Флаг Ганы

Флаг Республики Гана

Гана
Утверждён	6 марта 1957
Отменён	1 января 1964
Повторно учреждён	28 февраля 1966
Пропорция	2:3
Автор флага	Теодосия Саломе Око
Флаг торгового флота
Предыдущие флаги
1 января 1964 — 28 февраля 1966

Государственный флаг Га́ны состоит из панафриканских цветов — красного, жёлтого и зелёного. Гана как первое государство, получившее независимость после второй мировой войны, было основоположником этих цветов. Многие другие африканские страны, получившие независимость позже, видели во флаге Ганы пример и выбирали похожие флаги, с тем, чтобы выразить панафриканскую идею. Ещё в XIX веке эти цвета использовались в Эфиопии — первой независимой африканской стране, хотя в то время они ещё не были панафриканскими символами.

Флаг был разработан ганезийкой Теодосией Саломе Око и символизирует следующее: красный цвет напоминает о крови, пролившейся в борьбе за свободу; жёлтый символизирует богатство страны (уже прежнее название королевства Золотой Берег указывало на это); зелёный символизирует леса и поля страны.

Чёрная пятиконечная звезда в середине флага служит путеводной звездой африканской свободы. Часто она изображается неправильно: звезда должна касаться как верхней, так и нижней полосы. Флаг Ганы был официально принят 6 марта 1957 года. 1 января 1964 года жёлтая полоса заменена белой, а 28 февраля 1966 года флаг снова был восстановлен в исходной форме.

Другие флаги

• Ensign of the Ghana Air Force.svg

  Флаг Военно-воздушных сил

• Civil Air Ensign of Ghana.svg

  Флаг гражданской авиации

• Naval Ensign of Ghana.svg

  Военно-морской флаг
  1959 — ≈1998

Исторические флаги

• Ng westafricasettlements.png

  Флаг Британской Западной Африки
  1870 — 1877

• Flag of the Gold Coast.svg

  Флаг колонии Золотой Берег
  1877 — 6 марта 1957

Отрывок, характеризующий Флаг Ганы

«Видел сон, будто Иосиф Алексеевич в моем доме сидит, я рад очень, и желаю угостить его. Будто я с посторонними неумолчно болтаю и вдруг вспомнил, что это ему не может нравиться, и желаю к нему приблизиться и его обнять. Но только что приблизился, вижу, что лицо его преобразилось, стало молодое, и он мне тихо что то говорит из ученья Ордена, так тихо, что я не могу расслышать. Потом, будто, вышли мы все из комнаты, и что то тут случилось мудреное. Мы сидели или лежали на полу. Он мне что то говорил. А мне будто захотелось показать ему свою чувствительность и я, не вслушиваясь в его речи, стал себе воображать состояние своего внутреннего человека и осенившую меня милость Божию. И появились у меня слезы на глазах, и я был доволен, что он это приметил. Но он взглянул на меня с досадой и вскочил, пресекши свой разговор. Я обробел и спросил, не ко мне ли сказанное относилось; но он ничего не отвечал, показал мне ласковый вид, и после вдруг очутились мы в спальне моей, где стоит двойная кровать. Он лег на нее на край, и я будто пылал к нему желанием ласкаться и прилечь тут же. И он будто у меня спрашивает: „Скажите по правде, какое вы имеете главное пристрастие? Узнали ли вы его? Я думаю, что вы уже его узнали“. Я, смутившись сим вопросом, отвечал, что лень мое главное пристрастие. Он недоверчиво покачал головой. И я ему, еще более смутившись, отвечал, что я, хотя и живу с женою, по его совету, но не как муж жены своей. На это он возразил, что не должно жену лишать своей ласки, дал чувствовать, что в этом была моя обязанность. Но я отвечал, что я стыжусь этого, и вдруг всё скрылось. И я проснулся, и нашел в мыслях своих текст Св. Писания: Живот бе свет человеком, и свет во тме светит и тма его не объят . Лицо у Иосифа Алексеевича было моложавое и светлое. В этот день получил письмо от благодетеля, в котором он пишет об обязанностях супружества».
«9 го декабря.
«Видел сон, от которого проснулся с трепещущимся сердцем. Видел, будто я в Москве, в своем доме, в большой диванной, и из гостиной выходит Иосиф Алексеевич. Будто я тотчас узнал, что с ним уже совершился процесс возрождения, и бросился ему на встречу. Я будто его целую, и руки его, а он говорит: „Приметил ли ты, что у меня лицо другое?“ Я посмотрел на него, продолжая держать его в своих объятиях, и будто вижу, что лицо его молодое, но волос на голове нет, и черты совершенно другие. И будто я ему говорю: „Я бы вас узнал, ежели бы случайно с вами встретился“, и думаю между тем: „Правду ли я сказал?“ И вдруг вижу, что он лежит как труп мертвый; потом понемногу пришел в себя и вошел со мной в большой кабинет, держа большую книгу, писанную, в александрийский лист. И будто я говорю: „это я написал“. И он ответил мне наклонением головы. Я открыл книгу, и в книге этой на всех страницах прекрасно нарисовано. И я будто знаю, что эти картины представляют любовные похождения души с ее возлюбленным. И на страницах будто я вижу прекрасное изображение девицы в прозрачной одежде и с прозрачным телом, возлетающей к облакам. И будто я знаю, что эта девица есть ничто иное, как изображение Песни песней. И будто я, глядя на эти рисунки, чувствую, что я делаю дурно, и не могу оторваться от них. Господи, помоги мне! Боже мой, если это оставление Тобою меня есть действие Твое, то да будет воля Твоя; но ежели же я сам причинил сие, то научи меня, что мне делать. Я погибну от своей развратности, буде Ты меня вовсе оставишь».