Финал чемпионата мира по футболу 1982
Финал чемпионата мира по футболу 1982 | |||||||
Турнир | |||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||
Дата |
11 июля 1982 | ||||||
Стадион | |||||||
Арбитр | |||||||
Посещаемость |
90 000 | ||||||
← 1978 1986 → |
Финал чемпионата мира по футболу 1982 года — финальный матч чемпионата мира, который прошёл 11 июля 1982 года на стадионе «Сантьяго Бернабеу» в Мадриде, Испания. В матче приняли участие сборные Италии и ФРГ[1].
Чемпионами стали игроки сборной Италии, обыграв сборную ФРГ со счётом 3:1.
В почетной ложе стадиона матч смотрели главы трех европейских государств: король Испании Хуан Карлос, президент Италии Алессандро Пертини и канцлер ФРГ Гельмут Шмидт. Итальянских болельщиков на трибунах оказалось больше, чем немцев, к тому же за Италию болела испанская публика, освистывавшая каждое действие вратаря ФРГ Шумахера.[2]
Итальянцы владели преимуществом на протяжении всего матча. Лидер сборной ФРГ Карл-Хайнц Румменигге вышел на поле с травмой, был полностью выключен из игры персонально опекавшим его Джузеппе Бергоми и заменен в середине второго тайма. Паоло Росси, забив шестой в чемпионате гол, обошел Румменигге в споре бомбардиров. Капитан Италии Дино Дзофф стал первым в истории футболистом, выигравшим чемпионат мира в 40 лет.
Мадрид 11 июля 1982 |
|
Сантьяго Бернабеу Зрителей: 90 000 Судьи: Арнальду Коэлью, Абрахам Клейн, Войтек Христов |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
См. также
Напишите отзыв о статье "Финал чемпионата мира по футболу 1982"
Примечания
- ↑ [world-cups.ru/worldcup_1982_ft.php Чемпионат мира 1982 года]
- ↑ Владимир Малов. [100-great.sokrytoe.com/046/4573-1982-god-sbornaya-italii-sbornaya-frg-chempionat-mira.html 1982 год. Сборная Италии — сборная ФРГ. Чемпионат мира](недоступная ссылка — история). Сайт «Серия 100 великих» (16.05.2012). Проверено 4 августа 2012. [archive.is/h2T9w Архивировано из первоисточника 3 февраля 2013].
Сборная Италии — чемпионат мира 1982 — чемпион
| ||
---|---|---|
1 Дзофф (в) (к) • 2 Барези • 3 Бергоми • 4 Кабрини • 5 Колловати • 6 Джентиле • 7 Ширеа • 8 Верховод • 9 Антоньони • 10 Доссена • 11 Марини • 12 Бордон (в) • 13 Ориали • 14 Тарделли • 15 Каузио • 16 Конти • 17 Массаро • 18 Альтобелли • 19 Грациани • 20 Росси • 21 Сельваджи • 22 Галли (в) • тренер: Энцо Беарзот |
Сборная ФРГ — чемпионат мира 1982 — 2-е место
| ||
---|---|---|
1 Шумахер (в) • 2 Бригель • 3 Брайтнер • 4 К. Фёрстер • 5 Б. Фёрстер • 6 Дреммлер • 7 Литтбарски • 8 Фишер • 9 Хрубеш • 10 Мюллер • 11 Румменигге • 12 Ханнес • 13 Райндерс • 14 Магат • 15 Штилике • 16 Аллофс • 17 Энгельс • 18 Маттеус • 19 Хиронимус • 20 Кальц • 21 Франке (в) • 22 Иммель (в) • тренер: Юпп Дерваль |
|
|
Отрывок, характеризующий Финал чемпионата мира по футболу 1982
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.
– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…