Фишер, Роберт Джеймс

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Фишер, Роберт»)
Перейти к: навигация, поиск
Роберт Фишер
англ. Robert James Fischer

На олимпиаде в Лейпциге в 1960 году
Страны:

США США

Имя при рождении:

Роберт Джеймс Фишер

Дата рождения:

9 марта 1943(1943-03-09)

Место рождения:

Чикаго, США

Дата смерти:

17 января 2008(2008-01-17) (64 года)

Место смерти:

Рейкьявик, Исландия

Звание:

гроссмейстер (1958)
международный мастер (1957)

Максимальный рейтинг:

2785 (июль 1972)

Ро́берт Джеймс Фи́шер (Бобби Фишер; англ. Robert James Fischer; 9 марта 1943, Чикаго, США — 17 января 2008, Рейкьявик, Исландия) — американский шахматист, одиннадцатый чемпион мира (1972—1975). По версии журнала Šahovski informator — сильнейший шахматист XX века.





Биография

Детство и юность

Роберт Фишер родился 9 марта 1943 года в Чикаго. Его мать, Регина Фишер, в девичестве Вендер — швейцарская еврейка, чья семья перебралась в Швейцарию из Польши и России[1], отцом считался Ханс-Герхард Фишер — немецкий еврей, биолог, коммунист, эмигрировавший из СССР, где он и познакомился с Региной, учившейся в Первом Московском государственном медицинском университете имени И. М. Сеченова. В 1939 году супруги покинули СССР и переехали в Америку, однако с этого момента жили раздельно; Регина поселилась в США, а Герхард — в Чили, причём ему, как коммунисту, не был разрешён въезд в США. После окончания Второй мировой войны Герхард вернулся в Германию. Предполагают, что настоящим отцом Роберта был Пол Неменьи, венгерский еврей, бежавший из нацистской Германии в США, математик, участник Манхэттенского проекта[2]. Немени принимал деятельное участие в воспитании мальчика, заботился о нём, оплачивал его учёбу до самой своей смерти в 1952[3], дважды он безуспешно пытался отсудить у Регины право воспитания Роберта, заявляя, что «у его матери психическое расстройство и она не может дать сыну достойное воспитание»[2].

После окончания войны мать с детьми переехала в Бруклин. Когда Роберту было шесть лет, сестра Джоан научила его играть в шахматы. В нём сразу проявился природный дар к шахматам, который мальчик активно развивал. Увлечение шахматами полностью отвратило Роберта от общения со сверстниками (он воспринимал только тех, кто мог играть с ним в шахматы, а среди сверстников таких не было), обеспокоенная мать сначала обращалась к врачам, затем дала в местной газете объявление с просьбой откликнуться детей, увлекающихся шахматами, чтобы они могли составить Роберту компанию, но никого не нашла. Роберт вступил в местный шахматный клуб, в 10 лет он участвовал в своём первом шахматном турнире и выиграл его. Великолепная память позволила ему изучить немецкий, русский, испанский и сербскохорватский языки, иностранную шахматную литературу он читал в оригинале. Уже в 1957 году, в возрасте 13 лет, Роберт Фишер завоевал титул чемпиона США среди юниоров, а в 14 лет стал чемпионом США — самым молодым за всю историю.

С самых юных лет Фишер привлекал к себе внимание не только феноменальными шахматными успехами. Он стал известен и своими неординарными, часто скандальными поступками и публичными заявлениями. Так, например, о школе подросток отозвался следующим образом: «В школе нечему учиться. Учителя глупы. Нельзя, чтобы учителями работали женщины. В моей школе только учитель физкультуры был неглуп — он неплохо играл в шахматы».К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4420 дней]

В 15 лет Фишер оставил школу, чтобы полностью посвятить себя шахматам. «Всё, что я хочу когда-либо делать, — это играть в шахматы», — говорил он. Из-за этого он поссорился с матерью и в 1960 году она переехала, оставив ему квартиру в Бруклине; с этого момента Фишер жил один.

Шахматная карьера

С самого начала целью Фишера было завоевание титула чемпиона мира, для этого он упорно трудился, делая всё возможное. Для поддержания здоровья и спортивной формы он занимался не только шахматами, но и плаванием, теннисом, лыжами, коньками.

Выиграв чемпионат США, Фишер получил право на участие в межзональном турнире 1958 года в Портороже (Югославия). Перед турниром американская шахматная федерация обратилась к советской с предложением организовать Фишеру два тренировочных матча — с Борисом Спасским и Евгением Васюковым, для чего Фишер (первый и единственный раз) посетил СССР. Однако, приехав в Москву, Фишер пожелал сыграть матч с самим Ботвинником (который незадолго до того вернул себе чемпионское звание в матче-реванше со Смысловым), а когда ему объявили, что такая встреча невозможна, отказался от матчей и ограничился серией блиц-партий с советскими игроками, в частности, с Петросяном и Васюковым. Петросян в итоге выиграл с относительно небольшим перевесом, Васюков сыграл успешнее.[4]

Затем, по просьбе матери Фишера, Шахматный союз Югославии принял американского вундеркинда за месяц до начала межзонального турнира и организовал два матча: с Яношевичем и Матуловичем. Первый матч закончился с равным счётом, второй выиграл Фишер. По требованию Фишера игра проходила при закрытых дверях, записи партий и результаты не публиковались.[4] Спустя 30 лет была опубликована часть переписки Регины Фишер с Югославским шахматным союзом, в частности, очень любопытное письмо, в котором мать давала рекомендации по общению с Робертом:

Бобби терпеть не может давать сеансы одновременной игры, и поэтому прошу вас не планировать никаких выступлений. Останавливаться предпочитает в отелях, а не в частных квартирах. Он прекрасно чувствует себя в обществе шахматистов, но не любит привлекать к себе чрезмерного внимания и особенно не терпит журналистов, пытающихся проникнуть в его личную жизнь, — с интервью к нему лучше не обращаться. Сын носит простые спортивные куртки и не признает костюмов и галстуков. Не курит, не пьет и не встречается с девушками. Не умеет танцевать. Увлекается плаванием, теннисом, лыжами, коньками и хотел бы перед турниром пройти продуманную программу спортивной подготовки. Последний год был весьма напряженным для Бобби: он усердно занимался в школе и много играл, подвергся операции — ему удалили гланды. Поэтому нуждается в активном отдыхе и восстановлении физической формы.

— сборник статей «Наука — это жизнь», статья «Супервундеркинд»[4]

На самом межзональном турнире Фишер перевыполнил норму международного гроссмейстера, поделив 5-6 места, что давало право на участие в турнире претендентов. Таким образом, в 1958 году, в возрасте 15 с половиной лет он стал самым молодым в истории шахмат гроссмейстером, побив предыдущий рекорд Бориса Спасского, получившего звание гроссмейстера в 18 лет.

В 1959 году Фишер впервые принял участие в турнире претендентов на звание чемпиона мира в Югославии. Выступление было неудачным: Фишер поделил 5-6 места, причём микроматч с Михаилом Талем (победившем на этом турнире) проиграл с «сухим» счётом 0:4. В играх с шахматистами экстра-класса проявились недостатки подготовки: переоценка своих шансов, некоторое пренебрежение турнирной тактикой, ограниченный дебютный репертуар.

Неудача стала стимулом к дальнейшему самосовершенствованию, и вскоре Фишер одержал ряд блистательных побед в крупных турнирах, «… из которых выделю один — стокгольмский межзональный: юный американец финишировал с колоссальным отрывом, буквально унизившим всех его соперников…» (Анатолий Карпов). За 1960—1962 годы он четырежды был первым и один раз — вторым в международных турнирах, добился лучшего результата на первой доске в финале на Шахматной Олимпиаде в Лейпциге, выиграл ещё ряд официальных партий в командных соревнованиях. Явно провальным было лишь выступление в Буэнос-Айресе (1960) — 13-16 место, Фишер набрал менее половины очков.

В 1962 году, на очередном турнире претендентов в Кюрасао, его вновь постигла неудача — 4-е место, после Петросяна, Кереса и Геллера. Вернувшись домой, Фишер опубликовал в журнале «Sports Illustrated» статью, в которой заявил, что сильнейшие советские шахматисты играют между собой договорные ничьи, чтобы не подпускать других претендентов к первому месту (на этом турнире все 12 партий между Петросяном, Кересом и Геллером закончились вничью, принеся каждому из фаворитов равное число очков). По словам Фишера, «русский контроль в шахматах достиг такого уровня, когда честное соревнование за звание чемпиона мира уже невозможно». Говоря объективно, удержание высших позиций с помощью договорных ничьих было возможно, но только потому, что Фишер действительно отставал от фаворитов. Если бы он реально претендовал на первое место, остановить его советские гроссмейстеры могли бы, только выигрывая друг у друга. Да и сам Фишер в одной из партий с Геллером согласился на ничью на 14-м ходу, а с Кересом — на 12-м. Фишер заявил, что отказывается от участия в соревнованиях за высший титул до тех пор, пока ФИДЕ не заменит турнир претендентов матчами по олимпийской системе, на выбывание, и действительно в течение нескольких циклов не участвовал в турнирах претендентов. Впоследствии, самокритично подойдя к оценке своего шахматного творчества, он всё же сделал правильные выводы из своих неудач.

Во 2-й половине 1960-х годов Фишер выдвинулся в число сильнейших шахматистов мира, добиваясь успехов в турнирах самого высокого ранга: Гавана (1965) — 2—4-е место (в этом турнире Фишер участвовал заочно — в 1960-х годах США ввели санкции против Кубы, госдепартамент не разрешил ему выезд в Гавану, и Роберт играл из США, передавая свои ходы по телефону[5]); Санта-Моника (1966) — 2-е; Охрид и Монте-Карло (1967) — 1-е; Нетанья и Винковци (1968) — 1-е; Ровинь — Загреб и Буэнос-Айрес (1970) — 1-е место.

У себя на родине Фишер был абсолютно недосягаем. 8-кратный чемпион США. Первенство США 1963/64 выиграл со стопроцентным результатом. Возглавлял команду США на Всемирных олимпиадах 1960, 1962, 1966, 1970, где сыграл 65 партий против ведущих шахматистов мира, выиграв 40, проиграв только 7 и 18 сведя вничью.

В матче между командой сильнейших шахматистов мира («сборной мира») и сборной СССР (1970) победил на 2-й доске Тиграна Петросяна — 3:1. В матчах претендентов в 1971 году его выступления достигли рекордных показателей — всухую (6:0) он победил Марка Тайманова и Бента Ларсена (шесть побед в шести матчах в обоих поединках), а в финале со счётом 6½:2½ — Тиграна Петросяна, завоевав в результате право на матч с чемпионом мира Борисом Спасским. В этом цикле соревнований Фишер показал беспрецедентный результат во встречах с ведущими шахматистами мира: 85 % очков.

Скандалы

Фишер приобрёл известность не только как обладатель выдающегося шахматного дарования, но и как скандалист. Его постоянно сопровождали скандалы, он всегда старался поставить себя выше других участников соревнований, требовал привилегий, нарушал регламент, причём часто делал это грубо и демонстративно. Его требования к бытовому комфорту и порядку проведения соревнований, равно и как его необязательность доставляли массу хлопот организаторам. Так, например, Фишер требовал, чтобы партии с его участием начинались вечером, не ранее 16:00, поскольку он привык просыпаться очень поздно, в гостиницах соглашался жить только в номерах «люкс». Он легко мог согласовать какое-либо мероприятие со своим участием, а затем в последний момент отказаться без объяснения причин либо под надуманным предлогом. Он постоянно опаздывал к началу партии, к чему со временем все привыкли.

Весьма характерный пример — выступление Фишера на межзональном турнире в Сусе (1967 год). Фишер заявил, что по религиозным соображениям не может играть в пятницу вообще, а в субботу — ранее семи часов вечера. Организаторы приняли это к сведению и учли в расписании турнира, но затем Фишер потребовал, чтобы по субботам и другие участники начинали свои партии одновременно с ним. Когда это требование было отвергнуто, он заявил главному судье Дьяконеску: «Вы коммунист!» Из-за переноса игр с пятницы и субботы у Фишера оказался довольно напряжённый график. Сыграв несколько партий, Роберт решил отдохнуть и пропустил игру, а когда ему засчитали техническое поражение, отказался от дальнейшего участия в турнире. После долгих уговоров со стороны организаторов (которым совсем не нравилось выбытие явного фаворита турнира) Фишер согласился вернуться, но, сыграв ещё две партии, снова пропустил игру и уехал. После новых переговоров он снова согласился продолжить турнир, но попросил перенести начало следующей партии, с Бентом Ларсеном, с 6 на 7 часов, чтобы успеть добраться до места. Ларсен согласился. Заинтересованность в Фишере была так велика, что американское посольство выделило для него машину, а полицейский вертолёт специально отправили контролировать трассу, по которой Фишер должен был приехать. Но в 6 часов Фишер позвонил организаторам и целый час уговаривал их дать ему возможность (вопреки регламенту) сыграть пропущенные партии, на что получил твёрдый отказ. Тем временем срок начала партии настал. Фишер попросил отсрочить партию (из-за переговоров он не успевал приехать за час — максимальное время опоздания), но Ларсен категорически отказался, сказав: «Часы пущены» (отсрочка после начала партии была бы грубейшим нарушением правил). Лидер получил третье техническое поражение и, всё ещё оставаясь на первом месте среди участников, выбыл из турнира.[6]

В среде шахматистов Фишера уважали за выдающиеся успехи, хотя часто осуждали за экстравагантность. Комментаторы отмечали, что Фишер, требуя идеальных условий и повышения гонораров, в действительности много сделал для улучшения турнирного быта и повышения благосостояния ведущих шахматистов. Например, благодаря запросам Фишера размер призового фонда матча на первенство мира по шахматам значительно вырос. По этому поводу Борис Спасский шутил: «Фишер — наш профсоюз». Сам Фишер говорил: «Я добьюсь того, чтобы к шахматам относились с не меньшим уважением, чем к боксу. Сколько бы ни запросил Мохаммед Али за своё очередное выступление, я потребую больше».

Фишер обладал повышенной восприимчивостью к освещению и шумам. Перед ответственной партией его секундант неизменно проверял освещённость сцены, где сидели соперники. Если от стоящего вертикально карандаша на шахматный столик падала тень, освещённость признавалась недостаточной. Борис Спасский называл уши Фишера «локаторами». При доигрывании одной из партий в заднем ряду пустого зала два заинтересованных шахматиста вполголоса сказали друг другу несколько слов. Фишер в этот момент думал над ходом, но отвлёкся, посмотрел на судью и раздражённо сказал: «В зале шумно»[7].

Чемпион мира

Матч на первенство мира с Борисом Спасским состоялся в Рейкьявике в 1972 году и закончился победой Фишера — 12½:8½. Призовой фонд матча впервые в истории шахмат составлял 250 000 долларов[8].

После победы Фишера встречали в США как национального героя. Сразу по возвращении в США он был приглашён президентом Никсоном на званый обед в Белый Дом, но отказался от приглашения, сказав: «Терпеть не могу, чтобы все мне смотрели в рот, когда я жую».

Западная пресса осыпала Фишера лестными эпитетами, многие известные люди — певцы, актёры — искали его дружбы и хотели учиться у него шахматной игре. Победа Фишера способствовала популяризации шахмат на Западе — сначала среди светской публики, а затем и среди молодёжи, считавшей Фишера своим кумиром. Особенно заметно это было в США и Исландии. В США многих новорождённых называли Бобби, в честь Фишера, на Бродвее ставились шахматные мюзиклы.

Сам Фишер спокойно отнёсся к происходящему, и продолжал вести себя в обычной, резкой и независимой манере. Он неохотно давал интервью, предпочитая общаться лишь с узким кругом своих ближайших друзей, отказался от всех предлагавшихся ему многомиллионных рекламных контрактов (рассказывали, что Фишеру, в частности, предлагали рекламировать автомобили, но он, лично ознакомившись с товаром и найдя в нём множество недостатков, заявил, что «не собирается рекламировать автомобиль для самоубийц»). При этом он, однако, установил плату за любое своё участие в общественных мероприятиях. Так, за прочтение письма он требовал платить 1000 долларов, за разговор по телефону — 2500, за личную встречу — 5000, а за интервью — 25000.[2] Через несколько месяцев он постепенно перестал появляться на публике, говоря, что очень устал.

Последняя партия матча со Спасским стала последней официальной партией, сыгранной Фишером. Хотя перед матчем он и говорил журналистам, что после завоевания шахматной короны он будет ездить по миру и играть за очень большие гонорары, в результате добьётся того, что шахматы станут самой дорогой игрой, однако за последовавшие за чемпионатом три года он не принял участия ни в одном состязании. После завоевания титула новый чемпион играл редко, исключительно неофициальные партии, и ни разу не выступал в серьёзных турнирах. По свидетельствам знавших его людей, получение титула лишь обострило самолюбие нового чемпиона, и даже мысли о возможности поражения были для него крайне болезненны.

Несостоявшийся матч с Карповым

Не придя после длительных и тяжёлых переговоров к соглашению о порядке проведения матча на первенство мира с Анатолием Карповым, Роберт Фишер отказался играть этот матч. 3 апреля 1975 года ФИДЕ лишило Фишера чемпионского звания и объявило новым чемпионом Карпова. В течение последующих 2 лет оставалась надежда на то, что матч Фишер-Карпов всё же состоится, но переговоры о матче вне рамок ФИДЕ к осени 1977 зашли в тупик.

Затворничество

После лишения звания Фишер так и не вернулся в официальные шахматы. В 1976—1977 годах он вёл переговоры о матче вне рамок ФИДЕ с Анатолием Карповым[9], но они ни к чему не привели. Сообщалось также о переговорах с Энрике Мекингом, Светозаром Глигоричем, Виктором Корчным и Яном Тимманом, но и в этих случаях до матчей дело не дошло. В печати появлялись сообщения о матче Фишера против шахматной программы (конец 70-х годов, Фишер выиграл все три партии), о блиц-матче против Питера Байасаса.

В 1981 году имя Фишера снова появилось на страницах газет: экс-чемпиона арестовала полиция по подозрению в ограблении банка, приняв за находившегося в розыске грабителя. Фишер вырывался, крича, что он чемпион мира по шахматам, в результате полицейские его побили. Через два дня обвинения в ограблении были сняты и Фишера освободили, но присудили штраф в 1000 долларов за порчу имущества тюрьмы и неподчинение полицейским. После этих событий вышла книга Фишера «Меня мучили в тюрьме Пасадены», где он описал своё пребывание в тюрьме.

В 1990 году Фишер зарегистрировал патент на новые шахматные часы («часы Фишера»), в которых игроку после каждого хода добавляется определённое количество времени.

1990-е годы. Матч со Спасским и последующие события

До начала 1990-х Фишер уединённо жил в Пасадине (Калифорния), не появляясь на публике. В конце 1980-х он познакомился по переписке с 18-летней венгерской шахматисткой Зитой Райчани, через некоторое время переехал к ней в Будапешт и жил там, избегая общения с журналистами. Про него уже практически забыли, когда в 1992 югославский банкир Е. Василевич предложил Фишеру организовать коммерческий матч-реванш с Б. В. Спасским и экс-чемпион неожиданно согласился. Зита говорила, что, возможно, именно их с Фишером общение повлияло на решение Роберта вернуться к шахматам.[10] Призовой фонд матча составил 5 миллионов долларов США. Матч проходил на острове Свети-Стефан в Югославии, на условиях, выдвигавшихся ранее Фишером для матча с Карповым: до 10 побед.

Ещё до начала матча Фишеру пришло письменное уведомление от Госдепартамента США о том, что участие в матче на территории Югославии нарушает международное эмбарго (бойкот Югославии, объявленный США), и Фишеру за этот матч грозит до 10 лет тюрьмы. На предматчевой пресс-конференции Фишер демонстративно разорвал письмо и плюнул на его обрывки со словами: «я заставил людей поверить, что Штаты — интеллектуальная держава, что в ней живут умные люди, а они вместо благодарности разорили меня, унизили меня, плюнули на меня. И я отвечаю им тем же».

Матч состоялся, и Фишер победил в нём со счётом 10:5, всего было сыграно 30 партий. Тогда и впоследствии Фишер называл этот матч «матчем на первенство мира»[11], подчёркивая, что продолжает считать себя чемпионом, поскольку его так никто и не победил. Хотя никто в шахматном мире эти заявления всерьёз не воспринимал, сам матч вызвал огромный интерес, главным образом, потому, что должен был показать, сохранил ли Фишер своё высочайшее шахматное мастерство. По единодушному мнению комментаторов, продемонстрированный в матче уровень игры обоих игроков был существенно ниже того, что они показывали в 1970-х годах.

После победы в матче Фишеру нельзя было возвращаться в США. Помимо обвинения в нарушении эмбарго Югославии ему предъявило претензии налоговое ведомство; за неуплату налогов с 1976 года, в том числе налога с гонорара прошедшего матча, ему грозил штраф в 250 тысяч долларов. Некоторое время Фишер жил в Венгрии, в Будапеште. В 1994 году его бросила Зита Райчани[12]. В то же время Фишер познакомился и стал другом семьи сестёр Юдит и Жужи Полгар — также молодых шахматисток. В 1996 году Фишер представил публике изобретённые им шахматы 960.

Затем в жизни Фишера опять произошли значительные изменения: в 2000 году он неожиданно порвал со своими венгерскими знакомыми и переехал жить на Восток. На Филиппинах он сошелся с 22-летней местной уроженкой Мэрилин Янг, которая 21 мая 2001 года родила дочь Джинки Янг. Ранее предполагалось, что последняя является дочерью Фишера, но, согласно экспертизе ДНК, сделанной уже после смерти Фишера по требованию Мэрилин Янг, претендовавшей на наследство шахматиста, выяснилось, что это не так (см. ниже). Ни с Мэрилин, ни с её дочерью Фишер впоследствии не общался, однако несколько раз присылал им крупные суммы денег[13]. В основном Фишер жил в Японии со своей старой подругой Миёко Ватаи, японской шахматисткой, с которой он познакомился ещё в 1970-х годах. В 2000 Фишер даже был в Америке. Он приехал туда нелегально, через Канаду, на похороны сестры. Хотя на нём оставались все прежние обвинения, спецслужбы ничего не предприняли.

После 2000 года

Уже с 1996 Фишер стал несколько чаще появляться в СМИ, как правило, с довольно резкими выступлениями в адрес США и евреев. В 1999 его выступление в венгерском радиоэфире было прервано ведущим, так как состояло исключительно из ругательств в адрес евреев. Последними из попавших в эфир слов были: «Эти грязные ублюдки, придумавшие никогда не существовавший холокост, теперь пытаются захватить весь мир…». Ещё в одном из своих радиовыступлений Фишер заявил[14]: «Америка находится под полным контролем евреев. Всё начальство — евреи, тайные евреи или ЦРУшные крысы, которые на евреев работают. Госсекретарь и министр обороны — пархатые жиды. Посмотрите, что они натворили в Югославии». В конце концов, он сказал в интервью филиппинской радиостанции, что полностью одобряет действия «Аль-Каиды» и теракты 11 сентября.

В декабре 2003 Госдепартамент США официально аннулировал паспорт Фишера. Сам Фишер узнал об этом лишь 13 июля 2004, когда при попытке вылететь из Японии на Филиппины он был арестован за незаконное проникновение на территорию страны и помещён в тюрьму для нелегальных иммигрантов. США тут же потребовали выдать Фишера как уголовного преступника. Миёко Ватаи обратилась к мировой общественности с просьбой спасти Фишера, для чего требовалось предоставить ему политическое убежище. Находясь в заключении, Фишер письменно заявил о своём отказе от американского гражданства, подал прошение о предоставлении политического убежища и иск о незаконном аресте. Адвокаты Фишера утверждали, что он ничего не знал об аннулировании своего паспорта, кроме того, его арест в любом случае незаконен, поскольку на момент приезда в Японию его паспорт был действителен. Было заявлено, что арест Фишера — преследование по политическим мотивам, в котором обвинили персонально президента США Джорджа Буша и премьер-министра Японии Дзюнъитиро Коидзуми.

Фишер провёл в тюрьме 8 месяцев, за это время успев предложить Миёко выйти за него замуж и заключить с ней брачный контракт. Сербия и Черногория, Германия и Исландия заявили о готовности предоставить Фишеру гражданство, и 24 марта 2005 он был депортирован в Исландию. Перед вылетом из Японии Фишер сказал журналистам, что считает свой арест похищением, повторил обвинения в адрес Буша и Коидзуми и сказал, что они «должны быть повешены как военные преступники».

Последние годы жизни и смерть

После депортации из Японии Фишер жил в Исландии, в Рейкьявике. В ноябре 2007 он был госпитализирован с диагнозом опухоль предстательной железы. Фишеру предлагали операцию, но он отказался. Этот недуг, видимо, и послужил причиной его смерти, последовавшей 17 января 2008. Похоронен в Исландии, на кладбище католического прихода городка Селфосс, в 50 км от Рейкьявика. Похороны, по желанию самого Фишера, были скромными, на них присутствовало только несколько его исландских друзей и Миёко Ватаи. На могиле установлено скромное надгробие, на котором выгравировано лишь имя «Роберт Джеймс Фишер» и даты жизни.

Тяжба о наследстве Фишера

Фишер умер, не оставив завещания, в связи с чем его состояние (размер которого оценивается в 2 миллиона долларов[15]) должно быть распределено в соответствии с законом. Первоначально муниципальный суд Рейкьявика признал единственной наследницей Фишера Миёко Ватаи, как его законную супругу, но в 2009 году Верховный суд Исландии отменил это решение, сочтя, что вдова покойного не представила достаточных доказательств того, что брак был заключён в полном соответствии с законом.[16] Кроме Миёко Ватаи, на наследство претендуют два американских племянника Фишера (дети его сестры Джоан[17]), кроме того, на часть денег предъявляют права власти США, имеющие финансовые претензии к Фишеру по поводу многолетней неуплаты им налогов[15].

Сразу же после смерти Фишера в 2008 его филиппинская сожительница Мэрилин Янг потребовала признать Джинки Янг дочерью Фишера и на этом основании выделить ей долю в наследстве. Для подтверждения её претензий была необходима генетическая экспертиза. Сначала Мэрилин рассчитывала найти кровь Фишера в одной из больниц, где он лежал незадолго до смерти, но поиски оказались безуспешными. В итоге она обратилась в суд за разрешением эксгумации тела Роберта Фишера с целью получения материала для генетической экспертизы. Несколько раз суды низших инстанций отказывали, в результате дело тянулось более двух лет и дошло до Верховного суда Исландии. 18 июня 2010 появились сообщения[13], что Верховный суд, приняв во внимание доказанный факт передачи Фишером денег Мэрилин, удовлетворил ходатайство. Представители американской родни шахматиста заявили, что с уважением относятся к решению суда и будут ждать результатов экспертизы. Результаты теста были объявлены 17 августа 2010 в окружном суде Рейкьявика. Экспертиза показала, что Бобби Фишер не является отцом Джинки Янг[15]. Таким образом, семья Янг выбыла из спора за наследство Фишера.

Судебное разбирательство по распределению наследства между оставшимися претендентами началось в сентябре 2010 в Рейкьявике.[15] 4 марта 2011 года появилось сообщение, что муниципальный суд Рейкьявика, приняв во внимание дополнительные доказательства, предоставленные Миёко Ватаи, счёл доказанным факт её законного брака с Робертом Фишером и подтвердил своё предыдущее решение о передаче ей всего наследства. Адвокат, представляющий интересы племянников Фишера, заявил, что на это решение будет подана новая апелляция[16].

Характеристика творческой манеры

Отличался необычайной работоспособностью, фанатичной преданностью шахматам, энциклопедичностью знаний. Фишер был выдающимся исследователем дебюта и обогатил шахматную теорию множеством разработок. Абсолютное большинство своих партий Фишер начинал ходом королевской пешки 1.е4, блестяще играя как открытые начала (в том числе и королевский гамбит), так и полузакрытые. Известна т. н. «защита Фишера» в королевском гамбите (1.е4 е5 2.f4 ef 3.Kf3 d6). Успехи Фишера в разменном варианте испанской партии надолго сделали модным это разветвление популярного дебюта. Черными Фишер боролся за инициативу, обычно играя в ответ на 1.е4 сицилианскую защиту (чаще всего — вариант Найдорфа), а на 1.d4 — староиндийскую защиту и защиту Грюнфельда. В матче со Спасским (1972) Фишер предстал преображенным — его дебютный арсенал обогатился новыми досконально проработанными началами.

Фишер успевал следить не только за соревнованиями среди мужчин, он изучал и партии из женских турниров, стараясь и там найти свежие идеи, хотя в целом не считал женщин равноценными соперниками в шахматной игре и вообще интеллектуально равными мужчинам. Известно высказывание Фишера, опубликованное в 1962 году в журнале Harper: «Они все слабые, все женщины. Они глупы в сравнении с мужчинами. Им не надо играть в шахматы, вы понимаете. Они как начинающие. Они проигрывают каждую отдельно взятую партию против мужчины. Нет на свете женщины, которую я бы не победил, дав фору в коня».

Фишер немного говорил по-русски и по-сербски[11], читал специальную литературу на русском, сербо-хорватском, испанском, немецком языках. В молодости Фишер сам называл себя последователем советской шахматной школы, из которой он взял лучшие достижения.

Гроссмейстер А. Суэтин характеризовал творческую манеру Фишера так:

…отличительная особенность игры Фишера — замечательная чёткость, конкретность, рационалистичность мышления. Даже самым сильным гроссмейстерам в поисках за доской не чужды увлечения: заманчивые, нереальные, но фантастичные продолжения могут помешать им правильно рассчитать варианты. А вот когда изучаешь игру Фишера (даже в блицпартиях!), создаётся впечатление, что он холодно, без колебаний, автоматически отбрасывает все эти красоты. Зато все усилия направляет на отыскание истины.

Суэтин А.. Послесловие // Фишер Р. Д. Мои 60 памятных партий. — М.: Физкультура и спорт, 1972. — С. 230. — (Выдающиеся шахматисты мира).

Другие комментаторы также отмечали в игре Фишера удивительную чёткость, конкретность мышления и редкую спортивность: он стремился только к победе, но при этом не нарушал принципов позиционной борьбы. Если его партии заканчивались вничью, то это значило, что все ресурсы для достижения победы были действительно исчерпаны. Фишер не был модернистом в шахматах, как Таль или Ларсен, он тяготел к «чистым», ясным шахматам, но от этого его игра не становилась сухой, скучной. Анатолий Карпов, характеризуя вклад Фишера в шахматы, сказал: «Я не знаю никого другого в истории шахмат, кому наша игра была бы так обязана».

Спортивные достижения

Год Турнир + = Результат Место
1955 Нью-Йорк, первенство Бруклинского шахматного клуба 3 1 3 4½ из 7 3—5
Нью-Джерси, первенство США среди любителей 1 2 3 2½ из 6 32
Нью-Йорк, первенство Вашингтонского парка 3 2 3 4½ из 8 15—60
Линкольн, Небраска, юношеское первенство США 2 2 6 5 из 10 11—21
1956 Нью-Йорк, первенство Нью-Йорка 4 1 2 5 из 7 5—7
Нью-Йорк, Манхэттенский шахматный клуб, турнир «А» 7 1 4 9 из 12 1
Нью-Йорк, столичная лига, командное первенство 4 0 1 4½ из 5 -
Асберн-Парк, Нью-Джерси, первенство США среди любителей 3 1 2 4 из 6 12
Филадельфия, юношеское первенство США 8 1 1 8½ из 10 1
Оклахома-Сити, LVII открытое первенство США 5 0 7 8½ из 13 4—8
Монреаль, открытое первенство Канады 6 2 2 7 из 10 8—12
Нью-Йорк, III турнир за приз Розенвальда 2 4 5 4½ из 11 8—9
Вашингтон, открытое первенство Восточных Штатов 5 1 1 5½ из 7 2—5
1956/57 Нью-Йорк, полуфинал Манхэттенского шахматного клуба 2 2 1 2½ из 5 4
1957 Вест-Орандж, Нью-Джерси, открытое первенство Лонг-Кэбин 4 2 0 4 из 6 6—11
Лонг-Кэбин, 50-50 3 0 2 4 из 5
Нью-Йорк, столичная лига, командное первенство 5 0 0 5 из 5 -
Нью-Йорк, матч с М. Эйве 0 1 1 ½ из 2
Милуоки, Висконсин, открытое первенство Западных Штатов 5 1 2 6 из 8 7
Сан-Франциско, юношеское первенство США 8 0 1 8½ из 9 1
Кливленд, Огайо, LVIII открытое первенство США 8 0 4 10 из 12 1—2
Ист-Орандж, Нью-Джерси, первенство штата Нью-Джерси 6 0 1 6½ из 7 1
Нью-Йорк, матч с Д. Беннизоном 3 0 1 3½ из 4
Нью-Йорк, матч с Р. Кардосо (8 партий) 5 1 2 6 из 8
Милуоки, Висконсин, открытое первенство Среднего Севера 4 1 2 5 из 7 6—16
1957/58 Нью-Йорк, XII первенство США 8 0 5 10½ из 13 1
1958 Белград, матч против Д. Яношевича 0 0 2 1 из 2
Белград, матч против М. Матуловича 2 1 1 2½ из 4
Порторож, межзональный турнир 6 2 12 12 из 20 5—6
1958/59 Нью-Йорк, XIII первенство США 6 0 5 8½ из 11 1
1959 Мар-дель-Плата 8 2 4 10 из 14 3—4
Сантьяго, Мемориал А. Пальма 7 4 1 7½ из 12 4—6
Цюрих 8 2 5 10½ из 15 3—4
Блед — Загреб — Белград, турнир претендентов 8 11 9 12½ из 28 5—6
1959/60 Нью-Йорк, XIV первенство США 7 0 4 9 из 11 1
1960 Мар-дель-Плата 13 1 1 13½ из 15 1—2
Буэнос-Айрес 3 5 11 8½ из 19 13—16
Рейкьявик 3 0 1 3½ из 4 1
Берлин, матч США — ФРГ (партия с Даргой) 1 0 0 1 из 1
Лейпциг, XIV Олимпиада 10 2 6 13 из 18[18]
1960/61 Нью-Йорк, XV первенство США 7 0 4 9 из 11 1
1961 Нью-Йорк — Лос-Анджелес, матч с Сэмуэлем Решевским (из 16 партий) 2 2 7 5½ из 11[19]
Блед, мемориал А. Алехина 8 0 11 13½ из 19 2
Консультационная партия по радио с Лондоном 0 0 1 ½ из 1
1962 Стокгольм, межзональный турнир 13 0 9 17½ из 22 1
Копенгаген, партия с Б. Ларсеном 1 0 0 1 из 1
Кюрасао, турнир претендентов 8 7 12 14 из 27 4
Варна, XV Олимпиада 8 3 6 11 из 17[20]
Матч США — Польша (партия с Б. Сливой) 1 0 0 1 из 1
1962/63 Нью-Йорк, XVII первенство США 6 1 4 8 из 11 1
1963 Бей-Сити, Мичиган, открытое первенство Западных Штатов 7 0 1 7½ из 8 1
Поукипси, Нью-Йорк, открытое первенство штата Нью-Йорк 7 0 0 7 из 7 1
1963/64 Нью-Йорк, XVIII первенство США 11 0 0 11 из 11 1
1965 Гавана, IV мемориал Капабланки (по телефону и телетайпу) 12 3 6 15 из 21 2—4
1965/66 Нью-Йорк, XX первенство США 8 2 1 8½ из 11 1
1966 Лос-Анджелес, турнир на кубок Пятигорского 7 3 8 11 из 18 2
Гавана, XVII Олимпиада 14 1 2 15 из 17[21]
1966/67 Нью-Йорк, XXI первенство США 8 0 3 9½ из 11 1
1967 Монако 6 1 2 7 из 9 1
Скопье 12 2 3 13½ из 17 1
Сус, межзональный турнир 7 0 3 8½ из 10[22]
1968 Нетания, Израиль 10 0 3 11½ из 13 1
Винковцы, Югославия 9 0 4 11 из 13 1
1969 Нью-Йорк, столичная лига (партия с Сейди) 1 0 0 1 из 1
1970 «Матч века» (матч между сборными СССР и остального мира),
2-я доска против Т. Петросяна
2 0 2 3 из 4
Герцег-Нови, Югославия, международный турнир по блицу 17 1 4 19 из 22 1
Загреб 10 1 6 13 из 17 1
Буэнос-Айрес 13 0 4 15 из 17 1
Зиген, XIX Олимпиада 8 1 4 10 из 13[21]
Зиген, партия с Андерссоном 1 0 0 1 из 1
Пальма-де-Мальорка, межзональный турнир 15 1 7 18½ из 23 1
1971 Ванкувер, четвертьфинальный матч претендентов против М. Тайманова 6 0 0 6 из 6
Денвер, полуфинальный матч претендентов против Б. Ларсена 6 0 0 6 из 6
Буэнос-Айрес, финальный матч претендентов против Т. Петросяна 5 1 3 6½ из 9
1972 Рейкьявик, матч на первенство мира с Борисом Спасским 7 3 11 12½ из 21[23]
1992 Свети-Стефан, Белград, Матч с Борисом Спасским 10 5 15 17½ из 30

Личные счёты

Противник + = Всего
Авербах, Юрий 0 0 1 ½ из 1
Ботвинник, Михаил 0 0 1 ½ из 1
Бронштейн, Давид 0 0 2 1 из 2
Геллер, Ефим 3 5 2 4 из 10
Керес, Пауль 4 3 3 5½ из 10
Корчной, Виктор 2 2 4 4 из 8
Петросян, Тигран 8 4 15 15½ из 27
Полугаевский, Лев 0 0 1 ½ из 1
Смыслов, Василий 3 1 5 5½ из 9
Спасский, Борис 17 10 28 31 из 55
Тайманов, Марк 7 0 1 7½ из 8
Таль, Михаил 2 4 5 4½ из 11
Тукмаков, Владимир 1 0 0 1 из 1
Холмов, Ратмир 1 1 0 1 из 2
Штейн, Леонид 1 0 1 1½ из 2
Противник + = Всего
Бенко, Пал 8 3 7 11½ из 18
Георгиу, Флорин 1 1 2 2 из 4
Глигорич, Светозар 6 4 6 9 из 16
Горт, Властимил 1 0 3 2½ из 4
Дарга, Клаус 1 0 1 1½ из 2
Ивков, Борислав 4 2 4 6 из 10
Ларсен, Бент 10 2 1 10½ из 13
Матулович, Милан 4 1 2 5 из 7
Найдорф, Мигель 4 1 4 6 из 9
Олафссон, Фридрик 8 2 2 9 из 12
Пахман, Людек 2 2 4 4 из 8
Портиш, Лайош 4 0 5 6½ из 9
Решевский, Самуэль 9 4 13 15½ из 26
Сабо, Ласло 3 0 2 4 из 5
Ульман, Вольфганг 3 1 4 5 из 8
Унцикер, Вольфганг 4 1 3 5½ из 8
Филип, Мирослав 3 0 5 5½ из 8
Эйве, Макс 1 1 1 1½ из 3

Другие достижения Фишера

  • Фишер ввёл в практику новый контроль времени — с добавлением после каждого хода, для избавления противника от жёсткого цейтнота. При этом и до Фишера предлагались схемы контроля времени с добавлением после каждого хода, автором одной из них, очень близкой к варианту Фишера, был Давид Бронштейн. Заслуга Фишера скорее в том, что он, благодаря своей известности, смог дать этому полезному новшеству «путёвку в жизнь» (сам Фишер почти никогда не попадал в цейтнот). Шахматные часы, реализующие этот вид контроля, называются «часы Фишера». В 1988 году Фишер получил патент на эти часы ([www.google.com/patents/US4884255 U.S. Patent 4 884 255]). Турнирный контроль Фишера — комбинация традиционного контроля и контроля Фишера — применяется сейчас на официальных соревнованиях ФИДЕ, в том числе самого высокого уровня.
  • В 1996 году Фишер представил публике разработанные им случайные шахматы Фишера (Fischerandom chess) — вариант шахмат, в которых правила игры обычны, но начальная расстановка фигур случайным образом выбирается из 960 вариантов (и, соответственно, изменён порядок рокировки). Большое количество начальных позиций в этой игре делает бесполезным накопленный шахматной теорией массив глубоко изученных дебютов и «домашних заготовок», что заставляет игрока с первых ходов не играть по заученному шаблону, а всерьёз анализировать позицию.
  • Международный шахматный журнал Chess Informant в 2001 году признал Роберта Джеймса Фишера лучшим шахматистом XX века.

Фишер и спецслужбы

В 2002 году газета «Philadelphia Inquirer» со ссылкой на оказавшиеся в её руках архивные документы опубликовала статью о том, что Роберт Фишер в течение длительного времени был на подозрении ФБР как предполагаемый агент советской разведки. По предположениям, Фишер мог быть завербован во время поездки в Москву в 1958 году. На подозрения наводило знание Фишером русского языка, а главное — личность его матери, Регины Фишер, которая не скрывала своих левых убеждений, бежала из гитлеровской Германии в СССР, несколько лет жила там, закончила Первый медицинский институт, именно в Москве познакомилась с будущим мужем и лишь в 1939 году выехала в США.

Заподозрив Регину Фишер в работе на КГБ, ФБР установило наблюдение за ней и её семьёй с момента приезда в Чикаго, но, судя по всему, никаких реальных фактов так и не получило, хотя слежка за Фишерами продолжалась до 1997 года, когда Регина умерла. В донесениях агентов лишь отмечались настроения и высказывания Фишеров, в частности, их резко отрицательное отношение к войне во Вьетнаме, которое, по мнению руководства ФБР, нанесло ущерб престижу США.

Напишите отзыв о статье "Фишер, Роберт Джеймс"

Примечания

  1. [www.wargs.com/other/fischer.html Ancestry of Bobby Fischer] (англ.)
  2. 1 2 3 [www.ogoniok.com/archive/2003/4813/34-60-63/ Валерий Чумаков. Японская защита.]
  3. Los Angeles Times «THE JERUSALEM POST» (еженедельный спецвыпуск на русском языке) 17-12-2009
  4. 1 2 3 [nauka.relis.ru/55/0505/55505114.htm сборник статей «Наука — это жизнь», статья «Супервундеркинд»]
  5. [www.redstar.ru/2004/09/22_09/s.html И лавровый венок, и дубинки полиции] (недоступная ссылка с 15-06-2013 (3940 дней) — историякопия)
  6. [www.chesspage.kiev.ua/?z=interview.80 Любомир Луканюк. Бобби Фишер: Мудрейший глупец]
  7. Валериан Тархановский. [www.paradoxes.co/kak-fisher-vse-slyishal/ КАК ФИШЕР ВСЕ СЛЫШАЛ]. Paradoxes. Парадокс (07.09.2002).
  8. Примерно 1,4 млн. долларов в ценах 2013 года.
  9. [www.64.ru/?/articles/item=1362/topic=2947/replay/ Виктор Ивонин. Переговоры Фишера с Карповым]
  10. [www.facts.kiev.ua/archive/2002-03-07/72068/index.html Одиннадцатый чемпион мира Бобби Фишер любит хохотушек с большой грудью и говорит, что даже за 10 миллионов долларов уже не вернется к обычным шахматам]
  11. 1 2 [b-m.info/obshchestvo/boris_spasskiy_pobeda_nado_mnoy_v_reykyavike_sgubila_fishera/ Борис Спасский: «Победа надо мной в Рейкьявике сгубила Фишера» (полная версия интервью)]. Большая Москва (5 августа 2016).
  12. [www.euruchess.org/cgi-bin/index.cgi?action=viewnews&id=1653 Euruchess.org: Русский шахматный портал Евросоюза]
  13. 1 2 [www.utro.ru/articles/2010/06/18/901792.shtml Yтро.ру: Великого шахматиста достанут из-под земли.]
  14. [www.peoples.ru/sport/chees_player/fischer/history3.html Биография Фишера на peoples.ru]
  15. 1 2 3 4 [lenta.ru/news/2010/08/18/fisher/ Из спора за наследство Бобби Фишера выбыл один претендент]
  16. 1 2 [www.vesti.ru/doc.html?id=433210 Наследство Бобби Фишера присуждено его вдове Миоко Ватаи]
  17. [lenta.ru/news/2008/01/28/fischer/ Родственники Бобби Фишера начали борьбу за наследство шахматиста.]
  18. Лучший результат на 1-й доске в финале
  19. При ничейном счёте Фишер отказался продолжать борьбу и победителем провозглашён Решевский.
  20. Лучший результат на 1-й доске в предварительной группе
  21. 1 2 2-й результат на 1-й доске
  22. Выбыл из турнира, имея 8½ из 10 очков, идя на чистом первом месте (разногласия с организаторами).
  23. Победил со счётом 12½:8½ и был провозглашён 11-м чемпионом мира.

Литература

  • Фишер Р. Д., «Мои 60 памятных партий», М., Физкультура и спорт, 1972.
  • Меднис Эдмар, «Как побеждали Бобби Фишера», М., Прогресс, 1981.
  • Фишер Р. Д., «Бобби Фишер учит играть в шахматы», Здоров’я, Киев, 1990.
  • Мансуров Е., «Загадка Фишера», М., Советский спорт, 1992.
  • Тайманов М., «Я был жертвой Фишера», С-П., Шахфорум, 1993.
  • Голубев А. Н., Гутцайт Л. Э., «744 партии Бобби Фишера», В двух томах. — М., Ролег Лимитед, 1993.
  • Фишер Б., Маргулис С., Мозенфельдер Д. «Уроки шахматного гения», Минск, Попурри, 2003.
  • Воронков С. Б., Плисецкий Д. Г., «Русские против Фишера», М., Рипол Классик, 2004.
  • Каспаров Г., «Мои великие предшественники», том 4, «Фишер и звёзды Запада», М., Рипол Классик, 2005.
  • Пак В., «Роберт Фишер. Парадоксы шахматного гения», М., Сталкер, 2005.
  • Пак В. Н., Баранюк А. И. Возмутитель шахматного мира (Серия «Знаменитые имена в шахматах») О жизни и творчестве Роберта Фишера К: ТОВ «Задруга», 2008. — 640 с.; ил.
  • Линдер И., Линдер В., «Роберт Фишер: жизнь и игра», М., Астрель, 2006.
  • Айдинау Дж., Эдмондс Д. «Бобби Фишер идет на войну», М., Рипол Классик, 2008.
  • Неизвестное шахматное наследие Фишера. Составитель Михаил Соколов/ — М.: Русский шахматный дом, 2011. — 144 с. — (Шахматный университет). — ISBN 978-5-94693-162-5
  • Брага Ф., Льярдо К., Минсер К. Бобби Фишер: Легенда: Жизнь и партии величайшего гения шахмат / Пер. с исп. — М.: Русский шахматный дом, 2012. — 312 с. — (Великие шахматисты мира). — ISBN 978-5-94693-256-1
  • Брейди, Фрэнк. Конец игры : биография Роберта Фишера : удивительный взлёт и падение Бобби Фишера — путь американского гения, окончившийся у края сумасшествия. — М. : Андрей Ельков, 2015. — 447 с., [6] л. ил. — ISBN 978-5-906254-25-2.

Фильмография

В 2011 году вышел на экраны документальный фильм «Бобби Фишер против всего мира», посвящённый биографии этого спортсмена.

В ноябре 2015 года на экраны вышел фильм о Бобби Фишере, «[smotretonline.ucoz.org/news/zhertvuja_peshkoj_smotret_onlajn_film_2015_aktery_i_roli_tobi_maguajr_liv_shrajber_robin_vajgert/2015-12-29-1489 Жертвуя пешкой]» режиссёра Эдварда Цвика.

Ссылки

  • [www.chessgames.com/perl/chessplayer?pid=19233 Партии Фишера в базе chessgames.com]
  • [www.wtharvey.com/fisc.html 65 ключевых позиций из партий Фишера]  (англ.).
  • [www.bobby-fischer.net/bobby_fischer_video_1.htm Жизнь Бобби Фишера (видео)]  (англ.).
  • [www.chayka.org/article.php?id=1827 «Бобби Фишер против всех: постскриптум»]  (рус.).
  • [orfika.ru/2011/09/04/mansurov-e-zagadka-fishera/#more-1488 «Мансуров Е. Загадка Фишера. М.: 1992»]
Предшественник:
Борис Спасский
Чемпион мира по шахматам
19721975
Преемник:
Анатолий Карпов

Отрывок, характеризующий Фишер, Роберт Джеймс

Когда Борис и Анна Павловна вернулись к общему кружку, разговором в нем завладел князь Ипполит.
Он, выдвинувшись вперед на кресле, сказал: Le Roi de Prusse! [Прусский король!] и сказав это, засмеялся. Все обратились к нему: Le Roi de Prusse? – спросил Ипполит, опять засмеялся и опять спокойно и серьезно уселся в глубине своего кресла. Анна Павловна подождала его немного, но так как Ипполит решительно, казалось, не хотел больше говорить, она начала речь о том, как безбожный Бонапарт похитил в Потсдаме шпагу Фридриха Великого.
– C'est l'epee de Frederic le Grand, que je… [Это шпага Фридриха Великого, которую я…] – начала было она, но Ипполит перебил ее словами:
– Le Roi de Prusse… – и опять, как только к нему обратились, извинился и замолчал. Анна Павловна поморщилась. MorteMariet, приятель Ипполита, решительно обратился к нему:
– Voyons a qui en avez vous avec votre Roi de Prusse? [Ну так что ж о прусском короле?]
Ипполит засмеялся, как будто ему стыдно было своего смеха.
– Non, ce n'est rien, je voulais dire seulement… [Нет, ничего, я только хотел сказать…] (Он намерен был повторить шутку, которую он слышал в Вене, и которую он целый вечер собирался поместить.) Je voulais dire seulement, que nous avons tort de faire la guerre рour le roi de Prusse. [Я только хотел сказать, что мы напрасно воюем pour le roi de Prusse . (Непереводимая игра слов, имеющая значение: «по пустякам».)]
Борис осторожно улыбнулся так, что его улыбка могла быть отнесена к насмешке или к одобрению шутки, смотря по тому, как она будет принята. Все засмеялись.
– Il est tres mauvais, votre jeu de mot, tres spirituel, mais injuste, – грозя сморщенным пальчиком, сказала Анна Павловна. – Nous ne faisons pas la guerre pour le Roi de Prusse, mais pour les bons principes. Ah, le mechant, ce prince Hippolytel [Ваша игра слов не хороша, очень умна, но несправедлива; мы не воюем pour le roi de Prusse (т. e. по пустякам), а за добрые начала. Ах, какой он злой, этот князь Ипполит!] – сказала она.
Разговор не утихал целый вечер, обращаясь преимущественно около политических новостей. В конце вечера он особенно оживился, когда дело зашло о наградах, пожалованных государем.
– Ведь получил же в прошлом году NN табакерку с портретом, – говорил l'homme a l'esprit profond, [человек глубокого ума,] – почему же SS не может получить той же награды?
– Je vous demande pardon, une tabatiere avec le portrait de l'Empereur est une recompense, mais point une distinction, – сказал дипломат, un cadeau plutot. [Извините, табакерка с портретом Императора есть награда, а не отличие; скорее подарок.]
– Il y eu plutot des antecedents, je vous citerai Schwarzenberg. [Были примеры – Шварценберг.]
– C'est impossible, [Это невозможно,] – возразил другой.
– Пари. Le grand cordon, c'est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain diner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez. [Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтоб вы приехали… Приезжайте.]
В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.


Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Всюду слышались проклятия врагу рода человеческого Бонапартию; в деревнях собирались ратники и рекруты, и с театра войны приходили разноречивые известия, как всегда ложные и потому различно перетолковываемые.
Жизнь старого князя Болконского, князя Андрея и княжны Марьи во многом изменилась с 1805 года.
В 1806 году старый князь был определен одним из восьми главнокомандующих по ополчению, назначенных тогда по всей России. Старый князь, несмотря на свою старческую слабость, особенно сделавшуюся заметной в тот период времени, когда он считал своего сына убитым, не счел себя вправе отказаться от должности, в которую был определен самим государем, и эта вновь открывшаяся ему деятельность возбудила и укрепила его. Он постоянно бывал в разъездах по трем вверенным ему губерниям; был до педантизма исполнителен в своих обязанностях, строг до жестокости с своими подчиненными, и сам доходил до малейших подробностей дела. Княжна Марья перестала уже брать у своего отца математические уроки, и только по утрам, сопутствуемая кормилицей, с маленьким князем Николаем (как звал его дед) входила в кабинет отца, когда он был дома. Грудной князь Николай жил с кормилицей и няней Савишной на половине покойной княгини, и княжна Марья большую часть дня проводила в детской, заменяя, как умела, мать маленькому племяннику. M lle Bourienne тоже, как казалось, страстно любила мальчика, и княжна Марья, часто лишая себя, уступала своей подруге наслаждение нянчить маленького ангела (как называла она племянника) и играть с ним.
У алтаря лысогорской церкви была часовня над могилой маленькой княгини, и в часовне был поставлен привезенный из Италии мраморный памятник, изображавший ангела, расправившего крылья и готовящегося подняться на небо. У ангела была немного приподнята верхняя губа, как будто он сбирался улыбнуться, и однажды князь Андрей и княжна Марья, выходя из часовни, признались друг другу, что странно, лицо этого ангела напоминало им лицо покойницы. Но что было еще страннее и чего князь Андрей не сказал сестре, было то, что в выражении, которое дал случайно художник лицу ангела, князь Андрей читал те же слова кроткой укоризны, которые он прочел тогда на лице своей мертвой жены: «Ах, зачем вы это со мной сделали?…»
Вскоре после возвращения князя Андрея, старый князь отделил сына и дал ему Богучарово, большое имение, находившееся в 40 верстах от Лысых Гор. Частью по причине тяжелых воспоминаний, связанных с Лысыми Горами, частью потому, что не всегда князь Андрей чувствовал себя в силах переносить характер отца, частью и потому, что ему нужно было уединение, князь Андрей воспользовался Богучаровым, строился там и проводил в нем большую часть времени.
Князь Андрей, после Аустерлицкой кампании, твердо pешил никогда не служить более в военной службе; и когда началась война, и все должны были служить, он, чтобы отделаться от действительной службы, принял должность под начальством отца по сбору ополчения. Старый князь с сыном как бы переменились ролями после кампании 1805 года. Старый князь, возбужденный деятельностью, ожидал всего хорошего от настоящей кампании; князь Андрей, напротив, не участвуя в войне и в тайне души сожалея о том, видел одно дурное.
26 февраля 1807 года, старый князь уехал по округу. Князь Андрей, как и большею частью во время отлучек отца, оставался в Лысых Горах. Маленький Николушка был нездоров уже 4 й день. Кучера, возившие старого князя, вернулись из города и привезли бумаги и письма князю Андрею.
Камердинер с письмами, не застав молодого князя в его кабинете, прошел на половину княжны Марьи; но и там его не было. Камердинеру сказали, что князь пошел в детскую.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, Петруша с бумагами пришел, – сказала одна из девушек помощниц няни, обращаясь к князю Андрею, который сидел на маленьком детском стуле и дрожащими руками, хмурясь, капал из стклянки лекарство в рюмку, налитую до половины водой.
– Что такое? – сказал он сердито, и неосторожно дрогнув рукой, перелил из стклянки в рюмку лишнее количество капель. Он выплеснул лекарство из рюмки на пол и опять спросил воды. Девушка подала ему.
В комнате стояла детская кроватка, два сундука, два кресла, стол и детские столик и стульчик, тот, на котором сидел князь Андрей. Окна были завешаны, и на столе горела одна свеча, заставленная переплетенной нотной книгой, так, чтобы свет не падал на кроватку.
– Мой друг, – обращаясь к брату, сказала княжна Марья от кроватки, у которой она стояла, – лучше подождать… после…
– Ах, сделай милость, ты всё говоришь глупости, ты и так всё дожидалась – вот и дождалась, – сказал князь Андрей озлобленным шопотом, видимо желая уколоть сестру.
– Мой друг, право лучше не будить, он заснул, – умоляющим голосом сказала княжна.
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.


Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.
[Со времени наших блестящих успехов в Аустерлице, вы знаете, мой милый князь, что я не покидаю более главных квартир. Решительно я вошел во вкус войны, и тем очень доволен; то, что я видел эти три месяца – невероятно.
«Я начинаю аb ovo. Враг рода человеческого , вам известный, аттакует пруссаков. Пруссаки – наши верные союзники, которые нас обманули только три раза в три года. Мы заступаемся за них. Но оказывается, что враг рода человеческого не обращает никакого внимания на наши прелестные речи, и с своей неучтивой и дикой манерой бросается на пруссаков, не давая им времени кончить их начатый парад, вдребезги разбивает их и поселяется в потсдамском дворце.
«Я очень желаю, пишет прусской король Бонапарту, чтобы ваше величество были приняты в моем дворце самым приятнейшим для вас образом, и я с особенной заботливостью сделал для того все нужные распоряжения на сколько позволили обстоятельства. Весьма желаю, чтоб я достигнул цели». Прусские генералы щеголяют учтивостью перед французами и сдаются по первому требованию. Начальник гарнизона Глогау, с десятью тысячами, спрашивает у прусского короля, что ему делать, если ему придется сдаваться. Всё это положительно верно. Словом, мы думали внушить им страх только положением наших военных сил, но кончается тем, что мы вовлечены в войну, на нашей же границе и, главное, за прусского короля и заодно с ним. Всего у нас в избытке, недостает только маленькой штучки, а именно – главнокомандующего. Так как оказалось, что успехи Аустерлица могли бы быть положительнее, если б главнокомандующий был бы не так молод, то делается обзор осьмидесятилетних генералов, и между Прозоровским и Каменским выбирают последнего. Генерал приезжает к нам в кибитке по Суворовски, и его принимают с радостными и торжественными восклицаниями.
4 го приезжает первый курьер из Петербурга. Приносят чемоданы в кабинет фельдмаршала, который любит всё делать сам. Меня зовут, чтобы помочь разобрать письма и взять те, которые назначены нам. Фельдмаршал, предоставляя нам это занятие, ждет конвертов, адресованных ему. Мы ищем – но их не оказывается. Фельдмаршал начинает волноваться, сам принимается за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и другим. Он приходит в сильнейший гнев, выходит из себя, берет письма, распечатывает их и читает письма Императора, адресованные другим… Затем пишет знаменитый суточный приказ генералу Бенигсену.
Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: неправда ли это логично!
Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]
Князь Андрей сначала читал одними глазами, но потом невольно то, что он читал (несмотря на то, что он знал, на сколько должно было верить Билибину) больше и больше начинало занимать его. Дочитав до этого места, он смял письмо и бросил его. Не то, что он прочел в письме, сердило его, но его сердило то, что эта тамошняя, чуждая для него, жизнь могла волновать его. Он закрыл глаза, потер себе лоб рукою, как будто изгоняя всякое участие к тому, что он читал, и прислушался к тому, что делалось в детской. Вдруг ему показался за дверью какой то странный звук. На него нашел страх; он боялся, не случилось ли чего с ребенком в то время, как он читал письмо. Он на цыпочках подошел к двери детской и отворил ее.
В ту минуту, как он входил, он увидал, что нянька с испуганным видом спрятала что то от него, и что княжны Марьи уже не было у кроватки.
– Мой друг, – послышался ему сзади отчаянный, как ему показалось, шопот княжны Марьи. Как это часто бывает после долгой бессонницы и долгого волнения, на него нашел беспричинный страх: ему пришло в голову, что ребенок умер. Всё, что oн видел и слышал, казалось ему подтверждением его страха.
«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу! Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный мальчик, раскидавшись, лежал поперек кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.
– Он вспотел, – сказал князь Андрей.
– Я шла к тебе, чтобы сказать это.
Ребенок во сне чуть пошевелился, улыбнулся и потерся лбом о подушку.
Князь Андрей посмотрел на сестру. Лучистые глаза княжны Марьи, в матовом полусвете полога, блестели более обыкновенного от счастливых слёз, которые стояли в них. Княжна Марья потянулась к брату и поцеловала его, слегка зацепив за полог кроватки. Они погрозили друг другу, еще постояли в матовом свете полога, как бы не желая расстаться с этим миром, в котором они втроем были отделены от всего света. Князь Андрей первый, путая волосы о кисею полога, отошел от кроватки. – Да. это одно что осталось мне теперь, – сказал он со вздохом.


Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.
Пьер с главноуправляющим каждый день занимался . Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.
Управляющий не говорил, что это совершенно невозможно; он предлагал для достижения этой цели продажу лесов Костромской губернии, продажу земель низовых и крымского именья. Но все эти операции в речах управляющего связывались с такою сложностью процессов, снятия запрещений, истребований, разрешений и т. п., что Пьер терялся и только говорил ему:
– Да, да, так и сделайте.
Пьер не имел той практической цепкости, которая бы дала ему возможность непосредственно взяться за дело, и потому он не любил его и только старался притвориться перед управляющим, что он занят делом. Управляющий же старался притвориться перед графом, что он считает эти занятия весьма полезными для хозяина и для себя стеснительными.
В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.
«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.


В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.