Финикийцы
| Численность и ареал | |
|---|---|
| Язык |
перешли на арамейский язык во II в. н. э., и на арабский язык в VII веке |
| Религия | |
| Расовый тип | |
| Входит в | |
| Родственные народы |
Древнее мезолитическое население Ближнего Востока. |
Финикийцы или финикияне — древний народ, населявший Финикию.
Содержание
Происхождение
Генетически финикийцы являлись носителями гаплогруппы J2, что указывает на их автохтонное происхождение и родство с древним мезолитическим населением Ближнего Востока и Кавказа. Однако в лингвистическом отношении финикийцы говорили на семитском языке, родственном ивриту. Геродот в своей Истории сообщает, что финикийцы пришли в Финикию из северо-западной Аравии, с побережья Красного моря[1]. Итальянский историк Сабатино Москати добавлял, что в этногенезе финикийцев принимали участие и индоевропейские народы моря, обучившие аборигенов и пришлых семитов искусству мореходства.
Одежда
Финикийцы одевались в длинную тунику, которую подпоясывали, и сандалии. Женщины носили на голове платок, серьги и ожерелья. Среди украшений особое место занимал лунный серп — символ Астарты. Финикийцы отдавали предпочтение красным и жёлтым цветам в одежде, которая изготавливалась изо льна. Именно финикиянки первыми начали носить красные платья (багряница). Головным убором простых людей служил чепец, тогда как у вельмож он имел цилиндрическую форму с золотыми полосами[2].
Финикийцы в Библии
Финикийцы неоднократно упоминаются в Библии. Так, сирофиникиянка (Мк. 7:26) или хананеянка (Мф. 15:22) просила Иисуса Христа исцелить её дочь. Другие жители «приморских мест Тирских и Сидонских» слушали Нагорную проповедь (Лк. 6:17).
Культурный вклад
Торговля и географические открытия
Согласно историческим документам, финикийцы были первыми мореплавателями, которые обогнули Африку
Ремёсла
Финикийцы издавна славились как искусные ремесленники далеко за пределами своих мест расселения. Так, царь Соломон, задумав строительство дворца и храма в Иерусалиме, просил правителя Тира Хирама направить к нему специалистов-финикийцев. Они переняли искусство производства стекла у египтян и усовершенствовали его технологию, придавая стеклянной массе различные цвета при сохранении прозрачности, делали также и непрозрачное стекло. В I же веке н. э. финикийцы стали изготовлять выдувное стекло[3]. Основав большое количество колоний по всему Средиземноморью, финикийцы внесли большой вклад в создание конструкций кораблей. По Геродоту именно они придумали триеры (в 7 в. до н. э.). А затем, вероятно, квинтеры и крупные торговые суда.
Создание алфавита
Финикийцы, не имевшие собственной письменности, в деловой и дипломатической переписке использовали аккадский язык, что создавало определённые затруднения. Аккадская клинопись требовала немало времени на изучение — она насчитывала около 600 знаков, каждый из которых имел несколько значений. Чтобы вести переписку на чужом языке, необходимо было содержать штат специально обученных писцов. Неудобства использования аккадского языка привели финикийцев к созданию своего собственного линейного письма, на основании которого было создано алфавитное письмо всех европейских и большей части неевропейских народов[4].
Знаменитые финикийцы
Финикийцами были: основоположник атомистики Мохос из Сидона, впервые обогнувший Африку мореплаватель VI века до н. э. Ганнон, карфагеняне-полководцы Ганнибал, Гадсрубал, Ганнон, римская императорская династия Северов, юрист Ульпиан, писатель Публий Теренций Афр, герой греческой мифологии изобретатель греческого алфавита Кадм, его мифическая дочь Европа и т. д.
Религия
Финикийцы поклонялись различным богам — Астарте, Ваалу, Мелькарту, Анат и т. д.
Финикийцы практиковали человеческие жертвоприношения — Молох и Гамон. Принесение в жертву детей воспринималось как наиболее угодная богам жертва, народы, соседствовавшие с финикийцами, считали этот обычай доказательством особой жестокости последних. Этот вид жертвоприношения практиковался в особо важных случаях, известны жертвоприношения одновременно нескольких сотен детей. Урны с прахом хоронили на священном участке, называвшемся тофет[5].
Вопрос о детских жертвоприношениях и о том, насколько регулярно они совершались в Карфагене и Финикии, давно является предметом споров среди библеистов и археологов. Профессор антропологии и истории Джефри Шварц и его коллеги предложили более мягкую интерпретацию: «Детей кремировали, независимо от причины смерти». Для изучения были взяты останки 348 погребальных урн, обнаруженных при раскопках карфагенского тофета.
Экспертиза показала, что большинство захоронений содержат останки детей, погибших в возрасте от пяти месяцев внутриутробной жизни или умерших на первом году жизни. Установлено, что много младенцев умерло в возрасте двух-пяти месяцев, и, по крайней мере, 20 % от общего числа — мертворождённые. Таким образом, учёные сделали вывод, что тофет был местом погребения мертворождённых детей и умерших вскоре после рождения — дети такого возраста вряд ли могли быть принесены в жертву. Ни в одной из урн не содержалось достаточно скелетного материала, который указывал бы на двойное захоронение. Таким образом, нельзя говорить о массовых жертвоприношениях.[6]
Потомки финикийцев
Современными потомками финикийцев считают себя мальтийцы[7].
Также их генетическими потомками являются ливанцы, особенно ливанские христиане-марониты.
Напишите отзыв о статье "Финикийцы"
Примечания
- ↑ История (Геродот), 1 кн, 1:1
- ↑ [vernisag.com.ua/vostok/317-kost-finikii Костюмы финикийских племён]
- ↑ И. Ш. Шифман. Карфаген. — СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета. 2006. ISBN 5-288-03714-0. с. 12—13.
- ↑ И. Ш. Шифман. Карфаген. — СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета. 2006. ISBN 5-288-03714-0. с. 20—25.
- ↑ И. Ш. Шифман. Карфаген. — СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета. 2006. ISBN 5-288-03714-0. с. 16.
- ↑ www.eurekalert.org/pub_releases/2010-02/uop-psd021710.php Pitt-led study debunks millennia-old claims of systematic infant sacrifice in ancient Carthage
- ↑ Грицак, Е. Н. Мальта. — М.: «Вече», 2005. — 224 с. — С. 24.
Ссылки
- [www.mystic-chel.ru/east/phoenicia/405.html Финикийцы: кто они?]
- [www.sredizemnomor.ru/fin/73-finikijcy-i-drugie-narody.html Финикийцы и другие народы]
Литература
- Волков А. В. Загадки Финикии. — М.: Вече, 2004. — 320 с. — Серия «Таинственные места Земли». — ISBN 5-9533-0271-1.
- Грей Джон. Ханаанцы. На земле чудес ветхозаветных. — М.: Центрполиграф, 2003. — 224 с. — Серия «Загадки древних цивилизаций».
- Дриди Эди. Карфаген и Пунический мир / Пер. Н. Озерской. — М.: Вече, 2008. — 400 с. — Серия «Гиды цивилизаций». — ISBN 978-5-9533-3781-6.
- Маркоу Гленн. Финикийцы / Пер. с англ. К. Савельева. — М.: Гранд-Фаир, 2006. — 328 с. — ISBN 5-8183-0960-6.
- Ур-Мьедан Мадлен. Карфаген / Пер. А. Яблокова. — М.: Весь мир, 2003. — 144 с. — Серия «Весь мир знаний». — ISBN 5-7777-0219-8.
- Харден Дональд. Финикийцы. Основатели Карфагена. — М.: Центрполиграф. 2004. — 264 с. — Серия «Загадки древних цивилизаций». — ISBN 5-9524-1418-4[www.e-reading.org.ua/bookreader.php/1003064/Harden_Donald_-_Finikiycy._Osnovateli_Karfagena.html].
- Циркин Ю. Б. Финикийская культура в Испании. — М.: Наука, ГРВЛ, 1976. — 248 с.: ил. — Серия «Культура народов Востока».
- Циркин Ю. Б. Карфаген и его культура. — М.: Наука, ГРВЛ, 1986. — 288 с.: ил. — Серия «Культура народов Востока».
- Циркин Ю. Б. От Ханаана до Карфагена. — М.: ООО «АСТ», 2001. — 528 с.
- Циркин Ю. Б. Мифы Финикии и Угарита. — М.: ООО «АСТ», Астрель, 2003. — 480 с. — Серия «Мифы народов мира». — ISBN 5-17-002280-8.
- Шифман И. Ш. Финикийские мореходы. — М.: Наука, ГРВЛ, 1965. — 84 с.: ил. — Серия «По следам исчезнувших культур Востока».
- Шифман И. Ш. Финикийский язык. — М.: Наука, ГРВЛ, 1963. — 68 с. — Серия «Языки зарубежного Востока и Африки».
- Шифман И. Ш. Карфаген. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 2006. — 520 с. — ISBN 5-288-03714-0.
- [epistema.ucoz.ru/OPERA/Lukaschkina-Finiki.htm А. Лукашкина. Культурное и экономическое развитие финикийцев в I тыс. до н. э.]
- [rummuseum.ru/portal/node/2443 Рассоха И. Н. Финикийская философия и Библия. Открытие финикийцами Америки. Харьков. 2008.]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи по истории желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Финикийцы
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
