Финал Кубка Азии по футболу 2015

Финал Кубка Азии по футболу 2015
2015 AFC Asian Cup Final
Турнир	Кубок Азии по футболу 2015
Республика Корея Австралия 1 2
д. в.
Дата	13 января 2015 года
Стадион	Стадион Австралия, Сидней
Игрок матча	Трент Сейнсбери
Арбитр	Алиреза Фагани
Посещаемость	76 385
← 2011 2019 →

Финал Кубка Азии по футболу 2015 — финальный матч Кубка Азии 2015 года, который прошёл 31 января 2015 года на стадионе «Австралия» в Сиднее. В матче приняли участие сборные Республики Корея и Австралии.

Матч закончился победой сборной Австралии в дополнительное время со счётом 2:1. Одержав победу на турнире, сборная Австралии получила право сыграть на Кубке конфедераций, который пройдёт в России в 2017 году.

Путь к финалу

В процессе жеребьёвки финальной стадии Кубка Азии 2015 сборные Республики Кореи и Австралии оказались в одной группе — группе A, в которой также участвовали сборные команды Омана и Кувейта. Выиграв все три групповых матча сборные Корея вышла в 1/4 финала с первого места. Австралийцы, заняв второе место в группе, также вышли в плей-офф турнира.

Первый матч сборной Австралии пришёлся на матч открытия турнира со сборной Кувейта, который прошёл в Мельбурне 9 января. Австралийцы, проигрывая по ходу встречи, одержали победу со счётом 4:1. Во втором матче им противостояла команда Омана — игра закончилась разгромной победой хозяев со счётом 4:0.

Представители Кореи начали свой путь на турнире на день позже австралийцев — 10 января им противостояла сборная Омана. Единственный гол в той встрече в добавленное к 1 тайму время забил Чо Ён Чхоль. Во втором своём матче сборная Кореи также с минимальным счётом обыграла сборную Кувейта — 1:0. Таким образом, перед третьим туром сборная Республики Корея и сборная Австралии, набрав по 6 очков, гарантировали себе выход в плей-офф турнира.

В третьем туре группового этапа будущие финалисты встречались друг с другом. За счёт единственного гола в матче, забитого Ли Джон Хёпом на 33 минуте, сборная Республики Корея заняла в группе первое место, оставив австралийцев на втором.

В четвертьфинале и полуфинале домашнего Кубка Азии сборная Австралии уверенно преодолела команды Китая и ОАЭ, выиграв оба матча со счётом 2:0.

Сборной Кореи в четвертьфинале досталась команда Узбекистана, занявшая в группе B второе место. Основное время матча завершилось вничью — 0:0. Однако в дополнительное время, забив два безответных мяча, корейцы праздновали выход в полуфинал, где им предстояла встреча со сборной Ирака. Победа 2:0 над иракцами позволила Корее в четвёртый раз в истории участвовать в финале Кубка Азии.

Республика Корея		Раунд	Австралия
Оппонент	Результат	Групповой этап	Оппонент	Результат
Оман	1:0	Матч 1	Кувейт	4:1
Кувейт	1:0	Матч 2	Оман	4:0
Австралия	1:0	Матч 3	Республика Корея	0:1
Кубок Азии по футболу 2015. Группа A Команда И В Н П Голы ± О Республика Корея 3 3 0 0 3—0 +3 9 Австралия 3 2 0 1 8—2 +6 6 Оман 3 1 0 2 1—5 −4 3 Кувейт 3 0 0 3 1—6 −5 0		Итоговые таблицы	Кубок Азии по футболу 2015. Группа A Команда И В Н П Голы ± О Республика Корея 3 3 0 0 3—0 +3 9 Австралия 3 2 0 1 8—2 +6 6 Оман 3 1 0 2 1—5 −4 3 Кувейт 3 0 0 3 1—6 −5 0
Оппонент	Результат	Плей-офф	Оппонент	Результат
Узбекистан	2:0 (д.в.)	1/4 финала	Китай	2:0
Ирак	2:0	1/2 финала	ОАЭ	2:0

Отрывок, характеризующий Финал Кубка Азии по футболу 2015

– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.