Финал Кубка СССР по футболу 1973

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Финал Кубка СССР 1973
Турнир

Кубок СССР 1973

«Арарат» победило в доп. время 1:0

Дата

10 октября 1973

Стадион

ЦС им. В. И. Ленина, Москва

Арбитр

П. Казаков

Посещаемость

60 000

1972
1974

Финал Кубка СССР по футболу 1973 состоялся 10 октября 1973 года. Ереванский «Арарат» переиграл киевское «Динамо» 2:1 с учётом дополнительного времени и стал обладателем Кубка СССР.





Путь к финалу

Арарат Этап Динамо Киев
Соперник Место Счёт Соперник Место Счёт
Алга Дома 1:0 1/16 финала Металлист В гостях 3:0
В гостях 1:0 Дома 3:0
Нефтчи Баку В гостях 1:0 1/8 финала Кайрат В гостях 1:1
Дома 3:1 Дома 2:1
Заря Ворошиловград Дома 2:0 1/4 финала ЦСКА В гостях 2:0
В гостях 0:1 Дома 3:0
Днепр В гостях 1:0 1/2 финала Динамо Москва Дома 1:1
Дома 1:0 В гостях 1:1 (по пен. 6:5)

Ход финального матча

Ереванский «Арарат» и киевское «Динамо» во второй раз встречались в рамках финала в истории кубков СССР. В финале Кубка СССР в 1954 году «Динамо» оказалось сильнее (2:1), благодаря голам Виктора Терентьева и Михаила Комана[1].

Первый острый в момент в матче возник на 10-й минуте, когда защитники «Арарата» затеяли рискованную распасовку мяча возле своей штрафной. В результате ею воспользовался нападающий «Динамо» Олег Блохин, вышедший один на один с вратарём ереванцев Алёшей Абрамяном. Тот в броске вперёд ликвидировал опасность для своих ворот. Киевляне в первом тайме завладели территориальным преимуществом, периодически доставляя неприятности голкиперу и обороне «Арарата».

После перерыва характер игры в целом не изменился. Киевляне наращивали натиск на ворота соперника, ереванцы же действовали более строго в обороне нежели в первом тайме. Однако на 61-й минуте они допустили ошибку, в результате несогласованности действий защитников «Арарата» мяч перехватил динамовец Виктор Колотов и отдал его находившемуся в штрафной площади Леониду Буряку. Буряка сзади сбил защитник «Арарата» Норайр Месропян, был назначен пенальти, который реализовал Колотов. Забитый мяч плохо сказался на игре «Динамо», которая быстро теряла свой темп. А за несколько минут до конца встречи были заменены Буряк и Блохин на молодых защитников Валерия Зуева и Виктора Кондратова[2]. На 89-й минуте же ереванцы сравнивают счёт в матче. Вратарю динамовцев Валерию Самохину удаётся отразить два удара подряд Андриасяна и Казаряна, но с третьей попытки мяч после удара Левона Иштояна сквозь гущу игроков залетает-таки в сетку ворот «Динамо».

В дополнительное время помимо психологического преимущества у «Арарата» также была усилена атака ещё во втором тайме, динамовцы же после замен в концовке второго тайма остались без форвардов. Киевляне не смогли ничего организовать впереди, в то время как футболисты «Арарата» регулярно атаковали ворота противника. В одной из таких атак и был забил победный мяч. На 103-й минуте мяч попал к Иштояну, находившемуся спиной к воротам и в окружении двух защитников, но он умудрился развернуться и пробить по воротам. Мяч, задев защитника Зуева, залетел в сетку. Ереванский «Арарат» впервые в своей истории стал обладателем Кубка СССР по футболу[3].

Отчёт о матче

Арарат 1:1 (доп. вр. 1:0) Динамо Киев
Иштоян  89'  103' [fc-dynamo.ru/cup/prot.php?id=365800 Отчёт] Колотов  61' (пен.)

АРАРАТ:
Вр Алёша Абрамян
Зщ Санасар Геворкян
Зщ Армен Саркисян
Зщ Александр Коваленко
Зщ Норайр Месропян
Зщ Аркадий Андриасян
ПЗ Сергей Бондаренко 73'
ПЗ Левон Иштоян
ПЗ Эдуард Маркаров 73'
ПЗ Оганес Заназанян
Нап Назар Петросян
Замены:
Нап Сергей Погосов 73'
Нап Николай Казарян 73'
Главный тренер:
Никита Симонян


ДИНАМО:
Вр Валерий Самохин
Зщ Александр Дамин
Зщ Виктор Матвиенко
Зщ Михаил Фоменко
Зщ Стефан Решко
ПЗ Владимир Трошкин
ПЗ Владимир Мунтян
ПЗ Леонид Буряк 87'
ПЗ Виктор Колотов
ПЗ Владимир Веремеев
Нап Олег Блохин 88'
Замены:
Зщ Валерий Зуев 87'
Зщ Виктор Кондратов 88'
Главный тренер:
Александр Севидов

Напишите отзыв о статье "Финал Кубка СССР по футболу 1973"

Примечания

  1. [fc-dynamo.ru/cup/rezult.php?vk=%C0%F0%E0%F0%E0%F2+%28%C5%F0%E5%E2%E0%ED%29&vs=%C4%E8%ED%E0%EC%EE+%28%CA%E8%E5%E2%29&qq=&gd=&ch=&ms=&dn=&dv=&zb=&pr=&vy=on&ny=on&po=on Протоколы кубка Арарат (Ереван) - Динамо (Киев)]. Проверено 25 июля 2015.
  2. [noev-kovcheg.ru/mag/2013-18/4117.html 1973. «Золотой дубль» «Арарата».]. Проверено 25 июля 2015.
  3. [www.ararat73.com/rus/news/news43.htm 1973. Финал Кубка СССР, четыре драматических тайма.]. Проверено 25 июля 2015.

Ссылки

  • [fc-dynamo.ru/cup/prot.php?id=365800 Протокол матча на сайте ФК «Динамо»]

Отрывок, характеризующий Финал Кубка СССР по футболу 1973

– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…