Лициний

Флавий Галерий Валерий Лициниан Лициний лат. Flavius Galerius Valerius Licinian Licinius
Римский император (август)
308—324
Соправители:	Константин I Великий, Галерий (308 — 311), Максимин Даза (308 — 313)
Предшественник:	Флавий Север
Преемник:	Константин I Великий
Римский император (цезарь)
307—308
Соправители:	Галерий, Константин I Великий, Максимин Даза
Вероисповедание:	Древнеримская религия
Рождение:	263(0263)
Смерть:	325(0325) Фессалоники
Супруга:	Флавия Юлия Констанция
Дети:	Лициний II

Флавий Галерий Валерий Лициниан Лициний (лат. Flavius Galerius Valerius Licinian Licinius; около 263—325) — римский император в 308—324.

Биография

Лициний происходил из Дакии и был с давних пор знаком с императором Галерием, особенно со времени войны против персидского царя Нарсеса. В 307 году Галерий сделал Лициния своим соправителем с титулом Цезаря и оставил его для обороны Иллирика и Фракии. Сам Галерий двинулся в Италию против Максенция. По возвращении в 308 году он провозгласил Лициния Августом и отдал под его власть Рецию и Паннонию (Аврелий Виктор, «О Цезарях»; 40) .

После смерти Галерия началась война между Лицинием и Максимином, который владел Сирией и Египтом. Войска обоих претендентов встретились в Вифинии, но императоры сумели договориться о разделе власти. Лициний получил европейские провинции императора Галерия, а Максимин — азиатские.

В 313 году Лициний женился на Констанции, сестре императора Константина I. В это время Максимин решил начать войну и переправился с большим войском в Европу. Лициний поспешил обратно, но из-за внезапности нападения сумел собрать лишь небольшую армию. Неподалеку от Геллеспонта произошло сражение, где Максимин был полностью разбит и вынужден был бежать в Азию. После того как тот умер в Тарсе, все восточные провинции признали власть Лициния (Лактанций, «О смерти гонителей» 36, 45, 49).

Лициний был по своему нраву очень жаден. По своей натуре он превзошел всех, был очень властолюбив, был очень суров и раздражителен, и враждебно относился к наукам. Во всем он придерживался военной дисциплины (Аврелий Виктор, «О жизни и нравах римских императоров»; 41).

После гибели всех остальных императоров, Лициний и Константин остались единственными владыками римского мира. Мир долго не простоял и сразу после смерти Максимина вспыхнула новая война, которая продолжалась десять лет. В 314 году Константин разбил Лициния у Цибала, и захватил у него Далмацию, Мезию и Македонию. В 324 война возобновилась. Лициний был опять разбит во Фракии и отступил к Халкедону (Аврелий Виктор, «О Цезарях»; 41). Константин преследовал того в Малой Азии.

В последней морской и сухопутной битве у Никомедии Лициний был побеждён и сдался Константину. Он передал Константину своё царское облачение и отрекся от власти. Константин сослал Лициния в Фессалоники, но спустя некоторое время приказал задушить его.

Литература

• Коптелов Б.В. Император Лициний: На переломе эпох. - М., 2008. - 132 с. - ISBN 5-9551-0239-6.

Ссылки

• Звягинцев Е. А. Лициний // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Лициний

Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.