Флаг Нью-Мексико

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Флаг штата Нью-Мексико
Нью-Мексико
США

Утверждён

15 марта 1925

Пропорция

2:3

Автор флага

Гарри П. Мера

Флаг Нью-Ме́ксико (англ. Flag of New Mexico) — один из государственных символов американского штата Нью-Мексико. Положение о флаге, его описание и порядок использования изложены в статье 3 раздела 12 Свода Законов штата (англ. New Mexico Statutes Annotated 1978)[1]. Представляет собой исторический символ Солнца, использовавшийся индейцами зиа, на жёлтом поле. Жёлтый и красный цвета флага соответствуют историческому военному испанскому флагу «Бургундский крест[en]», который использовали конкистадоры во времена завоевания территории Нью-Мексико в XVI веке.





Описание флага

Флаг представляет собой прямоугольник жёлтого цвета, ширина которого составляет 2/3 от длины (пропорции 2:3). В центре флага расположен древний символ Солнца индейцев Зиа красного цвета. Размер символа 1/3 от длины флага. Диаметр центрального круга символа Солнца 1/3 от ширины всего символа. От центрального круга отходят четыре группы лучей по четыре луча в каждой. Группы расположены равномерно с четырёх сторон по вертикали и горизонтали. Лучи в каждой группе параллельны, два внутренних луча длиннее внешних на 1/5 длины. Цвета флага в Законе названы «старые испанские цвета».

Закон штата предписывает использование флага во всех мероприятиях, в которых официально и публично представлен штат. Приветствовать флаг следует словами салюта: «I salute the flag of the state of New Mexico, the Zia symbol of perfect friendship among united cultures» («Я салютую флагу штата Нью-Мексико, символу Зиа истинной дружбы объединённых культур»).

История

В течение первых 14 лет с момента создания 6 января 1912 года штат Нью-Мексико не имел официально утверждённого флага. На всемирной выставке 1915 года в Сан-Диего в специальном зале были выставлены флаги штатов США и государств-участников. От Нью-Мексико был выставлен неофициальный флаг. Он представлял собой голубое поле, в верхнем левом углу был расположен флаг США, в левом нижнем — герб штата, а в центре был выполненный серебряными буквами и цифрами текст «New Mexico» и «47» (что означало 47-й штат США). Многие источники также указывают, что вокруг герба штата была надпись «The Sunshine State» (Закатный штат).

В 1920 году женская общественная организация «Дочери Американской Революции» предложила разработать оригинальный флаг штата. Конкурс на лучший рисунок флага выиграл Гарри П. Мера (Dr. Harry P. Mera), археолог из Санта-Фе. Он был одним из специалистов по символике индейцев зиа. Символ солнца был найден в конце XIX века в Зиа-Пуэбло и считается имеющим священное значение для индейцев зиа. Четыре группы по четыре луча также имеют глубокий смысл Цикла Жизни: четыре ветра, четыре сезона, четыре направления, четыре священных долга. Число четыре является священным для зиа. Рисунок Г. Мера используется с 1925 года до настоящего времени как официальный флаг штата Нью-Мексико.

Оценка флага

Северо-Американская вексиллологическая ассоциация (NAVA) в исследовании 2001 года признала флаг штата Нью-Мексико лучшим по дизайну среди всех штатов США и провинций Канады[2].

Напишите отзыв о статье "Флаг Нью-Мексико"

Примечания

  1. [www.conwaygreene.com/nmsu/lpext.dll?f=templates&fn=main-hit-h.htm&2.0 Закон штата Нью Мексико, 12-3-2]
  2. [www.nava.org/Flag%20Design/State&Provincial%20Survey%202001/surveyresults.htm Лучшие флаги штатов и провинций по оценке NAVA]

  США

Отрывок, характеризующий Флаг Нью-Мексико

Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.