Фирсович, Александр Николаевич

Александр Николаевич Фирсович
Дата рождения	19 июня 1900(1900-06-19)
Место рождения	Бельск, Гродненская губерния, ныне город Бельск-Подляски, Польша
Дата смерти	14 июля 1960(1960-07-14) (60 лет)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Танковые войска
Годы службы	1918 — 1938 годы 1940 — 1950 годы
Звание
Командовал	1-й танковый полк 18-й танковый корпус 8-й механизированный корпус 8-я механизированная дивизия
Сражения/войны	Первая мировая война Гражданская война в России Советско-польская война Польский поход РККА Советско-финская война Великая Отечественная война Советско-японская война
Награды и премии

Александр Николаевич Фирсович (19 июня 1900 года, Бельск, Гродненская губерния, ныне город Бельск-Подляски, Польша — 14 июля 1960 года, Москва) — советский военный деятель, Генерал-майор танковых войск (17 января 1944 года).

Начальная биография

Александр Николаевич Фирсович родился 19 июня 1900 года в городе Бельск Гродненской губернии, ныне в городе Бельск-Подляски (Польша).

Военная служба

Гражданская война

В октябре 1918 года вступил в ряды РККА, после чего красноармейцем был направлен на службу в 3-й стрелковый полк, а в сентябре 1919 года — на учёбу на 2-е Советские Петроградские артиллерийские курсы, где был курсантом, командиром отделения и помощника командира взвода. После окончания курсов в мае 1920 года был направлен во 2-й легко-артиллерийский дивизион (6-я стрелковая дивизия, Западный фронт), где служил на должностях заведующего разведкой и временно исполняющего должность начальника команды связи дивизиона.

Межвоенное время

После окончания войны продолжил служить в составе 6-й стрелковой дивизии на должностях командира взвода и временно исполняющего должность помощника командира батареи школы младших инструкторов артиллерии.

В ноябре 1923 года был направлен на учёбу в Высшую артиллерийскую школу, расположенную в Детском Селе, после окончания которой вернулся в 6-ю стрелковую дивизию, где служил на должностях командира и комиссара батареи артиллерийского полка.

В сентябре 1926 года был направлен на учёбу в Военную академию имени М. В. Фрунзе, после окончания которой в июле 1929 года направлен в 3-й танковый полк (Московский военный округ), где служил на должностях командира роты и начальника штаба полка. В мае 1931 года Фирсович был назначен на должность командира и комиссара 1-го танкового полка (Белорусский военный округ), а в июне 1933 года — на должность начальника сектора Управления начальника автобронетанковых войск Белорусского военного округа.

После окончания оперативного факультета Военной академии имени М. В. Фрунзе в октябре 1934 года был назначен на должность начальника штаба курсов усовершенствования старшего и среднего военно-технического состава автобронетанковых войск Красной Армии в Приволжском военном округе, а в феврале 1936 года — на должность начальника учебного отдела — помощника начальника этих курсов по учебной части.

29 апреля 1938 года Александр Николаевич Фирсович был уволен из РККА по ст. 43 п. «б», в том же году закончил два курса Академии Генштаба. В апреле 1940 года был восстановлен в кадрах РККА и назначен на должность преподавателя кафедры тактики Военной академии механизации и моторизации имени И. В. Сталина.

Великая Отечественная война

С началом войны Фирсович находился на прежней должности, в июле 1942 года — был назначен на должность старшего преподаватель, а с июня 1943 года временно исполнял должность начальника кафедры тактики этой академии. С 17 октября по 23 декабря того же года исполнял должность командира, а затем был назначен на должность заместителя командира 18-го танкового корпуса, который принимал участие в ходе боевых действий по расширению плацдарма на Днепре юго-восточнее Кременчуга, а также в Кировоградской и Корсунь-Шевченковской наступательных операциях.

В феврале 1944 года Фирсович был назначен на должность командира 8-го механизированного корпуса, который принимал участие в боевых действиях в ходе Уманско-Ботошанской, Восточно-Прусской, Восточно-Померанской и Берлинской наступательных операций, а также при освобождении городов Умань, Млава, Мариенбург и других.

Послевоенная карьера

После войны генерал-майор танковых войск Александр Николаевич Фирсович продолжил командовать корпусом, который вскоре был преобразован в 8-ю механизированную дивизию. В феврале 1946 года был назначен на должность начальника кафедры тактики высших соединений Военной академии бронетанковых и механизированных войск, а в марте 1949 года — на должность начальника академических курсов усовершенствования офицерского состава при этой же академии.

Генерал-майор танковых войск Александр Николаевич Фирсович в ноябре 1950 года вышел в отставку. Умер 14 июля 1960 года в Москве, похоронен на Введенском кладбище.

Награды

СССР

• Орден Ленина (1945);
• Три ордена Красного Знамени (22.02.1944, 1944, 1950);
• Орден Суворова 1 степени (29.05.1945);
• Орден Кутузова 1 степени (10.04.1945);
• Орден Красной Звезды (1943);
• Медали.

Иностранные награды

• Орден «Крест Грюнвальда» 2 степени (ПНР, 1945);
• Медаль «За Одру, Нису и Балтику» (ПНР, 1945).

Приказы (благодарности) Верховного Главнокомандующего в которых отмечен Фирсович А. Н.

• За овладение городом Знаменка — важнейшим железнодорожным узлом Правобережной Украины и мощным опорным пунктом обороны немцев на кировоградском направлении. 10 декабря 1943 года № 48.
• За овладение сильными опорными пунктами обороны немцев городами Макув, Пултуск, Цеханув, Нове-Място, Насельск. 17 января 1945 года. № 224.
• За овладение городом Пшасныш (Прасныш), городом и крепостью Модлин (Новогеоргиевск) — важными узлами коммуникаций и опорными пунктами обороны немцев. 18 января 1945 года. № 226.
• За овладение городами Хойнице (Конитц) и Тухоля (Тухель) — крупными узлами коммуникаций и сильными опорными пунктами обороны немцев в западной части Польши. 15 февраля 1945 года. № 280.
• За овладение городами Бытув (Бютов) и Косьцежина (Берент) — важными узлами железных и шоссейных дорог и сильными опорными пунктами обороны немцев на путях к Данцигу. 8 марта 1945 года. № 296.
• За овладение городом и крепостью Гданьск (Данциг) — важнейшим портом и первоклассной военно-морской базой немцев на Балтийском море. 30 марта 1945 года. № 319.
• За овладение городами и важными узлами дорог Анклам, Фридланд, Нойбранденбург, Лихен и вступили на территорию провинции Мекленбург. 29 апреля 1945 года. № 351.
• За овладение городами Грайфсвальд, Трептов, Нойштрелитц, Фюрстенберг, Гранзее — важными узлами дорог в северо-западной части Померании и в Мекленбурге. 30 апреля 1945 года. № 352.
• За овладение городами Штральзунд, Гриммен, Деммин, Мальхин, Варен, Везенберг — важными узлами дорог и сильными опорными пунктами обороны немцев. 1 мая 1945 года. № 354.
• За овладение городами Барт, Бад-Доберан, Нойбуков, Варин, Виттенберге и соединении на линии Висмар, Виттенберге с союзными нам английскими войсками. 3 мая 1945 года. № 360

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 2. — С. 256—257. — ISBN 5-901679-08-3.

Отрывок, характеризующий Фирсович, Александр Николаевич

Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.
Женщина почти бросилась к ногам Пьера, когда она увидала его.
– Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик!.. кто нибудь помогите, – выговаривала она сквозь рыдания. – Девочку!.. Дочь!.. Дочь мою меньшую оставили!.. Сгорела! О о оо! для того я тебя леле… О о оо!
– Полно, Марья Николаевна, – тихим голосом обратился муж к жене, очевидно, для того только, чтобы оправдаться пред посторонним человеком. – Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть? – прибавил он.
– Истукан! Злодей! – злобно закричала женщина, вдруг прекратив плач. – Сердца в тебе нет, свое детище не жалеешь. Другой бы из огня достал. А это истукан, а не человек, не отец. Вы благородный человек, – скороговоркой, всхлипывая, обратилась женщина к Пьеру. – Загорелось рядом, – бросило к нам. Девка закричала: горит! Бросились собирать. В чем были, в том и выскочили… Вот что захватили… Божье благословенье да приданую постель, а то все пропало. Хвать детей, Катечки нет. О, господи! О о о! – и опять она зарыдала. – Дитятко мое милое, сгорело! сгорело!
– Да где, где же она осталась? – сказал Пьер. По выражению оживившегося лица его женщина поняла, что этот человек мог помочь ей.
– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.
– Проводи, проводи, я… я… сделаю я, – запыхавшимся голосом поспешно сказал Пьер.
Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.
– On ne passe pas, [Тут не проходят,] – крикнул ему голос.
– Сюда, дяденька! – проговорила девка. – Мы переулком, через Никулиных пройдем.
Пьер повернулся назад и пошел, изредка подпрыгивая, чтобы поспевать за нею. Девка перебежала улицу, повернула налево в переулок и, пройдя три дома, завернула направо в ворота.
– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.
Пьер оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими то металлическими вещами. Другие французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.
– Eh bien, qu'est ce qu'il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.