Филюшкин, Александр Ильич

Александр Ильич Филюшкин
Профессор А. И. Филюшкин
Научная сфера:	история
Место работы:	Институт истории СПбГУ
Учёная степень:	доктор исторических наук (2007)
Учёное звание:	доцент
Альма-матер:	ВГУ (1992)
Научный руководитель:	В. П. Загоровский

Алекса́ндр Ильи́ч Филюшкин (род. 1 ноября 1970, Воронеж) — российский историк, автор исследований по истории России, Великого княжества Литовского, Речи Посполитой, Ливонского ордена в XV—XVII веках.

Биография

Окончил исторический факультет Воронежского государственного университета (1992). Ученик известного воронежского историка-краеведа, профессора В. П. Загоровского.

Кандидат исторических наук (Воронежский государственный университет, 1995), тема диссертации: "Состав правящих кругов Российского государства и проблемы изучения «Избранной Рады» (научный руководитель — профессор В. П. Загоровский). Доктор исторических наук (Санкт-Петербургский государственный университет, 2007), тема диссертации: «Андрей Михайлович Курбский: просопографическое исследование и герменевтический комментарий к посланиям Андрея Курбского Ивану Грозному» (научный руководитель — профессор Р. Г. Скрынников).

В 1995 г. в кандидатской диссертации выступил автором концепции (вслед за И. И. Смирновым и А. Н. Гробовским), отрицающей реальность существования правительства «Избранной рады», считающей сведения о ней политическим мифом. В работах 2001—2014 гг. предложил новый взгляд на Ливонскую войну (1558—1583): подверг критике концепцию Ливонской войны как войны за выход к Балтийскому морю (считал, что со стороны России война шла за земли и города, а не за выход к морю). Предложил трактовать Ливонскую войну как историографический конструкт, сочинённый в XIX в. Н. М. Карамзиным. Вместо этого термина предложил ввести понятие «Балтийские войны», под которыми понимать серию локальных конфликтов за обладание Прибалтикой во второй половине XVI века, которые историки искусственно объединили в одну единую 25-летнюю войну.

В ноябре 2015 г. удостоен Макарьевской премии в номинации «История России» за научную монографию «Изобретая первую войну России и Европы: Балтийские войны второй половины XVI века глазами современников и потомков».

Преподавательская деятельность

После окончания университета работал учителем истории в гимназии № 2 г. Воронежа.

Директор музея истории Воронежского государственного университета (1994).

Преподаватель кафедры истории России Воронежского университета (1994—2001).

Доцент кафедры истории Санкт-Петербургского государственного политехнического университета (2002—2004).

Доцент кафедры истории России с древнейших времен до ХХ века исторического факультета СПбГУ (2004—2006).

Заведующий кафедрой истории славянских и балканских стран исторического факультета Санкт-Петербургского университета (с 2006).

Редакторская деятельность

Собственный корреспондент российского исторического журнала «Родина» по Санкт-Петербургу и Северо-Западу РФ (с 2001).

Выпускающий редактор научного журнала по славистике «[slavica-petropolitana.spbu.ru/ru/ Studia Slavica et Balcanica Petropolitana]» (с 2007)

Член редакционного совета научного журнала «[www.brill.com/russian-history Russian History]» (с 2011)

Основные труды

Автор более 300 научных и учебно-методических работ, изданных в России, на Украине, в Белоруссии, Польше, Германии, США, Великобритании, Греции, Литве, Эстонии, Латвии.

Монографии

• История одной мистификации: Иван Грозный и «Избранная Рада». М., 1998.
• Титулы русских государей. М.; СПб., 2006 (1-е издание), Нью-Йорк, 2008.
• Андрей Михайлович Курбский: Просопографическое исследование и герменевтический комментарий к посланиям Андрея Курбского Ивану Грозному. СПб., 2007.
• Андрей Курбский. М., 2008. (Серия «Жизнь замечательных людей». № 1137).
• Ivan the Terrible: A Military History. London, 2008.
• Василий III. М., 2010 (Серия «Жизнь замечательных людей», № 1270).
• Изобретая первую войну России и Европы: Балтийские войны второй половины XVI века глазами современников и потомков. Санкт-Петербург: Дмитрий Буланин, 2013.

Ссылки

• [history.spbu.ru/slav-sotrudniki/details/6/95.html Страница] на сайте Института истории СПбГУ

Отрывок, характеризующий Филюшкин, Александр Ильич

– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]