Флиунт
Древний город
|
Флиунт (Φλιοΰς, Phlius; жители — Φλιασιοι, флиасийцы, флиунтцы) — независимый город в северо-восточной части древнего Пелопоннеса; область его (Флиасийская область) граничила на Западе — с Аркадией, на Севере — с Сикионом, на Востоке — с Клеонами, на Юге — с Аргосом.
По свидетельству Страбона, в древности главным городом области была Арефирея на горе Койлоссе; но этот город был рано покинут жителями, которые поселились в нескольких километрах, на Асопе, основав Флиунт.
В городе находился акрополь, с храмами Ганимеда или Гебы, Деметры и Артемиды; храм Гебы служил, между прочим, убежищем. По Павзанию, флиасийцы были аргивского происхождения. При вторжении дорян Флиунт доризировался, при чем часть жителей переселилась на Самос и в Клазомены.
Образ правления был первоначально аристократический; затем, после периода тирании, установилась олигархия. До Пелопоннесской войны Флиунт стоял на стороне спартанцев; 200 флиасийцев сражались под начальством Леонида I при Фермопилах с персами.
В 394 году до н. э. произошло во Флиунте демократическое движение, после чего изгнанные олигархи обратились за помощью к Спарте. Хотя флиасийцы и открыли ворота лакедемонянам, но олигархия была восстановлена лишь после ряда внутренних раздоров и нового нашествия лакедемонского войска под начальством Агесилая II. После этого, несмотря на попытки демократии утвердиться во Флиунте и на нападения аргивян, сикионцев и аркадян, флиасийцы оставались верными Спарте.
В период, непосредственно предшествовавший римскому завоеванию, Флиунт стоял на стороне Ахейского союза. Географ II века Клавдий Птолемей упоминал о Флиунте как о части Аргивской области.
Напишите отзыв о статье "Флиунт"
Литература
- Флиунт // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Флиунт
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.
Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
