Флаг Усть-Ордынского Бурятского автономного округа

Флаг Усть-Ордынского Бурятского автономного округа

Усть-Ордынский Бурятский автономный округ
Россия
Ныне флаг Усть-Ордынского Бурятского округа
Утверждён	9 сентября 1997
Отменён	27 марта 2009
Утратил силу	1 января 2008
Пропорция	2:3
Номер в ГГР	205
Предыдущие флаги
27 июля 1997 — 18 сентября 1997

Флаг Усть-Орды́нского Буря́тского автономного округа официальный символ Усть-Ордынского Бурятского автономного округа — бывшего субъекта Российской Федерации. 1 января 2008 года Усть-Ордынский Бурятский автономный округ был упразднён и его территория вошла в состав Иркутской области Российской Федерации.

Флаг утверждён 17 июля 1997 года и, с изменениями внесёнными Законом Усть-Ордынского Бурятского автономного округа от 18 сентября 1997 года № 21-оз, внесён в Государственный геральдический регистр Российской Федерации с присвоением регистрационного номера 205.

Описание

Описание первого флага Усть-Ордынского Бурятского автономного округа, утверждённое Законом Усть-Ордынского Бурятского автономного округа от 25 июля 1997 года № 19-оз, гласило:

Флаг представляет собой прямоугольное полотнище зелёного цвета. В центре расположен элемент герба — золотой круг, в котором заключены триада «арбагар» — (бур.) и четыре кружочка вокруг круга, символизирующие четыре стороны света. Нижняя часть полотнища завершена белой полосой с изображением красного «меандра», мотивы которого использовались в декоративно-прикладном искусстве бурят Предбайкалья.

Отношение ширины флага к его длине 2:3. Соотношение полосы белого цвета к синему флагу полотна флага 1:7.

Законом Усть-Ордынского Бурятского автономного округа от 18 сентября 1997 года № 21-оз цвет полотнища был изменён с зелёного на синий, а законом от 28 января 2000 года № 123-ОЗ из описания были исключены слова «арбагар» — бур. и окончательное описание флага гласило:

Флаг представляет собой прямоугольное полотнище синего цвета. В центре расположен элемент герба — золотой круг, в котором заключены триада и четыре кружочка вокруг круга, символизирующие четыре стороны света. Нижняя часть полотнища завершена белой полосой с изображением красного «меандра», мотивы которого использовались в декоративно-прикладном искусстве бурят Предбайкалья.

Отношение ширины флага к его длине 2:3. Соотношение полосы белого цвета к синему флагу полотна флага 1:7.

Законом Иркутской области от 27 марта 2009 года № 12-оз все предыдущие законы о гербе и флаге Усть-Ордынского Бурятского автономного округа были признаны утратившими силу и на всю территорию нового субъекта Российской Федерации — Иркутской области — было распространено действие Закона Иркутской области от 16 июля 1997 года № 30-оз «О гербе и флаге Иркутской области».

Законом Иркутской области от 7 июля 2011 года № 54-ОЗ «О символике Усть-Ордынского Бурятского округа» данный флаг стал флагом Усть-Ордынского Бурятского округа — административно-территориальной единицы Иркутской области с особым статусом.

Символика

Цвета флага означают:

синий — цвет вечного синего неба;

белый — цвет добра, удачи, исцеления, очищения и приумножения, символизирует молоко и импульс к развитию, священный, божественный цвет, используемый для обрядов очищения и исцеления;

красный — цвет крови, огня, тепла, солнца, храбрости, мужества, неустрашимости;

золотой — символ богатства края, солнечный свет, цвет счастья и благополучия.

На флаге принятом 17 июля 1997 года, зелёный цвет полотнища — цвет бессмертия и самой природы, символ воскресения и обновления, символизирует уникальную флору и фауну, лесные богатства округа.

См. также

• Флаг Усть-Ордынского Бурятского округа

Отрывок, характеризующий Флаг Усть-Ордынского Бурятского автономного округа

– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.