Фишер-Айленд (Флорида)

Статистически обособленная местность Фишер-Айленд Fisher Island Страна СШАСША Штат ФлоридаФлорида Округ Майами-Дейд Координаты 25°45′42″ с. ш. 80°08′39″ з. д.25.76167° с. ш. 80.14417° з. д. / 25.76167; -80.14417    Площадь 0,78 км² Высота центра 3 м Население 467 человек (2000) Плотность 598,72 чел./км² Часовой пояс UTC-5, летом UTC-4 Телефонный код +1 305 Почтовые индексы 33109, 33139 FIPS 12-22375 Показать/скрыть карты

География

По данным Бюро переписи населения США статистически обособленная местность Фишер-Айленд имеет общую площадь в 0,78 квадратных километров, водных ресурсов в черте населённого пункта не имеется.

Статистически обособленная местность Фишер-Айленд расположена на высоте 3 м над уровнем моря.

Демография

По данным переписи населения 2000 года в Фишер-Айленд проживало 467 человек, 149 семей, насчитывалось 218 домашних хозяйств и 532 жилых дома. Средняя плотность населения составляла около 598,72 человек на один квадратный километр. Расовый состав населённого пункта распределился следующим образом: 92,08 % белых, 3,21 % — чёрных или афроамериканцев, 2,14 % — азиатов, 1,93 % — представителей смешанных рас, 0,64 % — других народностей. Испаноговорящие составили 14,8 % от всех жителей статистически обособленной местности.

Из 218 домашних хозяйств в 19,3 % воспитывали детей в возрасте до 18 лет, 61,5 % представляли собой совместно проживающие супружеские пары, в 5,5 % семей женщины проживали без мужей, 31,2 % не имели семей. 26,6 % от общего числа семей на момент переписи жили самостоятельно, при этом 7,3 % составили одинокие пожилые люди в возрасте 65 лет и старше. Средний размер домашнего хозяйства составил 2,14 человек, а средний размер семьи — 2,51 человек.

Население статистически обособленной местности по возрастному диапазону по данным переписи 2000 года распределилось следующим образом: 15,6 % — жители младше 18 лет, 3,2 % — между 18 и 24 годами, 20,3 % — от 25 до 44 лет, 45,6 % — от 45 до 64 лет и 15,2 % — в возрасте 65 лет и старше. Средний возраст жителей составил 51 год. На каждые 100 женщин в Фишер-Айленд приходилось 101,3 мужчин, при этом на каждые сто женщин 18 лет и старше приходилось 99,0 мужчин также старше 18 лет.

Средний доход на одно домашнее хозяйство статистически обособленной местности составил 200 000 долларов США, а средний доход на одну семью — эту же величину. При этом мужчины имели средний доход в 100 000 долларов США в год против 85 789 долларов среднегодового дохода у женщин. Доход на душу населения статистически обособленной местности составил 200 000 долларов в год. Все семьи имели доход, превышающий уровень бедности.

Ссылки

• [www.fids.org Fisher Island Day School]
• [mgg.rsmas.miami.edu:8080/CSL/Site/History/ Comparative Sedimentology Laboratory History]

Отрывок, характеризующий Фишер-Айленд (Флорида)

– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.