Финал Кубка СССР по футболу 1958
Финал Кубка СССР 1958 | |||||||
Турнир | |||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||
«Спартак» выиграл в доп. время 1:0 | |||||||
Дата | |||||||
Стадион | |||||||
Арбитр |
А. Цаповецкий | ||||||
Посещаемость |
110 000 | ||||||
← 1957 1960 → |
Финал Кубка СССР по футболу 1958 состоялся 2 ноября 1958 года. Московский «Спартак» переиграл московское «Торпедо» со счётом 1:0 (с учётом дополнительного времени) и стал обладателем Кубка СССР.
Путь к финалу
Спартак Москва | Этап | Торпедо Москва | ||||
---|---|---|---|---|---|---|
Соперник | Место | Счёт | Соперник | Место | Счёт | |
Динамо Киев | В гостях | 4:0 | 1/8 финала | Шахтёр Сталино | В гостях | 2:1 |
Локомотив Красноярск | Дома | 4:1 | 1/4 финала | Адмиралтеец | В гостях | 6:1 |
Динамо Москва | Дома | 2:1 | 1/2 финала | Локомотив Москва | Дома | 1:1 (доп. вр. 1:0) |
Ход финального матча
Московский «Спартак» и московское «Торпедо» в третий раз встречались в рамках финала в истории кубков СССР. В финале Кубка СССР в 1947 году «Спартак» оказался сильнее (2:0), благодаря голам Николая Дементьева и Олега Тимакова. В 1952 году победили торпедовцы со счётом 1:0 (забил Валентин Петров)[1].
В первом тайме игровое преимущество футболистов «Торпедо» было подавляющим, полузащитники и нападающие «Спартака» были вынуждены отрабатывать в защите. А перед самым перерывом в одной из редких своих контратак красно-белые грубо ошиблись, в результате чего Валентин Иванов убежал на рандеву с голкипером «Спартака» Валентином Ивакиным. Когда казалось, что Иванов переиграл вратаря и отправляет мяч в пустые ворота, Ивакин сумел в каком-то судорожном движении зацепиться ногой за снаряд и спасти свою команду от неминуемого гола.
Во втором тайме инициативой владели уже игроки «Спартака». Самый опасный момент возник на 83-й минуте, когда после удара Никиты Симоняна мяч из ворот выбивал защитник «Торпедо» Александр Медакин.
На дополнительное время у футболистов «Спартака» осталось больше физических и моральных сил, чем у их соперников. На 8-й минуте Анатолий Исаев прорвался в центральную зону, к нему кинулись двое защитников «Торпедо». Исаев успел сделать передачу оставшемуся без опеки Симоняну, и тот не промахнулся. Московский «Спартак» в шестой раз стал обладателем Кубка СССР по футболу[2].
Финал
Спартак Москва | 0:0 (доп. вр. 1:0) | Торпедо Москва |
---|---|---|
Симонян 98' | [fc-dynamo.ru/cup/prot.php?id=143500 Отчёт] |
|
|
Напишите отзыв о статье "Финал Кубка СССР по футболу 1958"
Примечания
- ↑ [fc-dynamo.ru/cup/rezult.php?vk=%D1%EF%E0%F0%F2%E0%EA+%28%CC%EE%F1%EA%E2%E0%29&vs=%D2%EE%F0%EF%E5%E4%EE+%28%CC%EE%F1%EA%E2%E0%29&qq=&gd=&ch=&ms=&dn=&dv=&zb=&pr=&vy=on&ny=on&po=on Протоколы кубка Спартак (Москва) - Торпедо (Москва)]. Проверено 27 июля 2015.
- ↑ [www.redwhite.ru/1958.html История Футбольного Клуба Спартак Москва. 1958 год.]. Проверено 26 июля 2015.
Ссылки
- [fc-dynamo.ru/cup/prot.php?id=143500 Протокол матча на сайте ФК «Динамо»]
Отрывок, характеризующий Финал Кубка СССР по футболу 1958
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.
Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.