Финал Лиги чемпионов УЕФА 1999

Финал Лиги чемпионов УЕФА 1999
1999 UEFA Champions League Final
Турнир	Лига чемпионов 1998/99
Манчестер Юнайтед Бавария 2 1
Дата	26 мая 1999 года
Стадион	Камп Ноу, Барселона
Игрок матча	Марио Баслер (Бавария)
Арбитр	Пьерлуиджи Коллина (Италия)
Посещаемость	90 045
← 1998 2000 →

Финал Лиги чемпионов УЕФА 1999 года — футбольный матч, который прошёл в среду, 26 мая 1999 года, на стадионе «Камп Ноу» в Барселоне, Испания. В матче определился победитель Лиги чемпионов сезона 1998/99. В финале приняли участие английский клуб «Манчестер Юнайтед» и немецкая «Бавария». Встреча больше всего запомнилась своей неожиданной концовкой, в которой «Манчестер Юнайтед» забил два гола в добавленное время, проигрывая по ходу большей части матча, и выиграл матч со счётом 2:1.

Победа «Юнайтед» в финале Лиги чемпионов стала кульминацией триумфального сезона 1998/99, в течение которого английский клуб выиграл «требл» (Премьер-лигу, Кубок Англии и Лигу чемпионов УЕФА). «Бавария» также могла выиграть «требл», так как уже выиграла Бундеслигу в сезоне 1998/99 и вышла в финал Кубка Германии; однако, после поражения в финале Лиги чемпионов «Бавария» также проиграла в финале Кубка Германии.

«Манчестер Юнайтед» сыграл в финале в традиционных красных футболках, а «Бавария» — в серо-бордовых футболках. Главный арбитр матча Пьерлуиджи Коллина отсудил один из самых важных матчей в своей карьере, а в конце матча столкнулся с «львиным рёвом» трибун (болельщиков «Юнайтед»).

Путь команд к финалу

Манчестер Юнайтед			Раунд	Бавария
Манчестер Юнайтед	2:0	Лодзь	Второй отборочный раунд	Бавария	4:0	Обилич
Лодзь	0:0	Манчестер Юнайтед		Обилич	1:1	Бавария
«Манчестер Юнайтед» выиграл со счётом 2:0 по сумме двух матчей				«Бавария» выиграла со счётом 5:1 по сумме двух матчей
Манчестер Юнайтед	3:3	Барселона	Групповая стадия	Брондбю	2:1	Бавария
Бавария	2:2	Манчестер Юнайтед		Бавария	2:2	Манчестер Юнайтед
Брондбю	2:6	Манчестер Юнайтед		Бавария	1:0	Барселона
Манчестер Юнайтед	5:0	Брондбю		Барселона	1:2	Бавария
Барселона	3:3	Манчестер Юнайтед		Бавария	2:0	Брондбю
Манчестер Юнайтед	1:1	Бавария		Манчестер Юнайтед	1:1	Бавария
«Манчестер Юнайтед» занял второе место в группе D				«Бавария» заняла первое место в группе D
Манчестер Юнайтед	2:0	Интернационале	Четвертьфиналы	Бавария	2:0	Кайзерслаутерн
Интернационале	1:1	Манчестер Юнайтед		Кайзерслаутерн	0:4	Бавария
«Манчестер Юнайтед» выиграл со счётом 3:1 по сумме двух матчей				«Бавария» выиграла со счётом 6:0 по сумме двух матчей
Манчестер Юнайтед	1:1	Ювентус	Полуфиналы	Динамо Киев	3:3	Бавария
Ювентус	2:3	Манчестер Юнайтед		Бавария	1:0	Динамо Киев
«Манчестер Юнайтед» выиграл со счётом 4:3 по сумме двух матчей				«Бавария» выиграла со счётом 4:3 по сумме двух матчей

Перед матчем

В день финала бывшему тренеру «Манчестер Юнайтед» сэру Мэтту Басби, который умер в 1994 году, исполнилось бы 90 лет. Он был единственным на тот момент тренером «Юнайтед», выигравшим с клубом главный европейский клубный трофей. Перед матчем вратарь «Манчестер Юнайтед» Петер Шмейхель объявил о своём желании завершить карьеру летом 1999 года, что означало, что финал станет его последним матчем за клуб. Из-за дисквалификации капитана команды Роя Кина Шмейхель был назначен капитаном команды на этот матч.

Из-за дисквалификации финал Лиги чемпионов 1999 года пропустили игроки «Манчестер Юнайтед» Рой Кин и Пол Скоулз.

В заявке «Баварии» на матч было 15 игроков из Германии (в заявке «Манчестер Юнайтед» — 9 англичан), причём в стартовом составе немецкого клуба вышли 10 немцев и лишь один представитель другой страны.

Перед началом матча на стадионе «Камп Ноу» оперная певица Монсеррат Кабалье вживую исполнила песню «Барселона», которую она ранее записала в дуэте с Фредди Меркьюри (он появился на электронных экранах в записи).

Обзор матча

Составы команд

Капитан «красных дьяволов» Рой Кин и полузащитник Пол Скоулз из-за перебора карточек пропускали финал, вследствие чего полузащита была изменена следующим образом: в центре играли Дэвид Бекхэм и Ники Батт, на правом фланге Райан Гиггз, а на левом фланге Йеспер Блумквист. Из-за травмы в финале не смог сыграть центральный защитник Хеннинг Берг, которого заменил соотечественник Ронни Йонсен, поставленный вместе с Япом Стамом, оправившимся после травмы ахиллова сухожилия. Капитаном команды в отсутствие Роя Кина был назначен вратарь Петер Шмейхель, который проводил последний матч за «Манчестер Юнайтед». В нападение были отправлены Энди Коул и Дуайт Йорк, лучшие бомбардиры клуба в сезоне, в то время как Тедди Шерингем был отправлен на скамейку запасных. В заявку на матч попали также нападающий Уле-Гуннар Сульшер (он начинал матч часто на скамейке запасных), второй вратарь Раймонд ван дер Гау, защитники Дэвид Мэй, Фил Невилл и Уэс Браун, а также полузащитник Джонатан Грининг.

Травмы не обошли стороной и баварцев: Оттмар Хитцфельд перед финалом потерял левого защитника Биксанта Лизаразю и нападающего Джоване Элбера, которые получили травмы колен. В атаку Хитцфельд отрядил Марио Баслера, Карстена Янкера и Александра Циклера. Линию защиты составили в центре Томас Линке и Самуэль Куффур при поддержке свипера Лотара Маттеуса, на правом фланге расположился Маркус Баббель, а на левом играл Михаэль Тарнат. В центре полузащиты играли Штефан Эффенберг и Йенс Йеремис.

Ход матча

Первый тайм

В дебюте матча на шестой минуте Ронни Йонсен грубо сфолил против Карстена Янкера недалеко от штрафной площади, и со штрафного удара Марио Баслер поразил дальний угол ворот Шмейхеля, открыв счёт в матче и выведя баварцев вперёд. МЮ, несмотря на такое плохое начало встречи, перехватил инициативу и завладел мячом, однако извлечь выгоду из этого не смог, так и не создав ни одного момента. Особенно активным в составе английской команды был Дэвид Бекхэм.

Защита «Баварии» действовала слаженно и не позволяла «манкунианцам» нанести хоть один удар в створ ворот Оливера Кана: удар Энди Коула с близкого расстояния был заблокирован сразу тремя игроками баварцев. «Бавария» действовала на контратаках более опасно, нежели «Манчестер Юнайтед», однако Карстен Янкер, который своими рывками проверял защиту «красных дьяволов» на прочность, часто попадал в положение «вне игры».

Коул позднее попытался нанести ещё один удар в пределах штрафной площади «Баварии», однако Оливер Кан вовремя выбежал из ворот и забрал мяч. В ответ Марио Баслер и Александр Циклер упустили моменты для того, чтобы удвоить преимущество своей команды: Баслер неудачно пробил со штрафного, а Циклер с линии штрафной отправил мяч рядом со штангой. В самом конце первого тайма Райан Гиггз после навеса от Коула попытался пробить головой, однако у него не получился удар, и мяч забрал Оливер Кан.

Второй тайм

Вторая половина встречи началась для баварцев вполне оптимистично: Карстен Янкер организовал очередной выпад в сторону ворот «Манчестера Юнайтед», хотя Шмейхель взял его удар. Баслер продолжил нагнетать опасность над воротами «манкунианцев» и сначала опасно пробил с 27 метров, а затем в следующей атаке организовал навес на Маркуса Баббеля, который толком не попал по мячу. На 55-й минуте у ворот «Баварии» состоялся первый по-настоящему голевой момент: Райан Гиггз навесил на Йеспера Блумквиста, который со всей силы отправил мяч над перекладиной.

Активность Баслера заставила Алекса Фергюсона выпустить на 67-й минуте на поле вместо Блумквиста нападающего Тедди Шерингема, который должен был помочь перехватить инициативу. Ответный ход Оттмара Хитцфельда не заставил себя долго ждать: через четыре минуты, на 71-й минуте вместо Циклера на поле появился Мехмет Шолль. Шолль сразу же после выхода организовал опасную атаку, которая завершилась мощным дальним ударом Штефана Эффенберга мимо ворот. На 75-й минуте Эффенберг снова нанёс удар по воротам Шмейхеля, но мяч пролетел над перекладиной. Вскоре после прорыва Баслера Шолль с 18 метров в упор расстреливал ворота «Манчестер Юнайтед», однако мяч угодил в штангу и от неё улетел прямо в руки Шмейхелю.

Осознав, что времени на спасение матча остаётся не так много, Фергюсон сделал вторую замену на 81-й минуте, выпустив своего «великого запасного» Уле-Гуннара Сульшера. Минутой ранее с поля ушёл Лотар Маттеус, который уступил место Торстену Финку. После замены Сульшер включился в игру и успел нанести удар головой по воротам Кана, однако тот отбил мяч. Ещё через минуту «Бавария» упустила 100-процентный голевой момент: Карстен Янкер сильно пробил в падении через себя, но мяч угодил в перекладину. Давление на ворота «Баварии» усиливалось, и Хитцфельд провёл на 90-й минуте последнюю замену, убрав с поля Марио Баслера и выпустив Хасана Салихамиджича. Шерингем и Сульшер успели отметиться ударами по воротам Кана за последние пять минут второго тайма.

К основному времени матча судья добавил три минуты.

Последние минуты

На первой добавленной минуте «Манчестер Юнайтед» заработал угловой, и в штрафную площадь прибежал даже Петер Шмейхель: Алекс Фергюсон пошёл ва-банк. Дэвид Бекхэм навесил в штрафную, мяч в борьбе в воздухе подправил Шмейхель, Дуайт Йорк направил мяч в гущу игроков. Торстен Финк не успел выбить его из штрафной, и снаряд прилетел к Райану Гиггзу. Тот с правой ноги слабо пробил по воротам, однако, тут же, в касание по мячу точно пробил Тедди Шерингем, отправив мяч в нижний угол — 1:1. «Манчестер Юнайтед» сравнял счёт, когда на табло было показано время 90:36. Фактически, МЮ обеспечил себе как минимум право на дополнительные 30 минут.

Спустя менее 30 секунд после выноса мяча за пределы поля «Манчестер Юнайтед» заработал ещё один угловой, но в этот раз Шмейхель решил не рисковать и не бежать в штрафную. Снова Бекхэм навесил, последовала скидка Шерингема на Сульшера, и тот, подставив ногу, отправил мяч точно под перекладину ворот «Баварии» — 2:1! На табло горели цифры 92:17, когда «Манчестер Юнайтед» забил второй гол. На поле выскочили все игроки «Манчестер Юнайтед» и тренеры, а Петер Шмейхель в восторге даже сделал «сальто» в своей штрафной.

Два мяча в добавленное время деморализовали игроков «Баварии»: они были в таком шоке, что даже не хотели продолжать матч. С большим трудом Пьерлуиджи Коллина сумел уговорить их встать и продолжить матч. Баварцы были расстроены тем, что упустили за три минуты победу в решающем матче: ещё обиднее было из-за того, что фанаты мюнхенцев начали праздновать победу ещё до конца встречи, готовя торжественный баннер. Когда команды доиграли последнюю, третью минуту добавленного времени, Пьерлуиджи Коллина своим свистком зафиксировал победу команды «Манчестер Юнайтед» и выигрыш второго в её истории Кубка Лиги чемпионов УЕФА.

Баварцы пребывали в подавленном настроении: Самуэль Куффур плакал после матча, колотив кулаками по полю газона, и даже рослый и серьёзный Карстен Янкер не мог сдержать своего горя. Ещё большим и болезненным ударом это поражение стало для Лотара Маттеуса, который так и не выиграл Лигу чемпионов УЕФА: он ушёл с поля за 10 минут до конца матча и наблюдал со скамейки запасных за тем, как его команда упускает победу.

На церемонии награждения заветный Кубок Лиги чемпионов вместе поднимали Петер Шмейхель, капитан команды в финальной встрече, и главный тренер Алекс Фергюсон. Для Шмейхеля последняя игра за МЮ стала лучшим достижением в его клубной карьере.

Статистика матча

26 мая 1999 20:45 CET

Манчестер Юнайтед	2:1	Бавария
Шерингем  90+1' Сульшер  90+3'	[ru.uefa.com/uefachampionsleague/history/season=1998/index.html (отчёт)]	Баслер  6'

Камп Ноу, Барселона Зрителей: 90 045 Судья: Пьерлуиджи Коллина

Манчестер Юнайтед

Бавария

Манчестер Юнайтед: GK 1 Петер Шмейхель (к) RB 2 Гари Невилл CB 6 Яп Стам CB 5 Ронни Йонсен LB 3 Денис Ирвин RM 11 Райан Гиггз CM 8 Ники Батт CM 7 Дэвид Бекхэм LM 15 Йеспер Блумквист 67' CF 9 Энди Коул 81' CF 19 Дуайт Йорк Запасные: GK 17 Раймонд ван дер Гау DF 4 Дэвид Мэй DF 12 Фил Невилл DF 30 Уэс Браун MF 34 Джонатан Грининг FW 10 Тедди Шерингем 67' FW 20 Уле Гуннар Сульшер 81' Главный тренер: Алекс Фергюсон

Бавария: GK 1 Оливер Кан (к) SW 10 Лотар Маттеус 81' RB 2 Маркус Баббель CB 4 Самуэль Куффур CB 25 Томас Линке LB 18 Михаэль Тарнат CM 16 Йенс Йеремис CM 11 Штефан Эффенберг RF 14 Марио Баслер 89' CF 19 Карстен Янкер LF 21 Александр Циклер 71' Запасные: GK 22 Бернд Дреер DF 5 Томас Хельмер MF 7 Мехмет Шолль 71' MF 8 Томас Штрунц MF 17 Торстен Финк 81' MF 20 Хасан Салихамиджич 89' FW 24 Али Даеи Главный тренер: Оттмар Хитцфельд

Расшифровка позиций: GK — вратарь; RB — правый защитник; СВ — центральный защитник; LB — левый защитник; SW — свипер (свободный защитник); RM — правый полузащитник; CM — центральный полузащитник; LM — левый полузащитник; RF — правый нападающий; CF — центральный нападающий; LF — левый нападающий; DF — защитник; MF — полузащитник; FW — нападающий. Игрок матча: Марио Баслер Помощники судьи: Дженнаро Маццеи Клаудио Пуглиси

После матча

Концовка матча была такой неожиданной, что Президент УЕФА Леннарт Юханссон уже покинул свою ложу на трибуне, чтобы спуститься вниз и вручить кубок, уже украшенный ленточками цветов «Баварии», перед тем как Шерингем сравнял счёт. Выйдя из туннеля после финального свистка в матче, он был ошеломлён. «Я не мог в это поверить», — сказал он позднее, «Победители плачут, а проигравшие танцуют». Когда команды вышли для вручения медалей, телезрители со всего мира увидели, как Маттеус снял с себя медаль серебряного финалиста Лиги чемпионов. Ему так и не удалось выиграть этот турнир, так как он переехал в США, где выступал за клуб «Метростарз» в MLS, и не принял участие в победе «Баварии» в Лиге чемпионов 2001 года. Позднее Маттеус заявил, что в 1999 году выиграла «не лучшая команда, а самая везучая».

«Манчестер Юнайтед» стал первым английским клубом, выигравшим Кубок европейских чемпионов с момента «Эйзельской трагедии» 1985 года, а также первым и единственным английским клубом, выигравшим «требл» (чемпионат Англии, Кубок Англии и Кубок европейских чемпионов в одном сезоне). Алекс Фергюсон стал первым тренером, выигравшим «требл», и был посвящён в рыцари 12 июня 1999 года в дань признания его вклада в британский футбол. В послематчевом интервью, подводя итоги матча, Фергюсон произнёс легендарную фразу: «Football, bloody hell!» («Футбол, чёрт возьми!»). Этот финал также стал последним матчем Петера Шмейхеля за «Манчестер Юнайтед», в котором он отыграл восемь лет.

После выигрыша «требла» 1999 года между английскими болельщиками разгорелись дебаты по вопросу, считать ли «Манчестер Юнайтед» величайшим клубом в истории, наряду с «Ливерпулем» и «Реалом».

Факты о матче

• Игроки основного состава «Манчестер Юнайтед» Рой Кин (капитан команды) и Пол Скоулз пропустили матч из-за перебора жёлтых карточек.
• В составе «Манчестер Юнайтед» в ходе матча произошло две замены и оба гола забили вышедшие на поле в результате этих замен игроки.
• Согласно опросу, проведённому «Channel 4» среди своих зрителей в начале 2002 года, исход данного матча занял четвёртое место в списке 100 величайших спортивных моментов в истории.
• «Манчестер Юнайтед» стал первым клубом, выигравшим Кубок европейских чемпионов или Лигу чемпионов УЕФА, и при этом не выиграв этот турнир, национальный чемпионат или национальный кубок в предыдущем сезоне. «Юнайтед» занял второе место в Премьер-лиге сезона 1997/98, но квалифицировался в Лигу чемпионов благодаря расширенному формату, презентованному УЕФА несколько сезонов ранее. «Бавария», в случае своей победы, также добилась бы этого рекорда, так как в предыдущем сезоне уступила первую строчку в Бундеслиге клубу «Кайзерслаутерн».
• В день матча сэру Мэтту Басби, бывшему тренеру «Юнайтед», исполнилось бы 90 лет (он скончался в 1994 году). Басби выиграл с «Манчестер Юнайтед» Кубок европейских чемпионов в 1968 году.
• Десять футболистов из стартового состава «Баварии» были немцами по национальности, тогда как в стартовом составе «Манчестер Юнайтед» было лишь четверо англичан.
• «Манчестер Юнайтед» стал первым клубом в истории финалов новообразованной Лиги чемпионов УЕФА (с 1993 года), который выиграл матч, уступая по его ходу.
• «Юнайтед» забил свой первый гол в 90 минут 36 секунд матча, а второй — в 92 минуты 17 секунд.
• Матч привлёк в среднем 15 млн телезрителей в Британии, а пик телевизионного внимания в Британии пришёлся на добавленное время, когда за матчем наблюдали 19 млн чел.

Ссылки

• [ru.uefa.com/uefachampionsleague/history/season=1998/index.html Лига чемпионов 1998/99 на сайте УЕФА]
• [news.bbc.co.uk/1/hi/sport/football/353842.stm United crowned kings of Europe. BBC News]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Финал Лиги чемпионов УЕФА 1999

Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.