Финал Лиги чемпионов УЕФА 2011

Финал Лиги чемпионов УЕФА 2011
2011 UEFA Champions League Final
Турнир	Лига чемпионов УЕФА 2010/2011
Барселона Манчестер Юнайтед 3 1
Дата	28 мая 2011
Стадион	Уэмбли, Лондон
Игрок матча	Лионель Месси
Арбитр	Виктор Кашшаи
Посещаемость	87 695
← 2010 2012 →

Финал Лиги чемпионов УЕФА 2011 года — финальный матч розыгрыша Лиги чемпионов УЕФА 2010/11, 56-го сезона в истории Кубка европейских чемпионов и 19-го сезона в истории Лиги чемпионов УЕФА. Этот футбольный матч состоялся в субботу, 28 мая 2011 года, на стадионе «Уэмбли» в Лондоне, который принял рекордный — шестой финал Кубка европейских чемпионов (после финалов 1963, 1968, 1971, 1978 и 1992 годов). В матче встретились испанская «Барселона» и английский «Манчестер Юнайтед» (два этих клуба до этого уже однажды встречались в финале Лиги Чемпионов).

Кубок завоевала «Барселона», выиграв этот финальный матч со счётом 3:1. Она сыграет с португальским «Порту», который выиграл финал Лиги Европы 2011 года, в матче на Суперкубок УЕФА в августе 2011 года на стадионе «Луи II» в Монако, а также примет участие в Клубном чемпионате мира.

Этот матч стал последним официальным в карьере нидерландского вратаря «Юнайтед» Эдвина ван дер Сара.

История лондонских финалов

Старый «Уэмбли» принимал пять финалов Кубка европейских чемпионов. Дважды в этих финалах участвовали английские клубы, и оба раза они праздновали победу: в 1968 году «Манчестер Юнайтед» победил «Бенфику» со счётом 4:1, а в 1978 году «Ливерпуль» победил «Брюгге» со счётом 1:0. В 1963 году «Милан» выиграл у «Бенфики» со счётом 2:1, а в 1971 году «Аякс» обыграл «Панатинаикос» со счётом 2:0. В 1992 году «Барселона» выиграла у «Сампдории» со счётом 1:0.

«Уэмбли» был открыт в 1923 году под названием British Empire Exhibition Stadium. Первым футбольным матчем, который прошёл на стадионе, стал финал Кубка Англии в том же году, который посмотрели более 200 000 зрителей. На «Уэмбли» свои домашние матчи проводила сборная Англии на чемпионате мира 1966 года (включая финал против сборной Западной Германии) и на чемпионате Европы 1996 года. В 2000 году «Уэмбли» был закрыт и демонтирован, а на его месте был возведён новый стадион вместимостью 90 000 зрителей, сохранивший старое название. Новый «Уэмбли» был открыт в 2007 году.

Путь команд к финалу

Барселона			Раунд	Манчестер Юнайтед
Барселона	5:1	Панатинаикос	Групповая стадия	Манчестер Юнайтед	0:0	Рейнджерс
Рубин Казань	1:1	Барселона		Валенсия	0:1	Манчестер Юнайтед
Барселона	2:0	Копенгаген		Манчестер Юнайтед	1:0	Бурсаспор
Копенгаген	1:1	Барселона		Бурсаспор	0:3	Манчестер Юнайтед
Панатинаикос	0:3	Барселона		Рейнджерс	0:1	Манчестер Юнайтед
Барселона	2:0	Рубин		Манчестер Юнайтед	1:1	Валенсия
«Барселона» заняла первое место в группе D				«Манчестер Юнайтед» занял первое место в группе C
Арсенал	2:1	Барселона	1/8 финала	Марсель	0:0	Манчестер Юнайтед
Барселона	3:1	Арсенал		Манчестер Юнайтед	2:1	Марсель
«Барселона» выиграла со счётом 4:3 по сумме двух матчей				«Манчестер Юнайтед» выиграл со счётом 2:1 по сумме двух матчей
Барселона	5:1	Шахтёр	Четвертьфиналы	Челси	0:1	Манчестер Юнайтед
Шахтёр	0:1	Барселона		Манчестер Юнайтед	2:1	Челси
«Барселона» выиграла со счётом 6:1 по сумме двух матчей				«Манчестер Юнайтед» выиграл со счётом 3:1 по сумме двух матчей
Реал Мадрид	0:2	Барселона	Полуфиналы	Шальке 04	0:2	Манчестер Юнайтед
Барселона	1:1	Реал Мадрид		Манчестер Юнайтед	4:1	Шальке 04
«Барселона» выиграла со счётом 3:1 по сумме двух матчей				«Манчестер Юнайтед» выиграл со счётом 6:1 по сумме двух матчей

Перед матчем

Стадион

Стадион «Уэмбли» был выбран местом проведения финала Лиги чемпионов УЕФА 2011 года на собрании исполнительного комитета УЕФА в Ньоне, Швейцария, 29 января 2009 года. Конкурентами «Уэмбли» в борьбе за финал 2011 года были «Альянц Арена» в Мюнхене и «Олимпийский стадион» в Берлине. Несмотря на победу английской заявки, немецкий стадион «Альянц Арена» примет финал Лиги чемпионов 2012 года. В последние выходные мая на «Уэмбли» обычно проходят финалы плей-офф Футбольной лиги, однако они будут перенесены в связи требованиями УЕФА об эксклюзивном использовании стадиона, принимающего финал Лиги чемпионов. 21 января 2011 года было объявлено, что финалы плей-офф Футбольной лиги за право выхода в Чемпионат Футбольной лиги и Первую Футбольную лигу пройдут на стадионе «Олд Траффорд» в Манчестере 28 и 29 мая; финал плей-офф за право выхода в Премьер-лигу пройдёт на «Уэмбли» 30 мая. Финал плей-офф Национальной Конференции пройдёт 21 мая на стадионе «Сити оф Манчестер».

Послом УЕФА на финал Лиги чемпионов 2011 года стал бывший нападающий «Тоттенхэм Хотспур» Гари Линекер. 26 августа 2010 года он принял участие в жеребьёвке команд для групповой стадии турнира. Позднее Линекер представил дизайн и логотип финала Лиги чемпионов 2011 года. Он основан на геральдике двух львов, стоящих по сторонам от Кубка европейских чемпионов. Два льва символизируют команды-финалисты, которые сразятся на обладание трофеем.

Билеты на матч

Хотя «Уэмбли» вмещает 90 000 зрителей, на финал Лиги чемпионов ожидалось около 86 000 человек. Каждая из команд-финалистов получила по 25 000 билетов, которые были распределены среди болельщиков; ещё 11 000 билетов поступили в общую продажу. Заявку на получение этих билетов можно было подать с 24 февраля по 18 марта; обладатели билетов были определены после случайной жеребьёвки.

Мяч

Футбольный мяч на финал Лиги чемпионов УЕФА предоставит немецкая компания «Adidas» (мячи «Adidas» используются в финалах Лиги чемпионов с 2001 года). Мяч называется Adidas Finale London, он белого цвета с несколькими красными и одной оранжевой звездой, а также с логотипом финала: Кубком европейских чемпионов с двумя львами по обеим сторонам.

Церемония открытия

Церемония открытия финала Лиги чемпионов УЕФА 2011 года началась 21 мая, когда в лондонском Гайд-парке прошёл праздничный «фестиваль чемпионов». Фестиваль длился одну неделю и завершился 28 мая, за несколько часов до начала финального матча на «Уэмбли». На этом фестивале посетители смогли ознакомиться с историей Кубка европейских чемпионов, поиграть в футбол на мини-футбольных полях и увидеть сам Кубок европейских чемпионов. Вход на фестиваль был свободным.

Матч

28 мая 2011 19:45 BST

Барселона	3:1	Манчестер Юнайтед
Педро  27' Месси  54' Вилья  69'		Руни  34'

Уэмбли, Лондон Судья: Виктор Кашшаи

Барселона

Манчестер Юнайтед

Барселона: Вр 1 Виктор Вальдес   85' Защ 2 Дани Алвес   60'   88' Защ 14 Хавьер Маскерано Защ 3 Жерар Пике Защ 22 Эрик Абидаль ПЗ 16 Серхио Бускетс ПЗ 6 Хави ПЗ 8 Андрес Иньеста Нап 10 Лионель Месси Нап 7 Давид Вилья   86' Нап 17 Педро Родригес   90+2' Запасные: Вр 38 Ойер Оласабаль Защ 5 Карлес Пуйоль   88' Защ 21 Адриано Коррея ПЗ 15 Сейду Кейта   86' ПЗ 30 Тьяго Алкантара Нап 20 Ибрагим Афеллай   90+2' Нап 9 Боян Кркич Главный тренер: Хосеп Гвардиола

Манчестер Юнайтед: Вр 1 Эдвин ван дер Сар Защ 3 Патрис Эвра Защ 15 Неманья Видич Защ 5 Рио Фердинанд Защ 20 Фабио   69' ПЗ 25 Антонио Валенсия   79' ПЗ 16 Майкл Каррик   61'   77' ПЗ 13 Пак Чи Сон ПЗ 11 Райан Гиггз Нап 10 Уэйн Руни Нап 14 Хавьер Эрнандес Запасные: Вр 29 Томаш Кушчак Защ 12 Крис Смоллинг ПЗ 24 Даррен Флетчер ПЗ 18 Пол Скоулз   77' ПЗ 17 Нани   69' ПЗ 8 Андерсон Нап 7 Майкл Оуэн Главный тренер: Алекс Фергюсон

Игрок матча: Лионель Месси Помощники судьи: Габор Эрёш Тибор Вамош Четвертый судья: Иштван Вод

Фан-зона

28 мая 2011 года в Гётеборге (Швеция) в клубе «Trädgår’n» был установлен большой светодиодный экран, транслировавший футбольный матч в формате 3D. На данный момент (июль 2011 года) этот экран является самым большим в мире светодиодным телевизором. Экран разработан украинской компанией ЕКТА. Видеотрансляцию осуществила компания Viasat-Швеция. Мировой рекорд зафиксирован в Книге рекордов Гиннесса.

Ссылки

• [www.uefa.com/uefachampionsleague/final/index.html Официальный сайт турнира]  (англ.)
• [ru.uefa.com/uefachampionsleague/final/index.html Официальный сайт турнира]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Финал Лиги чемпионов УЕФА 2011

Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.