Финал Кубка Англии по футболу 2015

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Финал Кубка Англии 2015
2015 FA Cup Final
Турнир

Кубок Англии 2014/15

Дата

30 мая 2015

Стадион

Уэмбли, Лондон

Арбитр

Джонатан Мосс

Посещаемость

89 283

Погода

16 °C

2014
2016

Финал Кубка Англии по футболу 2015 года стал 134-м финалом старейшего футбольного кубкового турнира в мире, Кубка Англии.

Матч состоялся 30 мая 2015 года на стадионе «Уэмбли» в Лондоне. В финале сыграли лондонский «Арсенал» и бирмингемская «Астон Вилла».





Путь к финалу

Арсенал Раунд Астон Вилла
Оппонент Результат Кубок Англии 2014/15 Оппонент Результат
Халл Сити 2:0 (Д) Раунд 3 Блэкпул 1:0 (Д)
Брайтон энд Хоув Альбион 3:2 (В) Раунд 4 Борнмут 2:1 (Д)
Миддлсбро 2:0 (Д) Раунд 5 Лестер Сити 2:1 (Д)
Манчестер Юнайтед 2:1 (В) Раунд 6 Вест Бромвич Альбион 2:0 (Д)
Рединг 2:1 (дп.вр.) (Н) Полуфинал Ливерпуль 2:1 (Н)

Отчёт о матче

30 мая 2015
18:30 BST
Арсенал 4:0 Астон Вилла
Уолкотт  40'
А. Санчес  50'
Мертезакер  62'
Жиру  90+3'
[www.bbc.com/sport/0/football/32856754 (отчёт)]
Уэмбли, Лондон
Зрителей: 89 323
Судья: Джонатан Мосс

Арсенал
Астон Вилла
Вр 1 Войцех Щенсный
ПЗ 18 Начо Монреаль
ЦЗ 4 Пер Мертезакер (к)
ЦЗ 6 Лоран Косельни
ЛЗ 39 Эктор Бельерин
ЦОП 16 Арон Рэмзи
ЦОП 34 Франсис Коклен
ПП 19 Санти Касорла
ЦАП 11 Месут Озиль 78'
ФРВ 17 Алексис Санчес 90'
ФРВ 14 Тео Уолкотт 77'
Запасные:
Вр 13 Давид Оспина
Защ 3 Киран Гиббз
Защ 5 Габриэль Паулиста
ПЗ 20 Матьё Фламини
ПЗ 15 Алекс Окслейд-Чемберлен 90'
ПЗ 10 Джек Уилшир 78'
Нап 12 Оливье Жиру 77'
Главный тренер:
Арсен Венгер
Вр 31 Шей Гивен
ЦЗ 21 Алан Хаттон  33'
ЦЗ 4 Рон Влар (к)
ЦЗ 5 Жорес Окор
ПЗ 18 Киран Ричардсон 68'
ПП 15 Эшли Уэствуд  52' 71'
ЦП 16 Фабиан Делф  38'
ЦП 8 Том Клеверли  14'
ЛП 28 Шарль Н'Зогбия 53'
ОФ 20 Кристиан Бентеке
ФРВ 40 Джек Грилиш
Запасные:
Вр 1 Брэд Гузан
Защ 2 Натан Бейкер
ПЗ 12 Джо Коул
ПЗ 24 Карлос Санчес 71'
ПЗ 7 Леандро Бакуна 68'
Нап 11 Габриэль Агбонлахор  82' 53'
Нап 9 Скотт Синклер
Главный тренер:
Тим Шервуд

Игрок матча


Судейская бригада

  • Помощники судьи:
  • Четвёртый судья:
  • Резервный судья:

Регламент матча:

Напишите отзыв о статье "Финал Кубка Англии по футболу 2015"

Примечания

Ссылки

  • [www.thefa.com/TheFACup Официальный сайт турнира]  (англ.)


Отрывок, характеризующий Финал Кубка Англии по футболу 2015


Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом и что он сделает все возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».
Действительно, только открытие кампании задержало Ростова и помешало ему приехать – как он обещал – и жениться на Соне. Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских радостей и спокойствия, которых он не знал прежде и которые теперь манили его к себе. «Славная жена, дети, добрая стая гончих, лихие десять – двенадцать свор борзых, хозяйство, соседи, служба по выборам! – думал он. Но теперь была кампания, и надо было оставаться в полку. А так как это надо было, то Николай Ростов, по своему характеру, был доволен и той жизнью, которую он вел в полку, и сумел сделать себе эту жизнь приятною.
Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.
Войска отступали от Вильны по разным сложным государственным, политическим и тактическим причинам. Каждый шаг отступления сопровождался сложной игрой интересов, умозаключений и страстей в главном штабе. Для гусар же Павлоградского полка весь этот отступательный поход, в лучшую пору лета, с достаточным продовольствием, был самым простым и веселым делом. Унывать, беспокоиться и интриговать могли в главной квартире, а в глубокой армии и не спрашивали себя, куда, зачем идут. Если жалели, что отступают, то только потому, что надо было выходить из обжитой квартиры, от хорошенькой панны. Ежели и приходило кому нибудь в голову, что дела плохи, то, как следует хорошему военному человеку, тот, кому это приходило в голову, старался быть весел и не думать об общем ходе дел, а думать о своем ближайшем деле. Сначала весело стояли подле Вильны, заводя знакомства с польскими помещиками и ожидая и отбывая смотры государя и других высших командиров. Потом пришел приказ отступить к Свенцянам и истреблять провиант, который нельзя было увезти. Свенцяны памятны были гусарам только потому, что это был пьяный лагерь, как прозвала вся армия стоянку у Свенцян, и потому, что в Свенцянах много было жалоб на войска за то, что они, воспользовавшись приказанием отбирать провиант, в числе провианта забирали и лошадей, и экипажи, и ковры у польских панов. Ростов помнил Свенцяны потому, что он в первый день вступления в это местечко сменил вахмистра и не мог справиться с перепившимися всеми людьми эскадрона, которые без его ведома увезли пять бочек старого пива. От Свенцян отступали дальше и дальше до Дриссы, и опять отступили от Дриссы, уже приближаясь к русским границам.
13 го июля павлоградцам в первый раз пришлось быть в серьезном деле.
12 го июля в ночь, накануне дела, была сильная буря с дождем и грозой. Лето 1812 года вообще было замечательно бурями.
Павлоградские два эскадрона стояли биваками, среди выбитого дотла скотом и лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливмя, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под огороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка, с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем, зашел к Ростову.
– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.