Финляндский вокзал
Станция Санкт-Петербург-Финляндский Финляндское направление | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Октябрьская железная дорога | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
 | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Отделение ж. д.: |
Санкт-Петербургское отделение | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Дата открытия: | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Тип: |
пассажирская | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Количество платформ: |
5 | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Количество путей: |
10 | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Тип платформ: |
5 островных | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Форма платформ: |
прямая | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Электрифицирована: |
октябрь 1951 года | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Архитекторы: |
П. А. Ашастин, Н. В. Баранов, Я. Н. Лукин, инженер И. А. Рыбин | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Выход к: |
пл. Ленина, ул. Комсомола | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Расположение: |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Пересадка на станции: | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Пересадка на: |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Тарифная зона: |
0 | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Код в АСУЖТ: |
[osm.sbin.ru/esr/esr:038205 038205] | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Код в «Экспресс-3»: |
2004004 | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| на Викискладе</td></tr>
</table> Финля́ндский вокза́л — пассажирский терминал станции Санкт-Петербург-Пассажирский-Финляндский, один из пяти действующих вокзалов Санкт-Петербурга. Расположен по адресу: площадь Ленина, 6. СодержаниеИсторияПервое здание вокзала было возведено в 1870 году (архитектор Пётр Купинский) на Симбирской улице для Финляндской железной дороги, связавшей столицу с Великим княжеством Финляндским. Дорога была проложена в 1862—1870 годах до станции Рихимяки, которая находилась на построенной в 1858—1862 годах первой в Финляндии железной дороге между городами Тавастгус (Хямеэнлинна) и портом Гельсингфорс (Хельсинки). В начале 20 века пути Финляндского вокзала были реконструированы. Уровень путей был поднят до пяти метров выше уровня улиц, чтобы не препятствовать уличному движению. На Финляндский вокзал 3 (16) апреля 1917 года приехал вернувшийся из эмиграции Владимир Ленин. В память об этом событии на площади у старого здания Финляндского вокзала в 1926 году был установлен памятник (скульптор С. А. Евсеев, архитекторы В. А. Щуко, В. Г. Гельфрейх). В 1961 году на вокзале был установлен доставивший Ленина в Россию паровоз H2-293 (дар правительства Финляндии Советскому Союзу). Вокзал был единственным, действовавшим в годы блокады: здесь начиналась «Дорога жизни», и 7 февраля 1943 года сюда с Большой земли пришёл первый поезд с продовольствием. В память об этом на перроне вокзала в 1973 году был установлен первый из 56 мемориальных километровых столбов, поставленных вдоль железнодорожной ветки «Дороги жизни». В 1950-х годах была проведена комплексная реконструкция вокзала (архитекторы П. А. Ашастин, Н. В. Баранов, Я. Н. Лукин, инженер И. А. Рыбин). Был построен наклонный ход станции метрополитена «Площадь Ленина» (станция метро была открыта 1 июня 1958 года в составе второй очереди метрополитена), на месте вокзальных корпусов, выходивших на улицу Комсомола, было возведено новое главное здание вокзала в стиле функционализмa (открыто 4 июня 1960 году), обращённое к Неве. Высота здания около 8 метров. Главный фасад имеет 17 огромных зеркальных окон и выходит на площадь Ленина, завершая её архитектурный ансамбль. В центре здания имеется башня с часами, высота которой составляет 16 метров. Её венчает 30-метровый шпиль из нержавеющей стали, ранее использовавшийся в качестве флагштока. Верхушку шпиля венчает звезда. Отправляющиеся с вокзала пригородные электропоезда обслуживает расположенное неподалёку моторвагонное депо Санкт-Петербург Финляндский. В 1970-е годы были разобраны почти все боковые (обращенные к Финскому переулку) корпуса старого вокзала, кроме центрального ризалита, включённого в одно из новых зданий. В начале XXI века схема прохода по вокзалу пассажиров была изменена. 26 февраля 2001 года в местах входа-выхода пассажиров была запущена автоматизированная система контроля оплаты проезда пассажирами пригородных поездов[2], и выход на Боткинскую улицу был закрыт. Вокзал сейчасКассовый зал перекрыт железобетонной оболочкой — одной из первых в городе конструкций такого типа. На перроне Финляндского вокзала в стеклянном павильоне установлен паровоз H2-293, доставивший Ленина в Россию в октябре 1917 года (дар правительства Финляндии Советскому Союзу). Рядом находится первый из 56 мемориальных километровых столбов, поставленных в 1973 году вдоль железнодорожной ветки легендарной «Дороги жизни», которая здесь начиналась. С Финляндского вокзала отправляются пригородные поезда в северо-западном и северо-восточном направлениях, а также скоростные поезда дальнего следования «Аллегро» сообщением Санкт-Петербург — Хельсинки. В левом крыле вокзала — наземный вестибюль станции метро «Площадь Ленина». Каждый час услугами Финляндского вокзала пользуются около 1,5 тыс. человек[3]. Вокзал относится к Октябрьской железной дороге.
Фото
Перспективные проекты
Напишите отзыв о статье "Финляндский вокзал"Литература
Ссылки
Примечания
</center>
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Финляндский вокзал
– Кого надо?– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
