Финнеган, Крис

Крис Финнеган
Общая информация
Полное имя:	англ. Christopher Martin Finnegan
Гражданство:	Великобритания Великобритания
Дата рождения:	5 июня 1944(1944-06-05)
Место рождения:	Бакингемшир
Дата смерти:	2 марта 2009(2009-03-02) (64 года)
Место смерти:	Лондон
Весовая категория:	2-я средняя (75 кг)
Стойка:	правосторонняя
Рост:	183 см
Профессиональная карьера
Количество боёв:	37
Количество побед:	29
Побед нокаутом:	18
Поражений:	7
Ничьих:	1
Несостоявшихся:	0
Команда:	Hayes Amateur Boxing Club
Медали Олимпийские игры Золото Мехико 1968 до 75 кг
[boxrec.com/list_bouts.php?human_id=10873&cat=boxer Послужной список (boxrec)]

Кристофер Мартин Финнеган (англ. Christopher Martin Finnegan; 5 июня 1944, Бакингемшир — 2 марта 2009, Лондон) — британский боксёр полутяжёлой и второй средней весовых категорий, выступал за сборную Великобритании во второй половине 1960-х — первой половине 1970-х годов. Олимпийский чемпион, чемпион Европы, неоднократный победитель и призёр национальных первенств.

Биография

Крис Финнеган родился 5 июня 1944 года в небольшой деревне графства Бакингемшир в англо-ирландской семье — его отец был родом из Ливерпуля, а мать приехала из северо-ирландского города Ньюри. Мальчик начал активно заниматься боксом уже в раннем детстве по наставлению старшего брата Теренса, одновременно с этим подрабатывал разнорабочим на стройке. В 1966 году, находясь во второй средней весовой категории, завоевал титул чемпиона Любительской боксёрской ассоциации Англии, однако на Игры Содружества в Ямайку вместо него поехал Джон Торпин, которого Финнеган побил в финале. Спортсмен настолько расстроился из-за этой несправедливости, что всерьёз начал задумываться об уходе из бокса. Тем не менее, в 1967 году он принял участие в зачёте чемпионата Европы в Риме, где по очкам проиграл Яну Гейдуку из Чехословакии.

Благодаря череде удачных выступлений удостоился права защищать честь страны на летних Олимпийских играх 1968 года в Мехико, где во втором среднем весе сенсационно стал чемпионом, в финале одержав победу над советским боксёром Алексеем Киселёвым. За это достижение был награждён Орденом Британской империи, награду ему вручила лично королева Елизавета II.

В том же году в декабре Финнеган провёл свой первый матч в профессиональном боксе, выиграл в первых пяти поединках, но в шестом, против лондонца Дэнни Аши, получил сильное рассечение над правым глазом и проиграл техническим нокаутом. Далее последовала серия из восьми побед и поражение от датчанина Тома Богса в бою за звание чемпиона по версии EBU. В 1971 году журналом «Ринг» назван самым прогрессирующим боксёром, а год спустя Финнеган всё-таки взял титул европейского чемпиона. Одолев ещё несколько соперников, встретился с чемпионом мира Бобом Фостером — продержался против него тринадцать раундов, но в четырнадцатом был нокаутирован. Бой получился настолько драматичным и зрелищным, что редакция «Ринга» признала его лучшим боем 1972 года.

Финнеган оставался на профессиональном ринге вплоть до 1975 года, завоевал несколько титулов местного значения, но из-за отслоения сетчатки глаза вынужден был завершить карьеру. В 1976 году выпустил автобиографичную книгу «Финнеган. Автопортрет сражающегося мужчины», где подробно описал все этапы своего спортивного пути, в том числе выступление на Олимпийских играх.

Умер 2 марта 2009 года в лондонской больнице после нескольких недель борьбы с пневмонией.

Ссылки

• [boxrec.com/list_bouts.php?human_id=10873&cat=boxer Финнеган, Крис] (англ.) — статистика профессиональных боёв на сайте BoxRec
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/fi/chris-finnegan-1.html Крис Финнеган] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Финнеган, Крис

– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.