Флоккулы

Фло́ккулы (от лат. floccus — «клочок»; ед. число фло́ккула или фло́ккул; также употребляется термин «хромосферные факелы») — волокнистые образования в хромосфере Солнца, имеющие бо́льшую яркость и плотность, чем окружающие их участки. Являются продолжением фотосферных факелов в хромосферу. Обычно находятся вблизи областей с сильными магнитными полями (активных областей), часто окружают солнечные пятна.

Области хромосферы, занимаемые флоккулами, называют «флоккульными полями». Иногда, следуя англоязычной литературе, в которой термин flocculi считается устаревшим, флоккулы и флоккульные поля называют «пляжами» (англ. plages).

На обычных (выполненных в белом свете) изображениях Солнца, флоккулы практически не видны. Они наблюдаются в свете фраунгоферовых линий средней и большой интенсивности на специально получаемых в частотах этих линий снимках Солнца (спектрогелиограммах), где обычно видны как яркие области размером в несколько минут дуги. Чаще всего флоккулы наблюдают в свете линии водорода Hα и линий H и K ионизованного кальция (CaII). В специальных случаях (в свете ряда относительно слабых линий металлов или в линии HeI) могут, напротив, выглядеть как тёмные области.

Флоккулы ориентированы вдоль силовых линий магнитного поля. В линии Hα они выглядят характерным образом, напоминающим расположение металлических опилок на стекле, располагающемся над магнитом. Иногда над одиночными солнечными пятнами появляется вихревая структура типа циклона.

Флоккулы в линиях H и K CaII имеют б́ольшие размеры, расположены выше, чем водородные, и выглядят гораздо аморфнее. Кальциевые флоккулы являются хорошими индикаторами появления локальных магнитных полей на Солнце: они заметны везде, где напряженность магнитного поля превышает 5 Э. Яркость флоккул растет с напряжённостью поля (до полей в несколько сотен Э).

Количество флоккул на диске Солнца меняется с солнечной активностью: в период максимума солнечного цикла флоккулы, видимые в линии Hα, могут покрывать до одной десятой площади диска Солнца.

Литература

• [www.astronet.ru/db/msg/1188579 Физика Космоса. Флоккулы]

Отрывок, характеризующий Флоккулы

Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».