Финал чемпионата Европы по футболу 1992
Финал чемпионата Европы по футболу 1992 | |||||||
UEFA Euro 1992 Final | |||||||
Турнир | |||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||
Дата |
26 июня 1992 | ||||||
Стадион | |||||||
Арбитр | |||||||
Посещаемость |
37 800 | ||||||
← 1988 1996 → |
Финал чемпионата Европы по футболу 1992 года — финальный матч чемпионата Европы, который прошёл 26 июня 1992 года на стадионе «Уллеви» в Гётеборге, Швеция. В матче приняли участие сборные Дании и Германии[1].
Чемпионами стали игроки сборной Дании, обыграв сборную Германии со счётом 2:0.
Отчёт об игре
1992-06-26 20:15 (UTC+2) |
|
Уллеви, Гётеборг Зрителей: 37,800 Судья: Бруно Галлер |
|
|
Помощники судьи:
|
См. также
Напишите отзыв о статье "Финал чемпионата Европы по футболу 1992"
Примечания
- ↑ [www.rsssf.com/tables/92e.html European Championship 1992]
Сборная Дании — чемпионат Европы 1992 — чемпион
| ||
---|---|---|
1 Шмейхель (в) • 2 Сивебек • 3 К. Нильсен • 4 Ольсен • 5 Андерсен • 6 Кристофте • 7 Йенсен • 8 Мёльбю • 9 Поульсен • 10 Эльструп • 11 Лаудруп • 12 Пехник • 13 Ларсен • 14 Франк • 15 Кристенсен • 16 Крог (в) • 17 Кристиансен • 18 Вильфорт • 19 П. Нильсен • 20 Бруун • тренер: Рихард Мёллер-Нильсен |
Сборная Германии — чемпионат Европы 1992 — 2-е место
| ||
---|---|---|
1 Илльгнер (в) • 2 Ройтер • 3 Бреме • 4 Колер • 5 Бинц • 6 Бухвальд • 7 Мёллер • 8 Хесслер • 9 Фёллер • 10 Долль • 11 Ридле • 12 Кёпке (в) • 13 Том • 14 Хельмер • 15 Фронцек • 16 Заммер • 17 Эффенберг • 18 Клинсман • 19 Шульц • 20 Вёрнс • тренер: Берти Фогтс |
|
|
|
Отрывок, характеризующий Финал чемпионата Европы по футболу 1992
Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.