Фирузкухи
| Численность и ареал | |
|---|---|
|
Всего: 253 тыс. чел | |
| Язык | |
| Религия | |
Фирузку́хи (дари فیروزکوهی) — народ группы чараймаков, проживающий на территории северо-запада Афганистана (в междуречье Герируда и Мургаба, в восточной части провинции Герат, а также в окрестностях Чахчарана).
Общая численность населения составляет 253 000 человек[1]. По вероисповеданию — мусульмане-сунниты. Собственного языка нет, используют в общении диалект персидского языка (Рахимов, 1999).
Содержание
Традиционные занятия
Занимаются в основном скотоводством: разводят овец, коз, верблюдов. Фирузкухи славятся разведением сильных и выносливых лошадей. Так же развито земледелие, преобладающими культурами являются ячмень и пшеница. Особое место в жизни народа занимает ремесло. В основном занимаются ткачеством (материи для одеял, покрывал и шерстяных паласов) и изготовлением кошм.[2].
Традиционные жилища
Зимой фирузкухи живут в кишлаках, а летом — в палатках, которые имеют круглую четырехугольную форму.
Традиционная одежда
Джома — традиционная куртка, состоящая из трех кусков материи, сшитых в рукавах до локтя. В традиционную одежду также входят штаны, шапка (тумальчак) и платок, который надевается поверх шапки (Мошкало, 1997).
Основная пища
В еде фирузкухов в основном хлеб и молоко. Так же в рацион входит большое количество фруктов.
Напишите отзыв о статье "Фирузкухи"
Примечания
Литература
- Рахимов Р. Р. Фирузкухи // Народы и религии мира / Глав. ред. В. А. Тишков. М.: Большая Российская Энциклопедия, 1999. С- 581.
- Сови А. Теория народонаселения. Т 1,2. М., 1988.
- Дэвидсон Б. Африканцы. Введение в историю культуры. М.,1975.
- Мошкало В. В. Чар-аймаков группа диалектов / Языки мира. Иранские языки. I. М.1997, стр. 201
- Большой энциклопедический словарь, 2000. С.-896
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Фирузкухи
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
