимфы Хрисы). Из его ноги сочился гной. Тогда его высадили на Лемносе[10] (либо он был укушен на самом Лемносе змеем, посланным Герой[11]; либо ранен стрелой Геракла).[12]
Вследствие отвратительного свойства раны покинут на Лемносе (Хрисе), где, терзаемый тяжкими страданиями, жил до тех пор, пока не стал снова нужен грекам (так у Гомера). Его кормил Ифимах, пастух царя Актора.[11] Либо он остался на Лемносе добровольно, ибо там были искусные врачи.[13]
Когда оказалось, что без стрел Филоктета Троя не может быть взята, Одиссей с Диомедом (по другой версии — Неоптолемом) прибыли на Лемнос за Филоктетом, который по высадке на Троянский берег был погружен Аполлоном в глубокий сон и во сне благодаря произведенной врачом Махаоном[14] операции исцелен от недуга (либо Подалирий излечил Филоктета,[15] либо его исцелил бог Асклепий.[16])
Филоктет убил Париса[17] выстрелом из лука, той стрелой, которую Геракл использовал против гигантов.[18] Всего убил 3 воинов.[19] Сидел в Троянском коне.[20]
После войны
Когда от стрел его погиб Парис и Троя пала, согласно Гомеру, благополучно вернулся из-под Трои[21] в Мелибею, но так как жители города восстали против него, то он отплыл в Италию.
По другому сказанию, при возвращении из-под Трои попал в бурю у горы Каферея, доплыл до Миманта. Затем уклонился к Италии в область кампанцев и после войны с луканами поселился в Кримиссе (около Кротона и Фурия). Основал в Кримиссе святилище Аполлона Алея,[22] которому посвятил свой лук и стрелы (согласно Евфориону).[23] Либо пришел к малийцам, научив их стрельбе из лука.[24]
После бегства из Мелибеи основал Петелию, столицу хаонов, и Кримиссу.[25] Либо основал город Фурии, где показывали его надгробие, а в храме Аполлона — его стрелы.[26] Погиб, сражаясь за поселенцев в Италии из Линда против поселенцев из Пеллены в Ахайе[27] (либо умер Филоктет в борьбе с прибывшими в Италию родосцами); могилу его показывали в Макалле, где находилось и его святилище.
Жертвенник Филоктету был на Лемносе.[28]
В литературе
До нашего времени целиком дошла принадлежащая Софоклу трагедия, в которой поэт обработал сказание об избавлении Ф. от одиночного пребывания на о-ве Хрисе.
Действующее лицо трагедий Эсхила «Филоктет» (фр.249-255 Радт), Софокла «Филоктет» и «Филоктет под Троей» (фр.697-701 Радт), Еврипида «Филоктет»[29], Антифрона, Ахея Эретрийского, Филокла Старшего, Феодекта, неизвестного автора и Акция «Филоктет», трагедии Сенеки «Геркулес на Эте», а также трех комедий, в том числе Эпихарма и Страттида, и сатировской драмы неизвестного автора.[30]
Напишите отзыв о статье "Филоктет"
Примечания
- ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.2. С.562-563, Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.3. С.74
- ↑ Гигин. Мифы 97
- ↑ Софокл. Филоктет 5
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека III 10, 8 далее; Гигин. Мифы 81
- ↑ Валерий Флакк. Аргонавтика I 391; Гигин. Мифы 14 (с.33)
- ↑ Диодор Сицилийский. Историческая библиотека IV 38, 4; Овидий. Метаморфозы IX 233; Сенека. Геркулес на Эте 1648—1666; Гигин. Мифы 36
- ↑ Лихт Г. Сексуальная жизнь в Древней Греции. М., 2003. С.397, из Псевдо-Климента Римского
- ↑ Гомер. Одиссея VIII 219
- ↑ Гомер. Илиада II 719; Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека Э III 14; Гигин. Мифы 97
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека Э III 27; Гомер. Илиада II 718
- ↑ 1 2 Гигин. Мифы 102
- ↑ Сервий // Комментарий Д. О. Торшилова в кн. Гигин. Мифы. СПб, 2000. С.126; Первый Ватиканский мифограф I 59, 4
- ↑ Филострат. О героях 5, 2 // Примечания В. Н. Ярхо в кн. Гомер. Одиссея. М., 2000. С.465
- ↑ Овидий. Письма с Понта I 3, 5
- ↑ Квинт Смирнский. После Гомера IX 483—524
- ↑ Софокл. Филоктет 1436
- ↑ Гигин. Мифы 112
- ↑ Ликофрон. Александра 65
- ↑ Гигин. Мифы 114
- ↑ Квинт Смирнский. После Гомера XII 340
- ↑ Гомер. Одиссея III 190
- ↑ Ликофрон. Александра 920
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека Э VI 15.15b
- ↑ Павсаний. Описание Эллады I 23, 4
- ↑ Ликофрон. Александра 911; Страбон. География VI 1, 3 (стр.254); Вергилий. Энеида III 401—402
- ↑ Юстин. Эпитома Помпея Трога XX 1, 16
- ↑ Ликофрон. Александра 922
- ↑ Аппиан. Римская история XII 77
- ↑ Аристофан. Ахарняне 424
- ↑ Примечания В. Н. Ярхо в кн. Софокл. Драмы. М., 1990. С.570
| ||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Филоктет
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
