Финский национальный театр
| Финский национальный театр фин. Suomen Kansallisteatteri, швед. Finlands nationalteater | |
 Финский национальный театр | |
| Прежние названия |
Финский театр |
|---|---|
| Основан | |
| Здание театра | |
| Адрес |
Rautatientori, Helsinki |
| Руководство | |
| Художественный руководитель |
Мика Мюллюахо (c 2010) |
| Ссылки | |
|
[www.kansallisteatteri.fi/ sallisteatteri.fi] | |
Финский национальный театр (фин. Suomen Kansallisteatteri, швед. Finlands nationalteater) — самый старый профессиональный театр Финляндии, расположенный в центре Хельсинки. Основан в 1872 году. Здание театра возведено на привокзальной площади в 1902 году. Перед фасадом театра находится памятник финскому писателю Алексису Киви.
История театра
Драматический театр, на основе которого позднее был создан Финский национальный театр, был основан в 1872 году в городе Пори драматургом Каарло Бергбумом и его сестрой Эмилией. До 1902 г. носил название Финского театра. Помимо драматических спектаклей здесь с 1873 г. ставились и оперы, однако 1879 г. оперная труппа отделилась от театра. С 1902 г. театр стал работать в собственном здании на привокзальной площади в Хельсинки, построенном по проекту архитектора Онни Тарьянне, где располагается и сегодня.
Создателя Финского Национального театра — филолога, критика и драматурга Каарло Бергбума — по праву считают основателем национальной театральной школы. Доктор Бергбум открыл первых значительных финских драматургов и актеров, имена которых до сих пор остаются самыми яркими среди мастеров финской сцены. Одной из таких звезд была Ида Аалберг — лучшая скандинавская трагическая и характерная актриса рубежа XIX—XX веков. Среди ведущих финских актеров были Адольф Линдфорс, лучший финский исполнитель мольеровского репертуара, и Аксель Ахельберг, дебютировавший в амплуа героя и первого любовника, но особую популярность приобретший своими характерными ролями. В репертуаре первых сезонов были произведения финских драматургов, ныне ставшие классикой: «Сваты» Корхонена, «Ошибки» Тавастьерна, «Леа», «Помолвка», «Сельские сапожники», «Семеро братьев» Алексиса Киви, памятник которому стоит перед массивным зданием Финского национального театра на центральной площади Хельсинки. Наряду с финской драматургией на сцене Национального театра ставилась западноевропейская театральная классика и пьесы современных драматургов (Шекспир, Мольер, Кальдерон, Шиллер, Гете, Ибсен, Стриндберг, Гауптман). С 1917 до 1950 г. театр возглавлял филолог Эйно Калима. Он открыл финской публике драматургию Чехова, выступая как режиссёр-постановщик многих чеховских пьес и как переводчик.
В репертуаре театра всегда было много спектаклей по произведениям русских авторов — Гоголя, Тургенева, Островского, Достоевского, Толстого, Горького, Э.Успенского. В числе российских режиссёров, сотрудничавших с Финским национальным театром, можно назвать Г. А. Товстоногова, А. Эфроса, В.Фокина, Г. Козлова. Последние обменные гастроли с Александринским театром проходили в 2000 году — тогда на сцене Александринского театра были показаны историческая драма «Маннергейм» Л. Хиетамиеса в постановке Антти Халонена, а в Финском национальном театре прошли чеховские «Три сестры» в постановке Валерия Фокина.
Финский национальный театр имеет давние творческие связи со многими крупными театрами Европы и постоянно обменивается с ними гастролями и творческими делегациями.
Здание театра
Здание театра выполнено в национально-романтическом стиле (югендстиле) и напоминает богато декорированный гранитный замок с многочисленными архитектурными украшениями в виде башенок, колонн, сводчатых окон. В театре всего четыре сцены, вмещающие в общей сложности тысячу зрителей: большая сцена, малая сцена и сцена «Вилленсауна» (Willensauna) находятся в главном здании, а четвёртая сцена (Omapohja) расположена в переулке Итяйнен Театтерикуйя. В 1962 году была проведена капитальная реконструкция внутренних помещений театра. Перед входом на малую сцену расположен памятник «Занавес», посвященный Иде Аалберг.
Художественные руководители
- 1872—1906: Каарло Бергбум (Kaarlo Bergbom)
- 1872—1917: Эмилия Бергбум (Emilie Bergbom)
- 1905—1907: Ялмари Халь (Jalmari Hahl)
- 1907—1914: Адольф Линдфорс (Adolf Lindfors)
- 1914—1917: Ялмари Лахденсуо (Jalmari Lahdensuo)
- 1917—1950: Эйно Калима
- 1950—1974: Арви Кивимаа (Arvi Kivimaa)
- 1974—1991: Кай Савола (Kai Savola)
- 1992—2010: Мария-Лийса Невала (Maria-Liisa Nevala)
- с 2010: Мика Мюллюахо (Mika Myllyaho)
См. также
Напишите отзыв о статье "Финский национальный театр"
Ссылки
- [www.kansallisteatteri.fi/ Официальный сайт Финского национального театра (на фин. яз.)]
- [www.nationaltheatre.fi/ Альтернативная страница Финского национального театра (на фин. яз.)]
Отрывок, характеризующий Финский национальный театр
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
