Бриаторе, Флавио

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Флавио Бриаторе»)
Перейти к: навигация, поиск

Флавио Бриаторе (итал. Flavio Briatore; р. 12 апреля 1950, Верцуоло) — известный итальянский бизнесмен, чьё состояние оценивается в 150 миллионов долларов США. Известен как успешный менеджер Формулы-1, трижды приводивший возглавляемую команду к Кубку Конструкторов и четырежды — к чемпионскому титулу. Бывший руководитель отделения «Рено» в Формуле-1.





Биография

Бриаторе родился 12 апреля 1950 года в альпийском городе Верцуоло, Италия. Окончив институт им. Фасино де Буска, получил диплом геодезиста. Некоторое время работал инструктором по горным лыжам в Альпах, затем основал ресторан под названием «Трибула». Через некоторое время Флавио стал известным ресторанным менеджером и партнёром ресторанного магната Аттилио Дутто. После того, как Дутто был убит подложенной в его автомобиль бомбой, Бриаторе переехал в Милан и занялся игрой на бирже, где и познакомился с Лучано Бенеттоном. Некоторое время Флавио был менеджером компании «Бенеттон» в США, руководя сетью магазинов одежды.

Benetton

В 1985 году семья Бенеттон купила команду Формулы-1 «Тоулмен», переименовала в «Бенеттон» и вскоре сменила всё руководство. Новым директором конюшни в 1988 был назначен Бриаторе.

Флавио начал активно привлекать новые кадры. Новым техническим директором команды он сделал Джона Барнарда, но скорость его машин недостаточно удовлетворила итальянцев, и Барнарда сменил Том Уокиншоу (в будущем глава команды Arrows), а затем Росс Браун. Также Бриаторе переманил из Jordan многообещающего Михаэля Шумахера. Выбор оказался удачным: Шумахер начал побеждать уже на следующий год, а в 1994 и 1995 стал чемпионом мира. Бриаторе выкупил у погибающей команды «Лотус» контракт Джонни Херберта, и в 1995 его очки помогли «Бенеттону» завоевать Кубок Конструкторов.

Шумахер и Браун перешли в «Феррари» в 1996, «Бенеттон» взамен получил Жана Алези и Герхарда Бергера. Команда одержала только одну победу (усилиями Герхарда Бергера в Германии — 1997), и в 1997 году отношения Бриаторе с Жаном Алези резко испортились и француз покинул команду. Недовольные владельцы команды — семья Бенеттон, расстались и с Бриаторе, и взяли руководство командой в свои руки.

Supertec

Флавио не оставил бизнеса в Формуле-1. С 1998 года концерн «Рено» прекратил программу поставки двигателей для Формулы-1, однако Renault V10, выигравший чемпионаты 1995, 1996 и 1997 оставался относительно конкурентоспособным. Бриаторе основал компанию Supertec и, в сотрудничестве с заводом Mecachrome, в течение трёх лет продолжал поставки Renault V10 командам Формулы-1. Среди его клиентов были, в том числе, и экс-коллеги из «Бенеттона».

Двигатели «Супертек» не обладали высокой мощностью и надёжностью, и являлись устаревшими на фоне новых «Мерседес», «Феррари» и «Мюген-Хонда». Однако благодаря дешевизне и относительно неплохой скорости, они завоевали большую популярность среди команд-середняков. В сезоне 1999 более трети болидов, выходивших на старт Гран-при, оснащались двигателями фирмы Бриаторе.

Renault F1

В 2001 году концерн Renault и семья Бенеттон пришли к соглашению о продаже находившейся в кризисе команды «Бенеттон». Прямо в середине сезона французские автопроизводители снова назначили Флавио Бриаторе на место руководителя команды.

Бриаторе сразу заявил об амбициозных планах выигрыша чемпионата мира. Он сделал ставку на своего протеже Ярно Трулли (менеджером которого он был) и молодого тест-пилота Фернандо Алонсо. Трулли покинул команду в 2004, не удовлетворив амбиций менеджера команды, и Алонсо стал первым пилотом команды. Под руководством Флавио, «Рено» в 2005 и 2006 выиграла Кубок Конструкторов, а Алонсо — чемпионский титул.

С поста главы команды Бриаторе был отстранён 16 сентября 2009 года[1]. Причиной тому послужило дело об инициировании аварии экс-пилота «Рено» Нельсона Пике на Гран-при Сингапура 2008 года. 21 сентября 2009 года решением Всемирного совета по автоспорту Бриаторе был пожизненно дисквалифицирован за подстройку аварии Нельсона Пике.[2] Ему также придётся расстаться с акциями футбольного клуба «Куинз Парк Рейнджерс», так как в соответствии с правилами Футбольной ассоциации Англии руководителями или владельцами контрольных пакетов акций клуба не могут быть лица, отстранённые от деятельности в любом другом виде спорта.[3]

Бриаторе был личным менеджером Марка Уэббера и Хейкки Ковалайнена, которого он привёл в команду на смену ушедшему в «Макларен» Алонсо. Однако затем они были вынуждены найти себе другого менеджера, поскольку ФИА не станет продлевать суперлицензии гонщикам, в той или иной степени связанным с Бриаторе.[4]

Судебная тяжба с ФИА

25 ноября 2009 в Париже состоялось первое заседание суда по иску Бриаторе к ФИА с требованием отменить пожизненную дисквалификацию. Оправдательное решение по отношению к Бриаторе, а также Пэту Симондсу, было вынесено Парижским судом 5 января 2010.[5][6] У FIA не было полномочий отстранять от автоспорта Бриаторе, как человека, не имеющего никаких лицензий Федерации. Кроме того, расследование и обвинения во многом инициировались Максом Мосли, в то время председателем FIA, у которого ранее были конфликты с Бриаторе. Приговор по отстранению был признан нелегитимным, а Федерация была обязана опубликовать за свой счёт решение суда во французских газетах (по выбору оправданных). Нельсиньо Пике, пилоту, также замешанному в скандале и сыгравшему в нём немалую роль, ранее была гарантирована неприкосновенность со стороны Федерации в обмен на показания. После оправдания Бриаторе и Симондса никаких санкций в отношении Пике также не последовало.[7] FIA подала апелляцию на решение суда первой инстанции.[8] Однако вскоре по взаимной договоренности сторон FIA отозвала апелляцию, а Бриаторе и Симондс взяли на себя обязательства воздерживаться от руководящих должностей в Формуле-1 до 31 декабря 2012 года, а также в других сериях FIA до конца сезона-2011.[9]

Личная жизнь

Бриаторе — постоянный фигурант итальянских таблоидов из-за его скандальных романов с топ-моделями. Он известен как экс-любовник модели Наоми Кемпбелл, с которой он впоследствии с шумом расстался. От другой модели, Хайди Клум, у Флавио есть ребёнок — дочь по имени Хелен Бошовен "Лени" Сэмюэль(родилась 4 мая 2004 года). 18 июня 2008 года Бриаторе женился на итальянской модели Элизабет Грегорачи. 18 марта 2010 года у Флавио и Элизабет родился сын Фалько Натан Бриаторе.

Напишите отзыв о статье "Бриаторе, Флавио"

Примечания

  1. [www.f1news.ru/news/f1-52499.html Бриаторе и Симондс покинули Renault], F1News.Ru (16.09.2009).
  2. [news.tochka.net/20399-komanda-renault-diskvalifitsirovana-uslovno Команда Renault дисквалифицирована условно]
  3. [news.tochka.net/20545-u-flavio-briatore-khotyat-zabrat-futbolnyy-klub У Флавио Бриаторе хотят забрать футбольный клуб]
  4. [f1life.ru/press_center/news/show/583/3/ Дисквалификация Бриаторе может вызвать проблемы у многих гонщиков]
  5. [www.f1news.ru/news/f1-54671.html Французский суд отменил санкции к Бриаторе и Симондсу]
  6. [www.f1news.ru/news/f1-54674.html FIA намерена подать апелляцию?]
  7. [www.f1news.ru/news/f1-54675.html FIA может ввести лицензирование персонала команд]
  8. [www.f1top.ru/2010/01/11/fia-obzhaluet-reshenie-suda-po-delu-briatore.html FIA обжалует решение суда по делу Бриаторе]
  9. [www.f1news.ru/news/f1-57140.html FIA и экс-руководители Renault F1 смогли договориться]

Ссылки

  • [www.flaviobriatore.it/ Личный сайт Флавио Бриаторе]

Отрывок, характеризующий Бриаторе, Флавио



Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.