Финал Кубка Англии по футболу 1874

Финал Кубка Англии 1874
1874 FA Cup Final
Турнир	Кубок Англии 1873/74
Оксфорд Юниверсити Ройал Энджинирс 2 0
Дата	14 марта 1874
Стадион	Кеннингтон Овал, Лондон
Арбитр	Альфред Стейр
Посещаемость	2000
← 1873 1875 →

Финал Кубка Англии по футболу 1874 — футбольный матч между командами «Оксфорд Юниверсити» и «Ройал Энджинирс», прошедший 14 марта 1874 года на стадионе «Кеннингтон Овал» в Лондоне. Матч стал завершением третьего розыгрыша Кубка Англии. Обе команды уже играли в финалах Кубка, но проигрывали его двукратному обладателю — лондонскому клубу «Уондерерс». В сезоне 1874 года «Энджинирс» без особых сложностей дошли до финала, забив шестнадцать и пропустив только один мяч в 4-х предшествующих финалу матчах. «Оксфорд» в четвертьфинале обыграл обладателя кубка «Уондерерс» и вышел в финал, обыграв «Клэпхем Роверс» в полуфинале.

В этой игре «Оксфорд» одержал победу благодаря двум мячам, забитым в первые 20 минут игры. Их противники, «Энджинирс», две недели готовились к матчу по новой для того времени системе, однако этого оказалось недостаточно, чтобы забить вратарю «Оксфорда» Чарльзу Нипэну хотя бы один гол. «Энджинирс» объяснили столь неудачную игру отсутствием в своём составе лидера — защитника Алфреда Гудвина.

Путь к финалу

«Оксфорд Юниверсити», базирующийся в Чатеме (графство Кент), и «Ройал Энджинирс» были в сезоне 1873/1874 года в числе сильнейших клубов страны, что делало их одними из фаворитов Кубка Англии, особенно «Энджинирс», сыгравших с 1871 по 1875 годы 86 игр, и проигравших из них только 3, забив при этом 240 голов и пропустив всего 20.

Обе команды прошли первый отборочный этап розыгрыша Кубка без особых проблем: «Оксфорд» победил «Аптон Парк» 4:0, «Энджинирс» разгромили «Брондесбери» 5:0. На втором этапе оксфордцы победили «Бэйрнс» 2:0, а «инженеры» обыграли «Аксбридж» 2:1.

В четвертьфинале «Энджинирс» разгромили «Мэйденхэд» со счётом 7:0 (став при этом первой командой, забивавшей 7 мячей в одном матче Кубка Англии). «Оксфорду» в соперники достался клуб «Уондерерс» — обладатель двух Кубков, и до этого не проигравший ни одного матча. В финале Кубка Англии 1872 года «Уондерерс» обыграли «Ройал Энджинирс», а в 1873 году «Оксфорд». Первый четвертьфинальный матч завершился вничью 1:1, что привело к переигровке, в которой оксфордцы выиграли 1:0 и стали первой командой, победившей «Уондерерс» в розыгрыше Кубка.

Оба полуфинальных матча были сыграны на крикетном стадионе «Кеннингтон Овал». «Ройал Энджинирс» одолели «Свифтс» 2:0, а месяц спустя «Оксфорд» одержал победу над «Клэпхем Роверс» 1:0.

Противник «Оксфорда»	Результат	Переигровка	Раунд	Противник «Энджинирс»	Результат	Переигровка
Аптон Парк	4:0	—	1 раунд	Брондесбери	5:0	—
Бэйрнс	2:0	—	2 раунд	Аксбридж	2:1	—
Уондерерс	1:1	1:0	Четвертьфинал	Мэйдэнхед	7:0	—
Клэпхем Роверс	1:0	—	Полуфинал	Свифтс	2:0	—

Матч

Ход матча

«Оксфорд» вызвал на матч своего основного вратаря Чарльза Нипэна, который не смог принять участие в прошлогоднем финале. Также оксфордцы заявили Уильяма Роусона, чей брат Герберт играл за «Энджинирс» в том же матче. Не все игроки «Оксфорд Юниверсити» были студентами Оксфордского университета: в команде был Артур Джонсон, рукоположенный священнослужитель и ученик Колледжа Всех Душ.

«Ройал Энджинирс», представлявшие Инженерные войска Британской армии, провели две недели в тренировках, проходивших по новой для того времени системе. В эпоху становления футбола тренировкам отводилось очень мало времени. «Энджинирс» не смогли заявить своего лучшего защитника Альфреда Гудвина, который был отправлен в Индию за год до этого. На матче присутствовало около 2-х тысяч зрителей, на тысячу человек меньше, чем во время финальной игры 1873 года.

Матч начался с розыгрыша мяча с центра поля «Оксфордом». Счёт во встрече открыл уже на 10 минуте его защитник Чарльз Макарнесс. После подачи оксфордцами углового мяч оказался у Макарнесса, который нанёс по воротам «инженеров» удар с линии штрафной. Вратарь «Энджинирс» Уильям Мерриман не смог парировать мяч, и тот оказался в сетке ворот. Десять минут спустя нападающий «Оксфорда» Фредерик Паттон удвоил преимущество своей команды, точным ударом завершив атаку, организованную Катбертом Оттавэем и Робертом Видалем. «Оксфорд» мог ещё увеличить разницу в счёте, когда мяч в третий раз пересёк линию ворот соперника, но футболисты не сообщили об этом судье, и по действующим правилам гол не был засчитан. До сих пор неизвестно, почему игроки «Оксфорда» так поступили.

Забить гол в первом тайме могли и футболисты «Энджинирс». Самый опасный момент создал Генри Ренни-Тэйлор, когда мяч после его удара попал в штангу. Игроки «Энджинирс» также большую часть второго тайма владели игровой инициативой и провели большое количество острых атак, нанесли много ударов в створ ворот, но забить не смогли, поскольку уверенно играл на своей позиции вратарь соперника Чарльз Нипэн. Во многом благодаря ему «Оксфорду» удалось одержать победу со счётом 2:0 и стать обладателем Кубка Англии.

Детали

14 марта 1874

Оксфорд Юниверсити	2:0	Ройал Энджинирс
Макарнесс  10' Паттон  20'

Кеннингтон Овал, Лондон Зрителей: 2 000 Судья: Альфред Стейр (Аптон Парк)

Оксфорд Юниверсити					Ройал Энджинирс
ВР		Чарльз Нипэн			ВР		Капитан Уильям Мерриман
ЗЩ		Чарльз Макарнесс			ЗЩ		Майор Фрэнсис Мэриндин
ПЗ		Фрэнсис Берли			ПЗ		Лейтенант Джордж Эддисон
ПЗ		Фредерик Грин			ПЗ		Лейтенант Джеральд Онслоу
НП		Роберт Бенсон			НП		Лейтенант Пелхэм фон Доноп
НП		Фредерик Мэддисон			НП		Лейтенант Джон Блэкберн
НП		Уильям Роусон			НП		Лейтенант Герберт Роусон
НП		Катберт Оттавэй	Правила матча:		НП		Лейтенант Генри Ренни-Тэйлор
НП		Артур Джонсон	90 минут основного времени.		НП		Лейтенант Генри Оливье
НП		Уэлпоул Видаль	30 минут дополнительного времени в случае ничьи (по решению капитанов).		НП		Лейтенант Чарльз Вуд
НП		Фредерик Паттон	Переигровка, если счёт остался ничейным.		НП		Лейтенант Томас Дигби
			Замен нет.

После матча

Кубок Англии был вручён «Оксфорд Юниверсити» на ежегодном ужине в ресторане Pall Mall, поскольку вплоть до 1882 года команда, победившая в финале, получала трофей не на самом стадионе сразу после матча, а позже, на этом церемониальном мероприятии. Секретарь «Ройал Энджинирс» в своём официальном докладе отметил, что «Оксфорд» заслужил свою победу.

Альфред Гудвин, защитник и лидер «Энджинирс», который не смог сыграть за команду в этом году, умер в Индии в день финала от травм, полученных в результате падения с лошади.

Литература

• Warsop Keith. The Early FA Cup Finals and the Southern Amateurs. — SoccerData, 2004. — ISBN 1-899468-78-1.

Ссылки

• [www.sportingchronicle.com/FACUP/1874.html 1874 FA Cup Final Result]. Sporting Chronicle.

Отрывок, характеризующий Финал Кубка Англии по футболу 1874

Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.