Флебодиум золотистый
| Флебодиум золотистый | |||||||||||||||||
 | |||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||
| Синонимы | |||||||||||||||||
| |||||||||||||||||
Флебо́диум золоти́стый, или Флебо́диум золото́й (лат. Phlebodium aureum) — вид папоротников рода Флебодиум (Phlebodium) семейства Многоножковые (Polypodiaceae).
|
|
|
Сверху вниз: вайи, лист крупным планом, сорусы
|
Содержание
Ботаническое описание
Папоротник снабжён ползучим корневищем, очень густо опушённым коричнево-золотыми чешуйками (отсюда название). Диаметр корневища — 8—15 (редко 30) мм. Крупные листья (вайи) на длинных, до 1 метра черешках — перисторассечённые, в очертании овальные. Листовая пластинка крупная, от 30 до 130 см длиной и 10—50 см шириной, голая, состоит из до 35 листочков второго порядка. Листочки линейно-ланцетные, на верхушке заострённые, с волнистым краем. Их цвет варьирует от ярко-зелёного до серовато-зелёного цвета. Сорусы золотисто-оранжевые, округлые или слегка удлинённые, расположены в один или два ряда между средней жилкой и краем листа. Крохотные споры распространяются ветром.
Распространение
Произрастает в тропиках и субтропиках Северной и Южной Америки (в восточной части континентов). Единственный вид рода флебодиум (Phlebodium), встречающийся в Северной Америке. В США произрастает от Флориды до юго-востока Джорджии, на юге на Карибских островах (Багамские острова, Пуэрто-Рико и Малые Антильские острова), а также на севере и востоке Южной Америки до Парагвая.
Местообитание
Флебодиум золотистый редко ведёт наземный образ жизни. Часто растёт как эпифит, на стволах деревьев, прикрепляясь к коре, под пологом тропических лесов или на карликовых пальмах в субтропиках. Обычен в туманных лесах на Карибских островах и севере Южной Америки. Во Флориде растёт в различных средах обитания, включая болота, а потому хорошо приспособлен к широкому диапазону микроклиматов. Ограничением для распространения этого вида далее в тропиках и субтропиках является его чувствительность даже к самым лёгким морозам. Чрезмерное освещение также сказывается на росте этого вида. В местах с постоянным количеством осадков в течение года он растёт как вечнозелёное растение, а там, где есть сухой сезон, он — полувечнозелёный или частично листопадный. Это помогает растению пережить засуху, уменьшая испарение.
Особенности химического состава
Без предварительной обработки растение ядовито, так как содержит синильную кислоту. Также он содержит цианогенный гликозид вицианин. С помощью фермента вицианин-β-гликозидазы часть молекулы сахара вицианазы расщепляется с высвобождением миндалонитрилов. Далее под действием фермента лиазы освобождается синильная кислота. Этим обусловлена ядовитость не только флебодиума золотистого, но и многих других ядовитых растений.
Хозяйственное значение и применение
Декоративное растение
Используется в декоративном озеленении в интерьере. Зимой содержится при температуре не ниже 18—20 °С. Температура ниже 5 °C для него губительна. Растение теневыносливое. Высыхание субстрата нежелательно. Субстрат рыхлый, нейтральный, с примесью хвойной земли.
Было выведено несколько сортов для сада, с окраской листьев, варьирующей от серо-зелёного до серебристо-зелёного и голубовато-зелёного, а также гребенчатым или очень волнистым листовым краем.
В народной медицине
Отвар из этого растения используется как панацея в народной центральноамериканской медицине. Его применяли против огромного числа болезней от астмы до болезней сердца. Его близкий родственник, многоножка обыкновенная (Polypodium vulgare), использовался в Европе вплоть до Возрождения против кашля и психических расстройств. Майя начали использовать флебодиум золотистый как чай для очищения крови, и сейчас эта практика продолжается в Гондурасе.
Он показал себя эффективным иммуномодулятором при пероральном введении (избирательно модулирует сверхактивные иммунные клетки), а также как противопсориазное, нейрозащитное (защищает клетки мозга), противокашлевое, противовоспалительное и защищающее от УФ-излучения средство[2][3][4][5]. В Европе он широкодоступен как лекарственное средство с 1892 года, и с тех пор не было зафиксировано ни одного случая отравления, хотя он может усиливать эффект дигоксиновых сердечных медикаментов.
Таким образом, он применяется:
 |
Проверить информацию. Необходимо проверить точность фактов и достоверность сведений, изложенных в этой статье.
На странице обсуждения должны быть пояснения. |
- против псориаза и других кожных болезней;
- против болезни Альцгеймера, слабоумия и проблем с памятью;
- при кашлях, бронхитах, переохлаждении грудной клетки и других респираторных болезнях;
- при аутоиммунных заболеваниях.
Имеются сообщения, что его применение помогало при рассеянном склерозе и витилиго.
Инвазивность
Вид может быть инвазивным, поскольку он чрезвычайно быстро распространился на Гавайях после 1910 года.
Напишите отзыв о статье "Флебодиум золотистый"
Примечания
- ↑ [www.theplantlist.org/tpl1.1/record/tro-26602380 Phlebodium aureum]: сведения о названии таксона на сайте The Plant List (version 1.1, 2013). (англ.) (Проверено 12 сентября 2012)
- ↑ Gonzalez S, Alonso-Lebrero JL, Del Rio R, Jaen P (July 2007). «Polypodium leucotomos extract: a nutraceutical with photoprotective properties». Drugs Today 43 (7): 475–85. DOI:10.1358/dot.2007.43.7.1062667. PMID 17728848.
- ↑ Middelkamp-Hup MA, Pathak MA, Parrado C, et al. (December 2004). «Oral Polypodium leucotomos extract decreases ultraviolet-induced damage of human skin». J. Am. Acad. Dermatol. 51 (6): 910–8. DOI:10.1016/j.jaad.2004.06.027. PMID 15583582.
- ↑ Siscovick JR, Zapolanski T, Magro C, et al. (June 2008). «Polypodium leucotomos inhibits ultraviolet B radiation-induced immunosuppression». Photodermatol Photoimmunol Photomed 24 (3): 134–41. DOI:10.1111/j.1600-0781.2008.00352.x. PMID 18477132.
- ↑ Mulero M, Rodríguez-Yanes E, Nogués MR, et al. (August 2008). «Polypodium leucotomos extract inhibits glutathione oxidation and prevents Langerhans cell depletion induced by UVB/UVA radiation in a hairless rat model». Exp. Dermatol. 17 (8): 653–8. DOI:10.1111/j.1600-0625.2007.00684.x. PMID 18312382.
Литература
- Комнатные растения: Справочник / Б. Н. Головкин, В. Н. Чеканова, Г. И. Шахова и др.; под ред. д-ра биол. наук Б. Н. Головкина. — М.: Лесн. пром-сть, 1989.
- Enciklopedie pokojových rostlin / Nico Vermeulen. — Rebo Production, Praha, 1997.
- Copeland, E. B. 1947. Genera Filicinum. The Genera of Ferns. Chronica Botanica. Waltham, Mass.
- Lellinger, D.B. 1985. A Field Manual of the Ferns & Fern-allies of the United States & Canada. Smithsonian. Washington DC.
- Studlar, S. M. 2006. Phlebodium aurem. Biology Department. West Virginia University.
Ссылки
- www.nps.gov/plants/alien/map/phau1.htm
- fig.cox.miami.edu/~scofield/sofl_plants/fern_phlebodium_aureum.html
- [www.efloras.org/florataxon.aspx?flora_id=1&taxon_id=233500905 Flora of North America: Phlebodium aureum]
- [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/taxon.pl?27742 Germplasm Resources Information Network: Phlebodium aureum]
- [www.botanical-dermatology-database.info/BotDermFolder/FERN.html#Phlebodium%20aureum Phlebodium aureum] in BoDD – Botanical Dermatology Database
- [www.ascdas.org/news/sunscreens.htm New Sunscreens Promise Advances in Protection]
- [www.nlm.nih.gov/medlineplus/druginfo/natural/patient-polypodiumleucotomos.html MedlinePlus: Polypodium leucotomos extract and anapsos]
Отрывок, характеризующий Флебодиум золотистый
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.
Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
