Флешетта

Флеше́тта (также Флаше́тта, от фр. fléchette, нем. Fliegerpfeil, в русской печати 1910-х годов иногда именуется «Стре́лкой») — металлическая стрела-дротик размером с карандаш; особый тип авиационного оружия, разработанный в начале XX века и применявшийся ВВС противоборствующих сторон при атаках скоплений пехоты и кавалерии противника в боях Первой мировой войны, а также во время Гражданской войны в России.

История создания и применения

В начале XX века на вооружении ряда передовых в военном отношении стран появились аэропланы. Конечно, технические возможности той, весьма примитивной по сегодняшним меркам авиации были ограничены, однако идея поражения противника с воздуха будоражила умы военных. Почти сразу началась разработка разнообразного вооружения для самолётов, причём результаты работ варьировались от вполне перспективных до сюрреалистических. К последним военные чины Франции поначалу причислили и флешетты — новую разработку французских инженеров, небольшие металлические стрелки, которые предполагалось рассыпать над скоплениями противника с бреющего полёта. Первоначально разогнанная до скорости летящего самолёта и набирающая скорость в процессе падения, при подлёте к земле стрела обретала бы убойную силу.

Тем не менее, во Франции особого признания «стрелки» не получили. Зато новым оружием заинтересовались кайзеровская Германия и Российская империя, военная разведка которых известила свои генералитеты о флешеттах. В итоге, к началу Первой мировой войны немецкими и русскими военными инженерами были созданы несколько типов флешетт, а также пуль для сброса с аэропланов.

Наиболее удачная конструкция была создана в Германии и представляла собой металлический стержень круглого сечения размером немногим больше карандаша. С одного конца стержень заостряли, а с другого в теле стержня делали четыре продольных выемки, образующие своего рода оперение. Флешетты пачками или россыпью укладывали в специальные кассеты, подвешенные под фюзеляжем самолёта. Стрелы применяли при атаке скоплений пехоты или кавалерии с бреющего полёта или пикирования. В нужный момент кассета раскрывалась, и флешетты пачками сыпались на противника. Сброшенные с самолёта стрелы у земли обладали значительной пробивной способностью — в частности, легко пробивали деревянные доски толщиной до пятнадцати сантиметров. Кроме того, падение стрел сопровождалось резким свистом, действовавшим на психику противника и пугавшим его лошадей. В ходе боёв выяснилось, что данный вид оружия весьма эффективен против открыто расположенных скоплений пехоты и в особенности кавалерии.

Интересно, что на некоторых флешеттах имелась надпись «Invention francaise, fabrication allemande» (с фр. — «Изобретено во Франции, сделано в Германии») — своеобразный юмор немецких военных инженеров, символически возвращавших противнику его же изобретение.

Помимо германской армии, в ходе боевых действий Первой мировой войны флешетты эпизодически применяли ВВС Франции, России и ряда других стран.

Флешетты в современном оружии

Хорошие баллистические качества стреловидных боеприпасов и их высокая проникающая способность привлекают оружейников-конструкторов, в результате чего в течение последних десятков лет имеют место попытки разработки огнестрельного боеприпаса типа флешетты.

К примеру, подобный боеприпас имел советский экспериментальный автомат АО-27, разработанный конструктором Д. И. Ширяевым в 1961 году. Автомат использовал подкалиберный боеприпас с оперенной стреловидной пулей и ведущим двухсекторным поддоном, отделявшимся после вылета пули из ствола автомата. Испытания автомата показали, что благодаря большой начальной скорости пули (1060 м/с) и поперечной нагрузке автомат АО-27 имел значительное преимущество перед АК при пробитии таких преград, как окопный бруствер. Кроме того, у АО-27 отмечалось существенно меньшее в сравнении с АК рассеивание пуль при стрельбе короткими очередями из положения стоя. Однако в связи со слабым останавливающим действием стреловидного боеприпаса и высокой стоимостью патрона АО-27 не был принят на вооружение.

Нашли флешетты применение и в артиллерийских снарядах, в качестве одной из разновидностей готовых поражающих элементов (ГПЭ), состоящих на вооружении как армии США (XM580E1), так и российской армии (снаряд 3Ш1 со стреловидными ГПЭ, применяется в составе выстрелов 3ВШ1, 3ВШ3 и 3ВШ4).

Флешетты в массовой культуре

• В третьей серии («Пророк») сериала «Гибель империи» (Россия, 2004, режиссёр Владимир Хотиненко) есть сцена атаки российской пехотной колонны немецким аэропланом с использованием металлических стрел, сбрасываемых с бреющего полёта. Однако изображённые в фильме стрелы представляют собой тяжёлые кованые дротики, значительно превосходящие размерами реальные флешетты.

Литература

• Финне К.И. [www.modernlib.ru/books/finne_konstantin/russkie_vozdushnie_bogatiri_i_i_sikorskogo/read_1/ Русские воздушные богатыри И. И. Сикорского]. — М.: АСТ, Харвест, 2005. — 224 с. — ISBN 5-17-030184-7, 985-13-2878-2.

Ссылки

• Гук К.С. [samlib.ru/g/guk_k_s/riawmcm-7.shtml Российская Императорская Армия накануне Великой войны]. Samlib.ru. Проверено 29 января 2012. [www.webcitation.org/67kl8Zuqp Архивировано из первоисточника 18 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Флешетта

– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.