Фирсов, Борис Максимович

Борис Максимович Фирсов
ректор ЕУСПб
Начало полномочий:	1995
Окончание полномочий:	2003
Преемник:	Вахтин, Николай Борисович
Научная сфера:	социология
Учёная степень:	доктор философских наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Ленинградский электротехнический институт

Бори́с Макси́мович Фи́рсов (род. 22 июня 1929, Саранск) — советский и российский социолог. Доктор философских наук (1979).

Основатель (1994), ректор (до 2003), в настоящее время — почётный ректор Европейского университета в Санкт-Петербурге, профессор факультета политических наук и социологии, Почётный доктор Хельсинкского университета, лауреат Международной Леонтьевской медали (2006).

Автор более 200 научных работ по теории и методологии современной социологии, истории советской социологии, по вопросам изучения общественного сознания, процессов массовой коммуникации, включая публикации за рубежом (Болгария, Венгрия, Германия, Польша, США, Финляндия, Франция, Чехословакия, Япония).

Биография

Окончил с отличием электрофизический факультет Ленинградского электротехнического института (1954).

Занимался общественной деятельностью, избираясь на должности секретаря райкома комсомола (1953—1956 гг.), секретаря обкома ВЛКСМ в 1956—1959 годах, а затем и первого секретаря Дзержинского РК КПСС Ленинграда (1959—1962 гг.). Общественная деятельность рассматривалась им как средство достижения социальных целей. С 1962 по 1966 гг. занимал должность директора Ленинградской студии телевидения. Интерес к науке привёл Фирсова в очную аспирантуру философского факультета Ленинградского государственного университета, где под научным руководством В. А. Ядова была написана кандидатская диссертация Фирсова, посвящённая советскому телевидению. Этому способствовала первая зарубежная стажировка в Лондонской школе экономики (1967 г.), где Фирсову была предоставлена возможность для ознакомления с деятельностью Би-би-си и её службы изучения радиотелевизионной аудитории.

Затем последовал период работы заведующим сектором в Институте социально-экономических проблем АН СССР, в котором в 1975 г. были собраны разрозненные группы обществоведов, имевшие статус филиалов и секторов московских научных учреждений. Однако в 1984 г. бюро Ленинградского обкома КПСС освободило Фирсова от должности заведующего сектором. Научная ссылка ученого проходила в стенах Института этнографии АН СССР, где он погрузился в изучение уникальных материалов Этнографического бюро князя В. Н. Тенишева (1843—1903). Работа с новой для него дисциплиной позволила Фирсову преодолеть известную самодостаточность социологического видения мира и внести вклад в отечественную этнографию, введя в научный оборот систематизированное описание сведений о быте русских крестьян.

В 1989 г. Фирсов стоял у истоков институционализации академического института — петербургского филиала Института социологии АН СССР, директором которого он оставался до 1995 г.

В начале девяностых Фирсов возглавил организационный комитет по созданию негосударственного образовательного учреждения — Европейского университета в Санкт-Петербурге и в дальнейшем стал его первым ректором, занимая этот пост до 2003 г.

Научная деятельность

Первые научные исследования были связаны с изучением места телевидения в советском обществе. Докторская диссертация, защищённая в 1979 г., стала продолжением анализа процессов массовой коммуникации в условиях различных социальных систем. Защите предшествовали несколько зарубежных поездок: стипендия ЮНЕСКО в научных учреждениях и университетах Франции (1972 г.), а также стажировка при исследовательском институте Японской радиовещательной корпорации NHK (1977 г.). Сравнительные исследования коммуникационных процессов были положены в основу нескольких международных проектов конца 1970-х — начала 1980-х годов. Коллективный проект «Качество населения Санкт-Петербурга» в 1993—1996 гг., положил начало новому направлению фундаментальных исследований в российской социологии — комплексному изучению человеческих ресурсов и человеческого потенциала. В 2001 г. вышел курс из семи лекций Фирсова «История советской социологии 1950—1980-х годов», посвящённый истории отношений советской социологии и власти. Его основной темой является анализ советской социологии как научно-политического феномена.

В настоящее время научная деятельность связана с историей советской социологии, исторической динамикой советской и постсоветской культуры, связи истории и социологии. В результате проекта, направленного на исследование социальной истории разрушения монолита советской системы, была написана книга «Разномыслие в СССР: 1940—1960-е годы», в которой была предпринята попытка показать, что не только в условиях «глобального» потепления в хрущёвскую эпоху, но и в условиях «вечной мерзлоты» сталинского правления, советские люди искали и находили способы сопротивления принудительному погружению в атмосферу навязываемого единомыслия. Привычным началом процесса смены вех принято считать март 1953 г., когда со смертью Сталина и началом хрущёвской «оттепели» стало возможным разномыслие в стране. Однако Фирсов предполагает, что и в сталинские послевоенные года люди находили способы ухода от принуждения к единомыслию. Книга стимулировала специальное обсуждение феномена разномыслия, результатом чего стала международная научная конференция «Разномыслие в СССР и России (1945—2008)».

Основные публикации

• Фирсов Б. М. Телевидение глазами социолога. — М.: Искусство, 1972. — 190 с.
• Фирсов Б. М. Пути развития средств массовой коммуникации. — Л.: Наука, 1977. — 188 с.
• Фирсов Б. М. Массовая коммуникация в условиях научно-технической революции / Под ред. Б. М. Фирсова. — Л.: Наука, 1981. — 166 с.
• Фирсов Б. М. Массовая коммуникация и охрана окружающей среды / Под ред. М. Лауристин и Б. М. Фирсова. — Таллин: Ээсти Раамат, 1987. — 296 с.
• Фирсов Б. М. Разработка научных основ изучения и формирования экологического сознания населения страны / Отв. ред. Б. М. Фирсов. — М.:Ин-т социологии АН СССР, 1990. Ч. I. 98 с.; 1991. Ч. II. 73 с.
• Фирсов Б. М. Качество населения Санкт-Петербурга / Отв. ред. Б. М. Фирсов. — СПб.: СПб. филиал Ин-та социологии РАН. 1993. — 238 с.
• Фирсов Б. М. Быт великорусских крестьян-землепашцев (по материалам Этнографического бюро кн. В. Н. Тенишева) / Сост. и авт. вступит. статьи, описания материалов Владимирской губернии и научно-справочного аппарата Б. М. Фирсов и И. Г. Киселева. — СПб.: Изд-во Европейского дома, 1994. — 480 с.
• Фирсов Б. М. Качество населения Санкт-Петербурга. II / Отв. ред. Б. М. Фирсов. — СПб.: СПб. филиал Ин-та социологии РАН., 1996. — 304 с.
• Фирсов Б. М. Связь времён. Девять сюжетов о прошлом, настоящем и будущем. — СПб.:Европейский университет в Санкт-Петербурге, 1997. — 104 с.
• Фирсов Б. М. История советской социологии 1950—1980-х годов: Курс лекций. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2001. — 295 с.
• Фирсов Б. М. История и социология: мосты и стены // Журнал социологии и социальной антропологии. 2003. — N3. — С.55-68.
• Firsov B.M. History and Sociology: Walls and Bridges // European Review of History. — 2004, Vol.11, N1. — P.79-93.
• Фирсов Б. М. Разномыслие в СССР. 1940—1960-е годы — СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, Издательство Европейского дома, 2008. 544 с
• Фирсов Б. М. [eupress.ru/books/index/item/id/127 История советской социологии: 1950—1980-е годы. Очерки.] — СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2012. — 476 с.

Источники

• Интервью с доктором философских наук Б. М. Фирсовым // Журнал социологии и социальной антропологии. 1999. том. 2, выпуск 4
• [club.fom.ru/article.php?id=2 Борис Докторов. «О себе и своем разномыслии…». Интервью с Борисом Фирсовым]
• [www.polit.ru/science/2009/06/24/firsov.html Интервью Б. М. Фирсова на сайте polit.ru, июнь 2009]

Ссылки

• [www.ecsocman.edu.ru/db/msg/90238.html Фирсов Борис Максимович]
• [www.eu.spb.ru/founders-assembly/3480-firsov Личная страница на сайте ЕУСПб]

Отрывок, характеризующий Фирсов, Борис Максимович

– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.