Могерини, Флавио
Поделись знанием:
– Прошу извинить, прошу извинить! Видит Бог не знал, – пробурчал старик и, осмотрев с головы до ног Наташу, вышел. M lle Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.
Когда граф вернулся, Наташа неучтиво обрадовалась ему и заторопилась уезжать: она почти ненавидела в эту минуту эту старую сухую княжну, которая могла поставить ее в такое неловкое положение и провести с ней полчаса, ничего не сказав о князе Андрее. «Ведь я не могла же начать первая говорить о нем при этой француженке», думала Наташа. Княжна Марья между тем мучилась тем же самым. Она знала, что ей надо было сказать Наташе, но она не могла этого сделать и потому, что m lle Bourienne мешала ей, и потому, что она сама не знала, отчего ей так тяжело было начать говорить об этом браке. Когда уже граф выходил из комнаты, княжна Марья быстрыми шагами подошла к Наташе, взяла ее за руки и, тяжело вздохнув, сказала: «Постойте, мне надо…» Наташа насмешливо, сама не зная над чем, смотрела на княжну Марью.
– Милая Натали, – сказала княжна Марья, – знайте, что я рада тому, что брат нашел счастье… – Она остановилась, чувствуя, что она говорит неправду. Наташа заметила эту остановку и угадала причину ее.
– Я думаю, княжна, что теперь неудобно говорить об этом, – сказала Наташа с внешним достоинством и холодностью и с слезами, которые она чувствовала в горле.
«Что я сказала, что я сделала!» подумала она, как только вышла из комнаты.
Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.
В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
(перенаправлено с «Флавио Могерини»)
| Флавио Могерини | |
| Flavio Mogherini | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Профессия: | |
Флавио Могерини (итал. Flavio Mogherini; 25 марта 1922, Ареццо — 21 апреля 1994, Рим) — итальянский кинорежиссёр, сценарист, продюсер, художник, бутафор. Отец верховного представителя Евросоюза по иностранным делам Федерики Могерини.
Содержание
Биография
Флавио Могерини получил высшее образование в области архитектуры, затем окончил Экспериментальный киноцентр в Риме. Начал творческий путь в качестве автора скетчей, дебютировал в качестве художника по костюмам в фильме Филиппа Вальтера Ратти (Filippo Walter Ratti) «Элеонора Друзе» (1948), получил известность в 1950 году благодаря работе в фильме Марио Моничелли и Стено «Собачья жизнь» (Vita da cani), где зарекомендовал себя незаурядным художником-постановщиком в манере позднего неореализма. В 1951 году те же режиссёры пригласили его в фильм «Полицейские и воры» (Guardie e ladri), в 1954 году Могерини работал с Роберто Росселини в фильме «Где свобода?» (Dov'è la libertà…?) и c Луиджи Дзампа в фильме «Римлянка» (La romana). В начале шестидесятых Могерини участвовал в первых фильмах Пьера Паоло Пазолини («Аккатоне» в 1961 году и «Мама Рома» в 1962), в 1961 году — в фильме Мауро Болоньини «Бездорожье» («La viaccia»). В 1970-х занялся режиссурой и снял в этом качестве несколько комедий. К числу наиболее удачных специалисты относят ленты «Чтобы любить Офелию» и «Паоло Барка, учитель начальных классов, практически нудист» (в обеих снимался Ренато Поццетто[it]), а также гротесковую комедию Благородный венецианец по прозвищу «Полосатая задница» с Марчело Мастрояни в главной роли[1][2][3].
Фильмография
Режиссёр
- 1972 — Даже если бы я хотел работать? / Anche se volessi lavorare, che faccio?
- 1974 — Чтобы любить Офелию / Per amare Ofelia
- 1975 — Паоло Барка, учитель начальных классов, практически нудист / Paolo Barca, maestro elementare, praticamente nudista
- 1976 — Благородный венецианец по прозвищу «Полосатая задница» / Culastrisce nobile veneziano
- 1977 — Девушка в жёлтой пижаме / La ragazza dal pigiama giallo
- 1978 — Чтобы жить лучше, развлекайтесь с нами / Per vivere meglio, divertitevi con noi
- 1981 — Пожалуйста, займись Амелией / Per favore occupati di Amelia
- 1982 — Сбирулино / Sbirulino
- 1986 — Девушка сирени / La ragazza dei lillà
- 1987 — Какое трудное приключение / Com'è dura l’avventura
- 1994 — Преступление страсти / Delitto passionale
Сценарист
- 1972 — Даже если бы я хотел работать? / Anche se volessi lavorare, che faccio?
- 1974 — Чтобы любить Офелию / Per amare Ofelia (и сюжет)
- 1976 — Благородный венецианец по прозвищу «Полосатая задница» / Culastrisce nobile veneziano (и рассказ)
- 1977 — Девушка в жёлтой пижаме / La ragazza dal pigiama giallo
- 1981 — Пожалуйста, займись Амелией / Per favore occupati di Amelia
- 1987 — Какое трудное приключение / Com'è dura l’avventura (и сюжет)
- 1994 — Преступление страсти / Delitto passionale (и сюжет)
Продюсер
- 1986 — Девушка сирени / La ragazza dei lillà
Напишите отзыв о статье "Могерини, Флавио"
Примечания
- ↑ Stefano Masi. [www.treccani.it/enciclopedia/flavio-mogherini_(Enciclopedia-del-Cinema)/ Mogherini, Flavio] (итал.). Enciclopedia del Cinema (2004). Treccani. Проверено 15 сентября 2014.
- ↑ [trovacinema.repubblica.it/attori-registi/flavio-mogherini/154636 Flavio Mogherini] (итал.). TrovaCinema. la Repubblica. Проверено 15 сентября 2014.
- ↑ [www.filmtv.it/film/12468/delitto-passionale/ Delitto passionale] (итал.). filmtv.it. Проверено 5 июля 2015.
Литература
- Andrea Pergolari, Francesca Biancat. [books.google.ru/books?id=MNrNPwAACAAJ&dq=Flavio+Mogherini&hl=ru&sa=X&ei=FhkXVMCsJ6rmyQPb44LQAQ&ved=0CCYQ6AEwAQ Flavio Mogherini scenografo praticamente regista]. — Aracne, 2009. — 450 p. — ISBN 9788854825604.
Ссылки
- [www.world-art.ru/people.php?id=208551 Флавио Могерини / Flavio Mogherini]. World Art. Проверено 15 сентября 2014.
Отрывок, характеризующий Могерини, Флавио
– Ах, сударыня, – заговорил он, – сударыня, графиня… графиня Ростова, коли не ошибаюсь… прошу извинить, извинить… не знал, сударыня. Видит Бог не знал, что вы удостоили нас своим посещением, к дочери зашел в таком костюме. Извинить прошу… видит Бог не знал, – повторил он так не натурально, ударяя на слово Бог и так неприятно, что княжна Марья стояла, опустив глаза, не смея взглянуть ни на отца, ни на Наташу. Наташа, встав и присев, тоже не знала, что ей делать. Одна m lle Bourienne приятно улыбалась.– Прошу извинить, прошу извинить! Видит Бог не знал, – пробурчал старик и, осмотрев с головы до ног Наташу, вышел. M lle Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.
Когда граф вернулся, Наташа неучтиво обрадовалась ему и заторопилась уезжать: она почти ненавидела в эту минуту эту старую сухую княжну, которая могла поставить ее в такое неловкое положение и провести с ней полчаса, ничего не сказав о князе Андрее. «Ведь я не могла же начать первая говорить о нем при этой француженке», думала Наташа. Княжна Марья между тем мучилась тем же самым. Она знала, что ей надо было сказать Наташе, но она не могла этого сделать и потому, что m lle Bourienne мешала ей, и потому, что она сама не знала, отчего ей так тяжело было начать говорить об этом браке. Когда уже граф выходил из комнаты, княжна Марья быстрыми шагами подошла к Наташе, взяла ее за руки и, тяжело вздохнув, сказала: «Постойте, мне надо…» Наташа насмешливо, сама не зная над чем, смотрела на княжну Марью.
– Милая Натали, – сказала княжна Марья, – знайте, что я рада тому, что брат нашел счастье… – Она остановилась, чувствуя, что она говорит неправду. Наташа заметила эту остановку и угадала причину ее.
– Я думаю, княжна, что теперь неудобно говорить об этом, – сказала Наташа с внешним достоинством и холодностью и с слезами, которые она чувствовала в горле.
«Что я сказала, что я сделала!» подумала она, как только вышла из комнаты.
Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.
В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
