Финляндская партия активного сопротивления

Финляндская партия активного сопротивления
Suomen aktiivinen vastustuspuolue
Лидер:	Конни Циллиакус
Дата основания:	1904
Дата роспуска:	1906
Идеология:	Финляндский национализм
Партийная печать:	Газета «Frihet»

К:Политические партии, основанные в 1904 году

К:Исчезли в 1906 году Финля́ндская па́ртия акти́вного сопротивле́ния (Па́ртия акти́вного сопротивле́ния, ПАС), партия активистов — нелегальная революционная партия Финляндии в 1904—1906 годах.

Создана в 1904 году радикальными представителями финских политических кругов, недовольными русификаторской политикой российского самодержавия. Создателями партии были выходцы из более умеренных партий младофиннов и шведоманов, образовавших так называемый «конституционалистский блок». В отличие от конституционалистов, исповедовавших тактику пассивного сопротивления, «активисты» были настроены на более решительные методы борьбы, откуда и происходит их название.

Основание партии

К. Циллиакус дал новой партии название Финляндская партия активного сопротивления. Учредительное собрание состоялось 17 ноября 1904 года, на нём был избран председатель Ю. Гуммерус. У партии уже была своя боевая организация, в задачу которой входило планирование и осуществление терактов. Её руководителем стал весной 1904 журналист Мартти Туркиа. Вскоре многочисленные рабочие группы образовались по всей Финляндии. Наиболее активная деятельность наблюдалась в Выборге и Кюменлааксо. На проходившей в январе 1905 года партийной конференции была принята программа партии. Главной целью партии провозглашалось отделение Финляндии от России.

Активисты помогали русским революционерам скрываться от преследований полиции в последующие за всеобщей забастовкой годы. Им предоставляли жильё и паспорта, организовывали побег за границу. В Тампере состоялся съезд российской социал-демократической партии в ноябре 1906 и съезд партии социалистов-революционеров в феврале 1907.

У активистов была своя газета Frihet (фин. Vapaus) — «Свобода», которая нелегально распространялась в Финляндии. Партия издавала также еженедельные газеты Framtid и Vastaisuus («Сопротивление»). Активисты доставляли в страну литературу, оружие и взрывчатку. Самый известный случай контрабанды оружия для финских и русских революционеров в сентябре 1905 — рейс парохода «Джон Графтон».

Состав

Наиболее активными и известными деятелями партии были: Конни Циллиакус, поэт Арвид Мёрнэ, адвокаты И. Гуммерус и О. Окессон, член Выборгского гофгерихта (суда) В. Фурухельм, доцент Г. Кастрен, архитектор Франкенгейзер (Carl Frankenhauser), магистры Герман Гуммерус, Герман Стенберг (Herman Stenberg), Гуго Стенберг (Hugo Stenberg), преподаватель фехтования при университете М. Мексмонтан (Mauritz Mexmontan, во время первой мировой войны арестован за шпионаж в пользу Германии), доцент медицины В. О. Сивен (Valter Sivén), студенты Леннарт Хохенталь (убийца прокурора Ионсона), Ханкок, Вальтер Стенбек, братья Ф. и А. Клингстедт и их мать майорша О. Клингстедт, редактор Ф. Тидерман, литератор и моряк Джон Нюландер, его брат ж. д. служащий Б. Нюландер, заведующий типографией А. В. Нюландер, писательница Айно Мальмберг (Aino Malmberg), братья Нюман, конторщицы Эбба Прокопе и Э. Нюландер, магистр Э. И. Парманен (Eino I. Parmanen) и др. Партия состояла почти исключительно из финских шведов.

Террор

В тактическом отношении партия придерживалась крайних методов борьбы, заимствованных у российской Партии социалистов-революционеров. В арсенал допустимых средств борьбы с самодержавием включались как методы индивидуального террора, так и подготовка вооружённого восстания. Был произведён также ряд покушений на полицейских и жандармов.

Активный террор начался в 1905 году с ряда покушений (в большинстве неудачных) на русских чиновников. 11 января 1905 года в Гельсингфорсе студентом Леннартом Хохенталем был убит прокурор финского Сената Сойсалон-Сойнинен (Ионсон). В марте 1905 Матти Рейника пытался застрелить в Выборге губернатора Н. А. Мясоедова, но ему удалось лишь ранить его. 19 июня 1905 на сенатской площади Хельсинки студент Артури Саловаара бросил бомбу в помощника генерал-губернатора Финляндии В. Ф. Дейтриха, но тот спасся, отскочив в последний момент в сторону. В начале осени были запланированы покушения на губернатора в Хяме Папкова и выборгского губернатора Мясоедова. Маляр Асариас Хьорт бросил бомбу в Папкова, но изготовленная из пороха фейерверков бомба оказалась слабой. Осенью 1905 взорвалась бомба в полицейском управлении на Эрикинкату в Хельсинки и в Вааса перед домом губернатора.

Студенты хельсинкского лицея создали группу Кровавые собаки (фин. Verikoirat), которая совершила несколько покушений за 1905 год. В августе участники группы стреляли в финского полицейского в парке и Кайвопуйсто в сентябре ранили двух русских жандармов. После этого террористы стреляли в двух русских полицейских, из которых один умер от ран, и взорвали бомбу напротив полицейского управления. Ими также был застрелен один рабочий-информатор. Группой руководил студент и фармацевт К. Г. К. Нюман. На Карельском перешейке группа из четырёх студентов-активистов запланировала убийство царя Николая II, когда он будет на охоте в Койвисто. Когда группа прибыла в Койвисто, царь уже успел отправиться назад в Петербург. План был изменён, и в Выборге рабочий Кале Прокопе убил подполковника жандармерии Крамаренко.

К террористической деятельности партии не относится самый известный теракт 4 июня 1904 года, когда Е. Шауман выстрелом из пистолета убил русского генерал-губернатора Н. И. Бобрикова. Но этот поступок безусловно повлиял на настроения и события.

Сотрудничество с русскими революционерами

Другим направлением деятельности партии было всестороннее сотрудничество с революционными партиями России. Придя к выводу, что маленькая Финляндия не в состоянии в одиночку бороться с огромной Россией, руководители партии предприняли ряд мер для сближения с российским революционным подпольем. С этой целью лидер партии К. Циллиакус провёл ряд встреч с видными деятелями российской оппозиции, предлагая объединить усилия для совместной борьбы. Во время вспыхнувшей русско-японской войны 1904 года журналист и писатель К. Циллиакус связался с военным представителем Японии в Стокгольме полковником М. Акаси. Циллиакус предложил сотрудничество между Японией и революционными партиями России. Он объездил Европу и познакомился с мнениями различных революционных групп. Совместно с польскими революционерами он пытался организовать массовую сдачу польских солдат, служивших в русской армии на фронте в Маньчжурии, японцам в сражении на реке Ялу (1904). Отчасти благодаря японским деньгам в октябре 1904 года различные революционные группы организовали Парижскую конференцию оппозиционных и революционных партий России, а в апреле 1905 года — Женевскую конференцию революционных партий. Результатом совместных усилий стало решение о начале летом-осенью 1905 года вооружённого восстания в России. Лидер конституционалистов в Финляндии Лео Мехелин не одобрил применения насилия. Организатор пассивного сопротивления Кагаали также отказывается ратифицировать решение Парижской конференции. Активистами была закуплена большая партия оружия. Восстание не состоялось, так как перевозивший оружие пароход «Джон Графтон» в сентябре 1905 сел на риф и его вынуждены были взорвать в Ботническом заливе, лишь небольшая часть оружия попала по назначению.

Партия занималась также пересылкой нелегальной литературы в Россию и скрывала на территории Финляндии русских революционеров. В 1905 году с помощью активистов на территории Финляндии скрывались такие деятели русской революции, как В. И. Ленин, Б. В. Савинков, Г. А. Гапон и многие другие. На финской территории проводились съезды и конференции революционных организаций России, в частности, конференция партии большевиков в Таммерфорсе, съезд Партии социалистов-революционеров на Иматре и учредительный съезд созданного Гапоном «Российского рабочего союза» в Гельсингфорсе. Русские революционеры характеризовали финских активистов как превосходных конспираторов.

По своей идеологии Партия активного сопротивления была чисто националистической. Её главной целью было завоевание независимости Финляндии. С социалистическими идеями партия не имела ничего общего, но считала необходимым сотрудничать с русскими социалистами ради победы над общим врагом — самодержавием. Сами лидеры партии были выходцами из обеспеченных классов финского общества. По воспоминаниям русского журналиста В. А. Поссе, это были европейски образованные люди, «не имеющие ничего общего ни по облику, ни по языку, ни по всему своему быту с финнами, составляющими огромное большинство населения Финляндии… За немногими исключениями всё это были господа, — правда, хорошие господа, но всё же господа с привычками просвещённых крепостников».

Отказ от террора

Правительству графа С. Ю. Витте пришлось принимать пожарные меры для умиротворения взбунтовавшейся провинции. В начале 1906 года усилиями Витте Финляндия получила новый сеймовый устав.

Активная деятельность стала затихать. Социал-демократическая партия Финляндии на съезде в Оулу в декабре 1906 отказалась от подпольной деятельности и запретила членам партии участвовать в террористических актах. Это ослабило совместную работу с Партией активного сопротивления. В итоге и активисты решили отказаться от насилия. К концу 1908 года деятельность Партии активного сопротивления практически закончилась. Реформа парламента открыла новые, легальные возможности борьбы.

Наиболее непримиримые деятели партии продолжили борьбу в рядах полувоенизированной организации «Союз силы» (фин. Voima-liitto), которая в свою очередь была предшественником более поздней организации — охранных отрядов (щюцкора).

См. также

• Русификация Финляндии

Литература

• [www.uta.fi/lehdet/aviisi/9616/terrori.html Mika Vuolle: Terroristien huima suunnitelma — itsenäinen Suomi, Aviisi 16/1996]
• [porthania.blogspot.com/2007/08/terrori-ja-vkivalta-suomessa.html Mikko Lahtinen: Terrori ja poliittinen väkivalta Suomessa, Hic Rhodus blogi 13.8.2007]
• [web.mit.edu/fjk/Public/Glossary/g20-ef.html Справочник русского марксиста.]
• [grachev62.narod.ru/mnpt/chapt13.htm В. В. Кривенький, Н. Д. Постников, М. И. Смирнова. Национальные партии России / Политические партии России. М., 2000 г.]
• Смирнов В.М. Из революционной истории Финляндии. 1905, 1917, 1918 гг. Л., 1933.
• К. Циллиакус. Революционная Россия. Возникновение и развитие революционного движения в России. СПб, 1906 г.
• Д. Павлов. Русско-японская война 1904—1905 гг. Секретные операции на суше и на море. Материк, 2004 г.
• Первая боевая организация большевиков. Сборник под редакцией С. М. Познер. Изд. Старый большевик. Москва, 1934 г.

Отрывок, характеризующий Финляндская партия активного сопротивления

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100 110 120 130 140 150 160
Написав по этой азбуке цифрами слова L'empereur Napoleon [император Наполеон], выходит, что сумма этих чисел равна 666 ти и что поэтому Наполеон есть тот зверь, о котором предсказано в Апокалипсисе. Кроме того, написав по этой же азбуке слова quarante deux [сорок два], то есть предел, который был положен зверю глаголати велика и хульна, сумма этих чисел, изображающих quarante deux, опять равна 666 ти, из чего выходит, что предел власти Наполеона наступил в 1812 м году, в котором французскому императору минуло 42 года. Предсказание это очень поразило Пьера, и он часто задавал себе вопрос о том, что именно положит предел власти зверя, то есть Наполеона, и, на основании тех же изображений слов цифрами и вычислениями, старался найти ответ на занимавший его вопрос. Пьер написал в ответе на этот вопрос: L'empereur Alexandre? La nation Russe? [Император Александр? Русский народ?] Он счел буквы, но сумма цифр выходила гораздо больше или меньше 666 ти. Один раз, занимаясь этими вычислениями, он написал свое имя – Comte Pierre Besouhoff; сумма цифр тоже далеко не вышла. Он, изменив орфографию, поставив z вместо s, прибавил de, прибавил article le и все не получал желаемого результата. Тогда ему пришло в голову, что ежели бы ответ на искомый вопрос и заключался в его имени, то в ответе непременно была бы названа его национальность. Он написал Le Russe Besuhoff и, сочтя цифры, получил 671. Только 5 было лишних; 5 означает «е», то самое «е», которое было откинуто в article перед словом L'empereur. Откинув точно так же, хотя и неправильно, «е», Пьер получил искомый ответ; L'Russe Besuhof, равное 666 ти. Открытие это взволновало его. Как, какой связью был он соединен с тем великим событием, которое было предсказано в Апокалипсисе, он не знал; но он ни на минуту не усумнился в этой связи. Его любовь к Ростовой, антихрист, нашествие Наполеона, комета, 666, l'empereur Napoleon и l'Russe Besuhof – все это вместе должно было созреть, разразиться и вывести его из того заколдованного, ничтожного мира московских привычек, в которых, он чувствовал себя плененным, и привести его к великому подвигу и великому счастию.
Пьер накануне того воскресенья, в которое читали молитву, обещал Ростовым привезти им от графа Растопчина, с которым он был хорошо знаком, и воззвание к России, и последние известия из армии. Поутру, заехав к графу Растопчину, Пьер у него застал только что приехавшего курьера из армии.
Курьер был один из знакомых Пьеру московских бальных танцоров.
– Ради бога, не можете ли вы меня облегчить? – сказал курьер, – у меня полна сумка писем к родителям.
В числе этих писем было письмо от Николая Ростова к отцу. Пьер взял это письмо. Кроме того, граф Растопчин дал Пьеру воззвание государя к Москве, только что отпечатанное, последние приказы по армии и свою последнюю афишу. Просмотрев приказы по армии, Пьер нашел в одном из них между известиями о раненых, убитых и награжденных имя Николая Ростова, награжденного Георгием 4 й степени за оказанную храбрость в Островненском деле, и в том же приказе назначение князя Андрея Болконского командиром егерского полка. Хотя ему и не хотелось напоминать Ростовым о Болконском, но Пьер не мог воздержаться от желания порадовать их известием о награждении сына и, оставив у себя воззвание, афишу и другие приказы, с тем чтобы самому привезти их к обеду, послал печатный приказ и письмо к Ростовым.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.


У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.