Финский язык

Запрос «Suomi» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Не следует путать с Финикийский язык.

Финский язык
Страны:	Финляндия, Швеция, Эстония, Норвегия, Россия (Карелия, Санкт-Петербург и Ленинградская область)
Официальный статус:	Финляндия Финляндия Европейский союз Европейский союз Региональный или локальный официальный язык: Швеция Швеция Россия Россия: Карелия Карелия
Рейтинг:	52
Классификация
Категория:	Языки Евразии
Уральская семья Финно-угорская ветвь Финно-волжская группа Прибалтийско-финская подгруппа
См. также: Проект:Лингвистика

Фи́нский язы́к (фин. suomi, suomen kieli) — относится к прибалтийско-финской подгруппе финно-волжской группы финно-угорских языков, является агглютинативным языком номинативного строя со значительными элементами флектив­но­сти. Финно-угорские языки и самодийские языки (энецкий, ненецкий, нганасанский, селькупский) составляют уральскую языковую семью. Финский — один из 24 официальных языков Европейского союза.

Лингвогеография

Ареал и численность

На финском языке говорит большинство населения Финляндии (92 %), а также этнические финны, живущие вне пределов Финляндии — в Швеции и Норвегии, в провинции Финнмарк, среди финской диаспоры в США, Эстонии, России (преимущественно в Ленинградской области и в Карелии).

Финский язык в Швеции

Финский язык достаточно широко распространён в Швеции, где является официально признанным языком меньшинства (статус присвоен в 1999 году). Финская диаспора сформировалась в Швеции в значительной части в результате эвакуации детей из Финляндии во время Зимней войны и массовой трудовой эмиграции финнов (в основном из восточной и центральной Финляндии) в годы после Второй мировой войны и вплоть до начала 1970-х годов. Финское меньшинство насчитывает до 712 тыс. человек, из которых по разным оценкам от 250 до 470 тыс. человек используют финский язык или хотя бы понимают финскую речь. Шведские финны говорят или только по шведски, или двуязычны, причём финский используется в лучшем случае как семейный, унаследованный язык. В диаспоре используется как стандарт финского языка, так и меянкиели — местный вариант финского шведской области Турнедален. Финский язык в Швеции воспринимался шведоязычным большинством как низкостатусный, что привело к утрате его престижа и сокращению числа полноценных носителей. Несмотря на то что предпринимавшиеся с 70-х годов попытки повысить роль финского языка особого успеха не имели, языковые права финноязычного меньшинства всё чаще закрепляются на законодательном уровне: так, с 2014 года 52 шведских коммуны из 290 предоставляют базовые услуги на финском языке. Близкое к полному двуязычие наблюдается только в приграничных с Финляндией районах Швеции (Лулео, Хапаранда).

Финский язык в Норвегии

В северных норвежских провинциях Финнмарк и Тромс, в районах Порсангер-фьорда, Варангер-фьорда и Альта-фьорда проживает национальное меньшинство квены, часть которых говорит на квенском языке, по сути архаичном диалекте финского языка с многочисленными лексическими вкраплениями из саамского и норвежского.

Финский язык в России

Часть российских финнов составляют ингерманландцы, предки которых были переселены в XVII веке на территорию современной Ленинградской области. Также этнические финны живут в Карелии. В России, по данным переписи 2010 года, финским языком владеет 38 873 человека.

Социолингвистические сведения

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Финский язык, помимо территориальных диалектов, существует в виде двух распространённых на всей территории страны социальных разновидностей: литературного стандарта (yleiskieli) и разговорного варианта (puhekieli), достаточно сильно различающихся на всех языковых уровнях. Использование литературного языка ограничено формальными ситуациями общения, он употребляется официальными средствами массовой информации, политиками, в значительной части в системе образования и деловой коммуникации. Частью литературного стандарта является регламентированная письменная речь (kirjakieli). Разговорный финский язык, кроме бытовой коммуникации, широко используется в теле- и радиовещании, в качестве устного средства коммуникации на рабочих местах. Разговорный финский в ситуациях устного межличностного общения естественным образом конкурирует с территориальными диалектами и может образовать гибридные диалектно-разговорные формы.

Разговорный и литературный финский язык

Разговорный финский восходит к ранним формам городской финской речи, распространённой в культурных и политических центрах. Он отличается, с одной стороны, от диалектной речи, с другой стороны — от литературного языка, который представляет собой результат целенаправленного языкового планирования и в котором закрепилась лексика и грамматические модели, исчезнувшие из разговорных разновидностей языка (обязательные притяжательные суффиксы, сложные синтаксические обороты левого ветвления, трудные для восприятия на слух и речепроизводства). В разговорной речи масштабному упрощению подвергаются наиболее частотные единицы словаря (местоимения, числительные, формы употребительных глаголов).

Литературный язык	Разговорный язык	Значение
he menevät	ne menee	«они уходят» (утрата различий по одушевленности и числу)
onko teillä	o(n)ks teil(lä)	«У вас есть?» (апокопа)
(me) emme sano	me ei sanota	«мы не говорим» или «мы не скажем» (замена множественного числа первого лица пассивом)
(minun) kirjani	mun kirja	«моя книга» (неиспользование притяжательного суффикса)
kuusikymmentäviisi	kuuskyt(ä)viis	«шестьдесят пять» (стяженные формы числительных)
minä tulen	mä tuun	«Я иду» или «пойду» (стяжение местоимений, полная ассимиляция гласных и диереза в глагольной форме)
punainen	punane(n) или punaine	«красный» (переход дифтонгов в простые гласные)
korjannee	kai korjaa	«возможно, исправится» (отсутствие потенциалиса)
hyvää huomenta	huomenta	«доброе утро» (сокращение фразем и устойчивых выражений)

Бытующий в основном в письменной речи литературный язык оказывает несомненное влияние на разговорную речь, отчасти потому что уровень грамотности населения был традиционно высок (причём ещё в 19 веке), а современные финны — большие любители чтения. Не так уж и редко можно встретить человека, который в обиходных ситуациях изъясняется «по-книжному» (puhuu kirjakieltä), хотя обычно использование литературных форм речи маркировано и ассоциируется с демонстрацией учёности, торжественностью ситуации, установкой на сарказм или иронию (сходный эффект производит насыщенная латинизмами английская речь или русская речь с вкраплениями цитат из текстов 18—19 веков, как, например, в устных выступлениях журналиста Максима Соколова). Книжная грамматика, тем не менее, в широком ходу на телевидении и в радиопередачах для рафинированной публики, что приводит к закреплению литературных форм в разговорной речи.

История

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Считается, что современные прибалтийско-финские языки произошли от праприбалтийско-финского языка, от которого в 1500—1000 до н. э. отделился прасаамский язык. Праприбалтийско-финский язык имел три диалекта: северный, южный и восточный. Позднее, около I столетия, прибалтийско-финские языки разъединились, но сохранили влияние друг на друга. Восточно-финские диалекты, как и карельский, ижорский и вепсский языки, произошли от восточного диалекта праприбалтийско-финского языка и имеют общие особенности. Эстонский язык больше повлиял на юго-западные диалекты. Язык ингерманландских финнов относится к восточным диалектам финского языка. Традиционно в нём выделялись говоры: эвремейский, савакотский, курголовский финский диалект, подвергшийся влиянию водского и ижорского языков.

Письменность

Финская письменность основана на базовой латинице (см. финский алфавит и передачу финских названий в русском тексте), дополненной буквами с диакритиками ö и ä для передних гласных. Графика практически идеально передаёт фонемный состав слов, правила чтения просты и базируются на однозначных соответствиях звуков и букв, что позволяет освоить чтение в короткие сроки. По мере расширения круга заимствований увеличивается число слов, в которых используются буквы для несвойственных финскому фонем: b, d, f, z, š. Кроме того, иностранные слова обычно заимствуются в том виде, в каком они пишутся в оригинале: в итоге в финском тексте могут встретиться буквы q, w, x, å и др., отсутствующие в официальном финском алфавите.

Лингвистическая характеристика

Фонетика и фонология

В финском языке 8 гласных и 17 согласных фонем, из которых 4 (g, b, f, ʃ) встречаются исключительно в заимствованиях. Таким образом, финский входит в число языков с относительно малым инвентарём согласных и широким репертуаром гласных. Коэффициент соотношения гласных и согласных (consonant-vowel ratio) относительно низкий.

Гласные

В системе финских гласных 8 кратких фонем a, o, u, i, e, æ (графически ä), ø (графически ö), y, которым противопоставлены по длительности 8 долгих: aa, oo, uu, ii, ee, ää, öö, yy. Долгая гласная по длительности при произношении примерно в два или три раза дольше краткой. Фонологически значимыми признаками являются ряд, подъём, долгота и огубленность. Редукция гласных отсутствует.

	Переднего ряда		Непереднего ряда
	Неогубленные	Огубленные	Неогубленные	Огубленные
Верхнего подъёма	i	y		u
Среднего подъёма	e	ö /ø/		o
Нижнего подъёма	ä /æ/		a /ɑ/

Кроме того, в финском существует 18 дифтонгов, три восходящих (ie, uo, yö) и 15 нисходящих (ai, äi, oi, öi, ui, yi, ei, au, ou, eu, iu, äy, öy, ey, iy). Дифтонги ey и iy встречаются довольно редко.

Согласные

	губно-губные	губно-зубные	зубные	альвеолярные	постальвеолярные	среднеязычные	заднеязычные	ларингальные
взрывные	p, (b)		t, d				k, (ɡ)
носовые	m		n				ŋ
дрожащие				r
фрикативные		(f), v		s	(ʃ)	j		h
латеральные				l

Ритмика слова и просодия

Ударение всегда падает на первый слог. Ритмическая структура слова хореическая (сильным, несущим основное или вспомогательные ударения, является нечётный слог). Репертуар интонаций бедный, доминируют нисходящие структуры со слабой коммуникативной нагрузкой.

Гармония гласных

Одним из важнейших правил финской фонологии является гармония гласных (фин. vokaalisointu). Гласные делятся по месту артикуляции на гласные переднего ряда ä, ö, y, e, i и заднего ряда a, o, u. Гласные e и i при этом считаются нейтральными, что означает, что они могут выступать в одном слове как с гласными переднего, так и заднего ряда. Другие гласные переднего ряда ä, ö и y не могут находиться в одном слове с гласными заднего ряда (исключениями являются заимствования и некоторые местоимения). При этом, если слово является сложным или содержит некоторые приставки (например, epä-), то гармония соблюдается в пределах только одной части, например, isänmaa («родина»), epäaito («неестественный»).

Окончания и суффиксы, содержащие не гласные e или i, из-за сингармонизма всегда выступают в двух вариантах, например, окончание инессива имеет два варианта -ssa и -ssä, ср.:

• talo (дом) — talossa (в доме)
• metsä (лес) — metsässä (в лесу)

Морфология

Финский язык относится к синтетическим языкам и занимает промежуточное положение между агглютинативными и флективными языками: чертами агглютинации являются тенденция к моносемантичности (однозначности) аффиксов, к образованию протяжённых многоморфемных слов и словоформ (auto-lla-ni «на моей машине») и относительное единообразие устройства морфологических парадигм (в основном имён, в меньшей степени глаголов), а флективность проявляется в обилии переходных чередований на стыках морфем и внутри корня.

Падежная система

В финском языке выделяют 14—16 падежей, образование которых происходит путём прибавления стандартных падежных окончаний (тип склонения у всех имён один). Обширный список падежей обусловлен большим количеством локативных значений, выражаемых с помощью окончаний. Некоторые падежные формы непродуктивны, то есть могут присоединяться к ограниченному кругу лексем и находятся на пути адвербиализации (пролатив, инструктив). Ниже перечислены 14 падежных окончаний: на примере слова koira («собака»).

Падеж	Окончание ед. ч.	Окончание мн. ч.	Пример употребления	Смысл
Грамматические
Номинатив	-	-t	koira/koirat	собака/собаки
Генитив	-n	-en, -den (-tten), -in, -ten	koiran/koirien	собачья (кость), собак (свора)
Партитив	-a(-ä), -ta (-tä), -tta (-ttä)	-ta (-tä)	koiraa / koiria	несколько собак, нет собаки/много собак, нет собак
Состояния
Эссив	-na (-nä)		koirana/koirina	(быть) собакой/собаками
Транслатив	-ksi		koiraksi/koiriksi	(стать) собакой/собаками
Внутриместные
Инессив	-ssa (-ssä)		koirassa/koirissa	в собаке/в собаках
Элатив	-sta (-stä)		koirasta/koirista	о собаке/собаках, из собаки/собак
Иллатив	удлинение гласного + n; h + предшествующий гласный + n; -seen	-in; -hin; -siin	koiraan/koiriin	в собаку/собак
Внешнеместные
Адессив	-lla (-llä)		koiralla/koirilla	У собаки/собак, на собаке/собаках
Аблатив	-lta (-ltä)		koiralta/koirilta	от собаки/собак
Аллатив	-lle		koiralle/koirille	к собаке/собакам
Второстепенные
Абессив	-tta (-ttä)		koiratta/koiritta	без собаки/собак
Комитатив	не используется	-ne + притяжательный суффикс	koirinemme	с нашими собаками/с нашей собакой
Инструктив	не используется	-in	koirin	собакой, собаками (чем?)

• Формы аккузатива имеют особые окончания только в парадигмах местоимений, а в парадигмах имён омонимичны номинативу (так наз. «аккузатив без окончания», например Osta auto «Купи автомобиль») или генитиву (например, Poika kaatoi karhun «Юноша убил медведя»). Средствами падежной системы передаются и некоторые аспектуальные и темпоральные различия. Объект, выраженный аккузативом, обозначает завершённость действия в прошлом или результативное будущее, тогда как партитивный объект указывает на незаконченность действия в прошлом или процессное настоящее, например:
  • Söin omena-a «ел яблоко» (партитив) vs. söin omena-n «съел яблоко» (аккузатив)
  • Syön omena-a «ем яблоко» (партитив) vs. syön omena-n «съем яблоко» (аккузатив)
• Абессив от стандартных имён существительных употребляется редко (например, hatu-tta «без шапки», maksutta «без оплаты») и обычно заменяется предлогом ilman «без» с партитивом (напр., ilman hattua), однако часто образуется от одной из гибридных глагольно-именных форм («третьего инфинитива»): unohtamatta «не забыв», lukitsematta «не закрыв».
• Инструктив множественного числа используется со значением единственного (например, paljain päin «с непокрытой головой», дословно — «с непокрытыми головами»). Эти формы часто встречаются в поговорках и устойчивых выражениях, например ystävällisin terveisin «c дружеским приветом».
• Финскому комитативу может соответствовать генитив с послелогом kanssa (ср.: herra koirineen и herra koiransa/koiriensa kanssa «господин со своей собакой / со своими собаками»).
• В последнее время наблюдается тенденция к пробуждению продуктивности древнего, практически вышедшего из употребления падежа пролатива (напр. faksitse «по факсу», sähköpostitse «по электронной почте»).
• Иногда в описания падежной системы финского языка попадают и некоторые другие падежи, например эксессив, практически вышедший из употребления имевший локальное распространение падеж со значением выхода из какого-нибудь состояния: tärähtänee-ntä terveeksi «от безумия к здравому рассудку».

Синтаксис

По типу базового порядка слов финский язык относится к языкам типа SVO (Subject-Verb-Object). Стратегия кодирования глагольных актантов номинативная. Порядок слов в целом относительно свободный, довольно широко распространены именные группы с левым ветвлением: omenan maku букв. «яблока вкус», onnellinen talon omistaja букв. «счастливый дома владелец», huoneen pieni ikkuna «комнаты маленькое окно». Базовая конструкция обладания строится, как и в русском языке, по экзистенциальной модели: имя обладателя (косвенный падеж, адессив) + форма глагола olla («быть») + имя обладаемого объекта (номинатив или партитив): Minulla on rahaa «У меня есть деньги».

Словообразование

В финском языке в силу его агглютинативного характера основой формирования лексики является регулярное словообразование: значительную часть словаря составляют аффиксальные (в основном суффиксальные) производные и сложные слова, а исходный набор непроизводных слов и базовых корней сравнительно невелик. Например, слово kirja «книга» дает следующие дериваты:

• kirjain «буква»
• kirje «письмо»
• kirjasto «библиотека»
• kirjailija «автор»
• kirjallisuus «литература»
• kirjoittaa «писать»
• kirjoittaja «писатель»
• kirjuri «писец, писарь»
• kirjallinen «письменный»
• kirjata «записывать, регистрировать»
• kirjasin «литера»
• kirjaaja «регистратор, архивариус» и многие другие, в том числе сложные слова (kirjaamispakko «обязательная регистрация», kirjoitustaidoton «неграмотный» и т. д.).

Продуктивность и регулярность значительного количества словообразовательных моделей позволяет носителям языка с легкостью конструировать множество новых, не фиксируемых словарями производных, которые не имеют налёта окказиональности (как, например, в русском), что несколько сближает финский с искусственными языками типа эсперанто.

Ниже приводится список наиболее продуктивных суффиксов:

• -ja/jä : субъект, активный деятель (например, lukea «читать» → lukija «читатель»)
• -lainen/läinen: житель (Englanti «Англия» → englantilainen «англичанин, английский»; Venäjä «Россия» → venäläinen «русский»)
• -sto/stö: собрание, совокупность (kirja «книга» → kirjasto «библиотека»; laiva «корабль» → laivasto «флот»)
• -in: инструмент или средство (kirjata «записывать» → kirjain «буква»; vatkata «взбивать» → vatkain «венчик, миксер, мутовка»)
• -uri/yri: субъект или инструмент (kaivaa «копать» → kaivuri «экскаватор»; laiva «корабль» → laivuri «капитан, владелец судна»)
• -os/ös: результат действия (tulla «приходить» → tulos «результат»; tehdä «делать» → teos «изделие, произведение, труд»)
• -ton/tön: отсутствие чего-нибудь (onni «счастье» → onneton «несчастный»; koti «дом» → koditon «бездомный»)
• -llinen: подобный чему-нибудь, имеющий свойство чего-нибудь (lapsi «ребенок» → lapsellinen «детский, ребяческий»; kauppa «магазин, рынок» → kaupallinen «коммерческий»)
• -kas/käs: синонимичен суффиксу -llinen (itse «сам, себя» → itsekäs «эгоистичный»; neuvo «совет» → neuvokas «находчивый, изобретательный»)
• -va/vä: способный к чему-либо или делающий что-либо (taitaa «быть в состоянии, уметь» → taitava «умелый»; johtaa «управлять, вести» → johtava «управляющий, ведущий»)
• -la/lä: место (kana «курица» → kanala «курятник»; pappi «священник» → pappila «дом священника»).

Чрезвычайно богатым является и глагольное словообразование: с помощью регулярных аффиксов от глагольных основ можно образовать фреквентативы, разные типы каузативов, декаузативов и антикаузативов, маркировать разные типы движения, причём разные значения могут совмещаться в рамках одной лексемы. Это сближает систему глагольного словообразования финского языка с системой видового формообразования и способами действия славянских языков. Ниже приводится фрагмент словообразовательного гнезда глагола hypätä «прыгать»:

• hypätä «прыгать/прыгнуть» (немаркированное значение)
• hyppiä «прыгать (некоторое время, несколько раз)» (мультипликатив, делимитатив)
• hypeksiä «беззаботно прыгать некоторое время»
• hypäyttää «заставить кого-нибудь прыгнуть один раз» (каузатив + семельфактив)
• hyppyyttää «заставить кого-нибудь прыгать несколько раз», перен. «третировать кого-нибудь, отдавая ненужные приказы» (каузатив + мультипликатив)
• hyppyytyttää «сделать так, что кто-то заставит третье лицо прыгать несколько раз» (двойной каузатив)
• hyppyytellä «бесцельно, просто так заставлять кого-нибудь прыгать»
• hypähtää «внезапно подпрыгнуть, подскочить» (антикаузатив)
• hypellä «попрыгивать» (фреквентатив)
• hypiskellä «беззаботно попрыгивать время от времени».

От многих таких дериватов легко образуются именные формы, способные принимать, например, формы абессива: hyppimättä «не прыгая» и hyppelemättä «не подпрыгивая».

Лексика

В течение долгого периода существования в окружении языков индоевропейской семьи финский заимствовал из них множество лексических единиц. Заимствования нередко претерпевали значительную формальную трансформацию из-за разности фонологических и фонотактических правил финно-угорских и индоевропейских языков или, наоборот, консервировали архаичный облик оригинального слова, хотя в языке-источнике оно менялось в ходе исторического развития.

Среди ранних заимствований выделяются древнерусские периода VI—XIII вв. , германские (* герм. *kuningaz → kuningas «король», *druhtinaz → ruhtinas «князь, принц», готск. aiþei → äiti «мать» (почти уникальный случай заимствования термина ближайшего родства, оригинальное финское слово emo используется только в ограниченных контекстах)), балтийские, иранские (авест. vadžra → vasara «молот», airya «человек» → orja «раб»).

К балтизмам в финском относятся слова ankerias «угорь», morsian «невеста», paimen «пастух», parjata «клеветать», silta «мост», taivas «небо», vuohi «коза».

Ключевую роль в развитии лексической системы финского языка сыграли шведские заимствования, проникшие даже в базовый словарь финского языка.

Значительна роль славянских (древнерусских) заимствований, многие из которых сохранили праславянский облик (до падения редуцированных): *okъno → akkuna → ikkuna «окно»; *verteno → värttinä «веретено», *lъžьka → lusikka «ложка», *krьst → risti «крест». Среди других славянизмов — raamattu «Библия, священное писание» (от грамота), saapas «сапог», piirakka «пирог», pakana «поганый, язычник», taltta «долото», talkkuna «толокно», palttina «полотно», pappi «поп, священник», läävä «хлев», papu «боб», sirppi «серп», määrä «количество» (от мѣра), tavara «товар», raja «граница» (от край), varpunen «воробей», pirkka «бирка», urakka «подряд, заказ» (от урок), sääli «жаль».

Много в финском языке и относительно недавних заимствований, проникших в лексическую систему в XIX—XX вв. в период Великого княжества Финляндского. Среди них социальные термины (pohatta «богач», toveri «товарищ», rosvo «разбойник», voro «вор», kapakka «кабак», putka «будка, кутузка», tyrmä «тюрьма»), названия предметов домашнего обихода, одежды (kasari «кастрюля», kauhtana «кафтан»), транспортная и торговая лексика (kanava «канал», majakka «маяк», issikka «извозчик, возница», rospuuto «распутица», kopeekka «копейка»), экспрессивные и оценочные слова (potra «бравый, бодрый» (диал. 'красивый'), siisti «опрятный, чистый») и многие другие (kasku «сказка, анекдот», porkkana «морковь», rusakko «заяц-русак», russakka «прусак (таракан)», torakka «таракан», viesti «весть, известие»). Количество русизмов особенно велико в восточных диалектах — саво и юго-восточном.

Преподавание финского языка

В России

В тридцати школах Республики Карелия финский язык преподают в качестве иностранного. В Карелии финский язык признан одним из национальных, наряду с карельским и вепсским языками, но число говорящих на нём сокращается (с 14 тысяч в 2005 до 8 тысяч в 2013 году). Финский язык традиционно преподавался в Петрозаводском госуниверситете на кафедре финского языка факультета прибалтийско-финских языков и культур (с 2013 года на кафедре прибалтийско-финской филологии в составе филологического факультета). Финский язык преподаётся на факультете удмуртской филологии Удмуртского государственного университета. Финский язык преподается на филологическом факультете и факультете журналистики Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, а также в других ведущих вузах столицы: Московском государственном лингвистическом университете (бывш. Московский государственный педагогический институт иностранных языков имени Мориса Тореза) и Московском государственном институте международных отношений (МГИМО (У) МИД России). Кроме того в Санкт-Петербурге и Москве финский язык можно изучать в открытой в 2000 году при поддерже Совета министров Северных стран Скандинавской школе (Nordic School). С 2013 года финский язык можно изучать в качестве основного иностранного в российских школах со второго класса. В 2013 году литературный журнал Carelia, выходивший на национальных языках Карелии и просуществовавший более восьмидесяти лет, вынужден был сократить тираж с десяти до двух тысяч.

В мире

В 2010-х годах отмечался рост интереса к изучению финского языка студентами европейских вузов.

Ссылки

В Викисловаре список слов финского языка содержится в категории «Финский язык»

• [kaino.kotus.fi/www/verkkojulkaisut/julk1/index.html Riitta Korhonen & Maria Vilkuna]: Sananselityksiä — Ison suomen kieliopin termejä. (фин.)
• [www.yle.fi/opinportti/supisuomea/ Supisuomea]  (фин.)
• [blogulblog.wordpress.com/finlandezul-si-finlandeza-lui/epapuhdasta-suomea-finlandeza-alterata/slaavilaisia-lainasanoja-suomen-kielessa Русские заимствования в финском языке (представлен большой материал по диалектам)]  (эсп.)

Отрывок, характеризующий Финский язык

– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.
– Ну вот, я вам, княжна милая, привез мою певунью, – сказал граф, расшаркиваясь и беспокойно оглядываясь, как будто он боялся, не взойдет ли старый князь. – Уж как я рад, что вы познакомились… Жаль, жаль, что князь всё нездоров, – и сказав еще несколько общих фраз он встал. – Ежели позволите, княжна, на четверть часика вам прикинуть мою Наташу, я бы съездил, тут два шага, на Собачью Площадку, к Анне Семеновне, и заеду за ней.
Илья Андреич придумал эту дипломатическую хитрость для того, чтобы дать простор будущей золовке объясниться с своей невесткой (как он сказал это после дочери) и еще для того, чтобы избежать возможности встречи с князем, которого он боялся. Он не сказал этого дочери, но Наташа поняла этот страх и беспокойство своего отца и почувствовала себя оскорбленною. Она покраснела за своего отца, еще более рассердилась за то, что покраснела и смелым, вызывающим взглядом, говорившим про то, что она никого не боится, взглянула на княжну. Княжна сказала графу, что очень рада и просит его только пробыть подольше у Анны Семеновны, и Илья Андреич уехал.
M lle Bourienne, несмотря на беспокойные, бросаемые на нее взгляды княжны Марьи, желавшей с глазу на глаз поговорить с Наташей, не выходила из комнаты и держала твердо разговор о московских удовольствиях и театрах. Наташа была оскорблена замешательством, происшедшим в передней, беспокойством своего отца и неестественным тоном княжны, которая – ей казалось – делала милость, принимая ее. И потом всё ей было неприятно. Княжна Марья ей не нравилась. Она казалась ей очень дурной собою, притворной и сухою. Наташа вдруг нравственно съёжилась и приняла невольно такой небрежный тон, который еще более отталкивал от нее княжну Марью. После пяти минут тяжелого, притворного разговора, послышались приближающиеся быстрые шаги в туфлях. Лицо княжны Марьи выразило испуг, дверь комнаты отворилась и вошел князь в белом колпаке и халате.
– Ах, сударыня, – заговорил он, – сударыня, графиня… графиня Ростова, коли не ошибаюсь… прошу извинить, извинить… не знал, сударыня. Видит Бог не знал, что вы удостоили нас своим посещением, к дочери зашел в таком костюме. Извинить прошу… видит Бог не знал, – повторил он так не натурально, ударяя на слово Бог и так неприятно, что княжна Марья стояла, опустив глаза, не смея взглянуть ни на отца, ни на Наташу. Наташа, встав и присев, тоже не знала, что ей делать. Одна m lle Bourienne приятно улыбалась.
– Прошу извинить, прошу извинить! Видит Бог не знал, – пробурчал старик и, осмотрев с головы до ног Наташу, вышел. M lle Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.
Когда граф вернулся, Наташа неучтиво обрадовалась ему и заторопилась уезжать: она почти ненавидела в эту минуту эту старую сухую княжну, которая могла поставить ее в такое неловкое положение и провести с ней полчаса, ничего не сказав о князе Андрее. «Ведь я не могла же начать первая говорить о нем при этой француженке», думала Наташа. Княжна Марья между тем мучилась тем же самым. Она знала, что ей надо было сказать Наташе, но она не могла этого сделать и потому, что m lle Bourienne мешала ей, и потому, что она сама не знала, отчего ей так тяжело было начать говорить об этом браке. Когда уже граф выходил из комнаты, княжна Марья быстрыми шагами подошла к Наташе, взяла ее за руки и, тяжело вздохнув, сказала: «Постойте, мне надо…» Наташа насмешливо, сама не зная над чем, смотрела на княжну Марью.
– Милая Натали, – сказала княжна Марья, – знайте, что я рада тому, что брат нашел счастье… – Она остановилась, чувствуя, что она говорит неправду. Наташа заметила эту остановку и угадала причину ее.
– Я думаю, княжна, что теперь неудобно говорить об этом, – сказала Наташа с внешним достоинством и холодностью и с слезами, которые она чувствовала в горле.
«Что я сказала, что я сделала!» подумала она, как только вышла из комнаты.
Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.