Фиолент

</tt> К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Фиолент укр. Фіолент, крымско-тат. Felenk Burun, Феленк Бурун
44°29′55″ с. ш. 33°29′20″ в. д.44.49861° с. ш. 33.48889° в. д. / 44.49861; 33.48889
Акватория	Чёрное море
Страна	Россия Россия/Украина Украина
Субъект	Севастополь
Фиолент

Фиоле́нт (укр. Фіолент) — мыс на Гераклейском полуострове на юго-западном побережье Крыма, в Балаклавском районе Севастополя. Здесь берёт своё начало Главная (Южная) гряда Крымских гор, которая заканчивается мысом Ильи возле Феодосии. Расположен в 15 километрах от центра Севастополя в сторону Ялты. 20 августа 1996 года на территории мыса был создан ландшафтный заказник общегосударственного значения Мыс Фиолент, площадью 31,7 га.

Фиолент сложен породами вулканического происхождения, остатками действия древнего вулкана, действовавшего здесь в среднеюрское время (152-163 млн. лет назад) . По обе стороны от мыса в береговом обрыве видны потоки лавы и пласты туфов. Древний вулкан значительно разрушен морем, сверху его покрывают известняки, но есть вкрапления минералов (яшма, сердолик, халцедон и другие), благодаря которым получил своё название Яшмовый пляж восточнее мыса.

Название мыса

Помимо названия Фиолент мыс был также известен под именами Партениум, Феленк-Бурун, Манастыр-Бурун, мыс Святого Георгия.

Наиболее древнее название мыса — Партениум (или мыс Девы) греческого происхождения и связано с древне-греческим мифом об Ифигении, которая была унесена сюда Артемидой, чтобы стать жрицей в храме Девы. Этот миф использовали поэты и писатели Еврипид, Эсхил, Иоганн Гёте, Александр Пушкин, Леся Украинка, композитор Кристоф Глюк, художники Иван Айвазовский и Валентин Серов.

Фиолент также называли мысом Святого Георгия, так как по преданию святой явился терпящим бедствие греческим морякам на скале Святого Явления возле мыса, и выжившие моряки в 891 году основали на скалах восточнее мыса Свято-Георгиевский монастырь. Ему мыс обязан ещё одним своим названием — Манастыр-Бурун (с крымскотатарского manastır — монастырь, burun — мыс).

Название Фиолент (Фелент, Феолент) впервые появляется на русских картах в 1790 году. Существует несколько версий происхождения современного названия. Согласно первой из них «Фиолент» — это греческое выражение «Божья страна». Согласно другой, название восходит ко временам господства генуэзцев и происходит от итальянского слова violente — «неистовый» (возле мыса часты морские волнения). C крымско-тат. Felenk Burun, Феленк Бурун — букв. «тигровый мыс». Ещё одна теория выводит название от турецкого слова felenk (скат для спуска судов на воду). Русский историк, крымский краевед Александр Бертье-Делагард считал, что название можно перевести с турецкого как «Тигровый мыс», так как на обрыве берега чередуются полосы желтоватого известняка и тёмного трахита, что напоминает тигровую шкуру.

Специалисты на протяжении многих лет спорят о правильном написании названия мыса — Фиолент или Феолент. Одни утверждают, что название Феолент состоит из слова «Фео», что значит «Бог», и слова «лент» (ленд), что значит «земля, край». В этом варианте слово приобретает смысл «божественная земля».

Картограф Фёдор Чёрный в 1790 году указывает название мыса как «Феалентъ». В это время в монастыре еще жили монахи, принявшие постриг до присоединения Крыма к России. Естественно, они, как никто другой, знали средневековую топонимику окрестностей. И, конечно, по-разному называли сам монастырь, скалу в море и высокий мыс, удаленный на 1,5 километра к западу от обители. Спустя четыре года в 1794 году монахи покинут Крым, желая остаться в лоне Константинопольского патриархата. Вместе с ними могли исчезнуть и знания о правильных названиях местности вокруг.

Пётр Паллас, путешествовавший в этих местах в 1793—1794 годах, уже не упоминает ни одного местного названия, а для обозначения мыса использует общепринятый в научной среде Европы топоним, пришедший из античности — «Мыс Парфеним».

Военные картографы первой половины XIX века пишут название мыса в современном им варианте «Феолент». Так поступил автор первого атласа Чёрного моря Монганари в 1836 году, указав «м. Феолентъ». Именно в таком написании упоминается этот мыс и в первой лоции Крыма (авторы Бутаков и Шестаков).

В то же время, на карте юго-западного Крыма, которую составил известный учёный-крымовед П. И. Кёппен в 1836 году, мы видим другой вариант этого слова — «Фiолентъ». Именно этот вариант постепенно вытеснил все другие варианты этого топонима.

Другая информация

• По преданию именно на мысе Фиолент ступил на крымскую землю апостол Андрей Первозванный, прибывший сюда для проповеди Евангелия.
• Жители Севастополя называют Фиолентом не только сам мыс, но и участок побережья длиной около 10 километров, в значительной степени застроенный дачами и коттеджами.

Развлечения

Экстремалы тоже облюбовали Фиолент и совершают там в весенне-летнее время прыжки со скал на верёвочной страховке. Также это очень популярное место для занятия морским каякингом.

Литература

• Балаклава, мыс Айя, мыс Фиолент. Севастополь: Библекс, 2007. С. 120—122. ISBN 978-966-8231-95-7
• Гриневецкий С. Р., Зонн И. С., Жильцов С. С. Черноморская энциклопедия. М.: Международные отношения, 2006. — с. 533—534. ISBN 5-7133-1273-9
• Белянский И. Л., Лезина И. Н., Суперанская А. В. Крым. Географические названия. Симферополь, Таврия-Плюс, 1998

Ссылки

• [www.fiolent.ru/maps/aero_foto_plan.html Виртуальная экскурсия по Фиоленту на портале www.fiolent.ru ]
• [www.fiolent.ru/gigapixel/20121005/index.html Гигапиксельная панорама позволяющая детально рассмотреть Яшмовый пляж и окрестности Фиолента]
• [www.afalina.com.ua/book.html Книга о Фиоленте: рассказывает об истории и легендах мыса Фиолент, расположенного в окрестности г. Севастополя, о знаменитых людях посетивших Свято-Георгиевский монастырь — главную достопримечательность на мысе Фиолент.]
• [jalita.com/guidebook/legends/index.shtml Легенды и мифы о Фиоленте, Чёрном море, Крыме]
• [www.sev-infotech.info/sight_9.html Мыс Фиолент, Георгиевский монастырь]
• [crimeaguide.com/fiolent.html Пляжи Фиолента: фото, как добраться, расположение их на карте]

Отрывок, характеризующий Фиолент

– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.