Финал Кубка Англии по футболу 1959

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Финал Кубка Англии 1959
1959 FA Cup Final
Турнир

Кубок Англии 1958/59

Дата

2 мая 1959

Стадион

Уэмбли, Лондон

Посещаемость

100 000

1958
1960

Финал Кубка Англии по футболу 1959 года стал 78-м финалом старейшего футбольного турнира в мире, Кубка Англии. Матч состоялся 2 мая 1959 года на стадионе «Уэмбли» в Лондоне. В нём встретились английские клубы «Ноттингем Форест» и «Лутон Таун». Матч завершился со счётом 2:1 в пользу команды из Ноттингема.



Путь к финалу

Ноттингем Форест Раунд Лутон Таун
Оппонент Результат Оппонент Результат
Тутинг энд Митчем Юнайтед 2:2; 3:0 Раунд 3 Лидс Юнайтед 5:1
Гримсби Таун 4:1 Раунд 4 Лестер Сити 1:1; 4:1
Бирмингем Сити 1:1; 0:5 Раунд 5 Ипсвич Таун 2:5
Болтон Уондерерс 2:1 Раунд 6 Блэкпул 1:1; 1:0
Астон Вилла 1:0 Полуфинал Норвич Сити 1:1; 0:1

Отчёт о матче

Ноттингем Форест 2:1 Лутон Таун
Рой Дуайт  10'
Томми Уилсон  14'
[www.fa-cupfinals.co.uk/1959.htm (отчёт)] Дейв Пейси  66'
Уэмбли, Лондон
Зрителей: 100 000

Ноттингем Форест
Лутон Таун
Ноттингем Форест:
1 Чарли Томсон
2 Билл Уэйр
3 Джо Макдональд
4 Джефф Уайтфут
5 Боб Маккинли
6 Джек Баркетт (к)
7 Рой Дуайт
8 Джонни Куигли
9 Томми Уилсон
10 Билли Грей
11 Стюарт Имлах
Главный тренер:
Билли Уокер
Лутон Таун:
1 Рон Бейнхам
2 Брендан Макнелли
3 Кен Хоукс
4 Джон Гроувз
5 Сид Оуэн (к)
6 Дейв Пейси
7 Билли Бингхэм
8 Аллан Браун
9 Боб Мортон
10 Джордж Камминс
11 Тони Грегори
Главный тренер:
Сид Оуэн

Напишите отзыв о статье "Финал Кубка Англии по футболу 1959"

Ссылки

  • [www.thefa.com/thefacup/more/finals Официальный сайт]  (англ.)
  • [www.fa-cupfinals.co.uk/results.html Отчет о матче] на сайте FA-CupFinals.co.uk  (англ.)

Отрывок, характеризующий Финал Кубка Англии по футболу 1959

– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.