Финал чемпионата Европы по футболу 1972

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Финал чемпионата Европы по футболу 1972
UEFA Euro 1972 Final

Стадион «Эйзель»
Турнир

Чемпионат Европы по футболу 1972

Дата

18 июня 1972

Стадион

Эйзель, Брюссель

Арбитр

Фердинанд Маршалл

Посещаемость

43 437

1968
1976

Финал чемпионата Европы по футболу 1972 года — финальный матч чемпионата Европы, который прошёл 18 июня 1972 года на стадионе «Эйзель» в Брюсселе. В матче приняли участие сборные СССР и ФРГ[1]. Чемпионами стали игроки сборной ФРГ, обыграв сборную СССР со счётом 3:0.



Детали матча

18 июня 1972
16:00
СССР  0 : 3  ФРГ
[ru.uefa.com/uefaeuro/season=1972/matches/round=186/match=3838/index.html Отчёт] Мюллер  29'58'
Виммер  52'
«Эйзель», Брюссель
Зрителей: 43 437
Судья: Фердинанд Маршалл

СССР
ФРГ
В 1 Евгений Рудаков
З 2 Реваз Дзодзуашвили
З 3 Муртаз Хурцилава (к)
З 12 Владимир Капличный
З 13 Юрий Истомин
П 6 Виктор Колотов
П 7 Владимир Трошкин
П 14 Анатолий Коньков 46'
Н 8 Анатолий Байдачный
Н 9 Анатолий Банишевский 66'
Н 18 Владимир Онищенко
Замены:
П 15 Олег Долматов 46'
Н 11 Эдуард Козинкевич 66'
Тренер:
Александр Пономарёв
В 1 Зепп Майер
З 5 Франц Беккенбауэр (к)
З 2 Хорст-Дитер Хёттгес
З 4 Ханс-Георг Шварценбек
З 3 Пауль Брайтнер
П 6 Херберт Виммер
П 8 Ули Хёнесс
П 10 Гюнтер Нетцер
Н 9 Юпп Хайнкес
Н 13 Герд Мюллер
Н 11 Эрвин Кремерс
Тренер:
Хельмут Шён

См. также

Напишите отзыв о статье "Финал чемпионата Европы по футболу 1972"

Примечания

  1. [ru.uefa.com/uefaeuro/season=1972/matches/round=186/match=3838/index.html Мюллер преподает урок].


Отрывок, характеризующий Финал чемпионата Европы по футболу 1972

Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»