Флора Исландии
Поделись знанием:
Кроме этих поименованных лиц, русских и иностранных (в особенности иностранцев, которые с смелостью, свойственной людям в деятельности среди чужой среды, каждый день предлагали новые неожиданные мысли), было еще много лиц второстепенных, находившихся при армии потому, что тут были их принципалы.
В числе всех мыслей и голосов в этом огромном, беспокойном, блестящем и гордом мире князь Андрей видел следующие, более резкие, подразделения направлений и партий.
Первая партия была: Пфуль и его последователи, теоретики войны, верящие в то, что есть наука войны и что в этой науке есть свои неизменные законы, законы облического движения, обхода и т. п. Пфуль и последователи его требовали отступления в глубь страны, отступления по точным законам, предписанным мнимой теорией войны, и во всяком отступлении от этой теории видели только варварство, необразованность или злонамеренность. К этой партии принадлежали немецкие принцы, Вольцоген, Винцингероде и другие, преимущественно немцы.
Вторая партия была противуположная первой. Как и всегда бывает, при одной крайности были представители другой крайности. Люди этой партии были те, которые еще с Вильны требовали наступления в Польшу и свободы от всяких вперед составленных планов. Кроме того, что представители этой партии были представители смелых действий, они вместе с тем и были представителями национальности, вследствие чего становились еще одностороннее в споре. Эти были русские: Багратион, начинавший возвышаться Ермолов и другие. В это время была распространена известная шутка Ермолова, будто бы просившего государя об одной милости – производства его в немцы. Люди этой партии говорили, вспоминая Суворова, что надо не думать, не накалывать иголками карту, а драться, бить неприятеля, не впускать его в Россию и не давать унывать войску.
К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.
Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник цесаревич, не могший забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардиею в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении. Люди этой партии имели в своих суждениях и качество и недостаток искренности. Они боялись Наполеона, видели в нем силу, в себе слабость и прямо высказывали это. Они говорили: «Ничего, кроме горя, срама и погибели, из всего этого не выйдет! Вот мы оставили Вильну, оставили Витебск, оставим и Дриссу. Одно, что нам остается умного сделать, это заключить мир, и как можно скорее, пока не выгнали нас из Петербурга!»
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить войско.
Одушевление государем народа и воззвание к нему для защиты отечества – то самое (насколько оно произведено было личным присутствием государя в Москве) одушевление народа, которое было главной причиной торжества России, было представлено государю и принято им как предлог для оставления армии.
Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Флора Исландии — исторически сложившаяся совокупность видов растений, распространённых на территории острова Исландия в настоящее время. В совокупность флоры Исландии включают не все растения данной территории, а только аборигенные и адвентивные дикорастущие растения. Комнатные растения, растения в оранжереях и других сооружениях с искусственным климатом не входят в состав флоры Исландии.
Содержание
Общая информация
Остров Исландия расположен в северной части Атлантического океана и обитающие на нём сосудистые растения в основном типичны для северной Европы[1]. Всего список флоры Исландии включает более 5500 видов, в том числе около 500 видов семенных растений [2], 37 видов высших споровых растений[2], 630 видов мохообразных [3], приблизительно 1100 видов водорослей[4], 755 видов лишайников[5] и около 2100 видов грибов[6].
История изучения
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Видовое разнообразие
Флора Исландии включает 6 крупных таксономических групп – водоросли, грибы, лишайники, мохообразные, споровые и сосудистые растения. Некоторые из этих групп группы организмов перестали относить к растениям (грибы, лишайники), а некоторые в современной ботанике не считаются отдельными таксонами (лишайники, водоросли), но исландские флористы традиционно включают их в флору Исландии[6].
Грибы
Микобиота Исландии представлена 2100 видами. Важное место в микобиоте Исландии занимают виды почвенных микромицет, среди которых особенно широко распространены представители рода фузариум, а также пероноспоровые грибы, большинство которых являются чрезвычайно опасными паразитами и возбудителями болезней.
Своеобразную экологическую группу представляют обнаруженные в республике водные грибы (около 200 видов), среди которых особенно широко распространены представители родов ахлия, бластокладия, клавариопсис, сапролегия, тетракладия, трикладия и др. Среди микромицет особое место занимают обитающие в почве и на различных растительных остатках хищные грибы (более 25 видов), среди которых преобладают представители рода артроботис. Таксономическое разнообразие обнаруженных на территории республики макроскопических грибов представлено 800 видами, из которых около 100 видов съедобны и в подавляющем большинстве принадлежат к агариковым грибам. Среди ядовитых грибов (30 видов), самыми опасными для человека являются бледная поганка, мухомор, ложный опенок и др.
Низшие грибы
- Blastocladiomycota — отдел
- Хитридиомикота — отдел Chytridiomycota
- Гломеромицеты — отдел Glomeromycota
- Микроспоридии — отдел Microsporidia
- Neocallimastigomycota — отдел
- Зигомикота — отдел Zygomycota
Высшие грибы
- Аскомицеты — отдел Ascomycota
- Базидиомикота — отдел Basidiomycota
- Дейтеромицеты — отдел Deuteromycota
Лишайники
В настоящее время в Исландии известно 755 видов лишайников, при этом наиболее подробно изучены всего 392 вида[7].
Водоросли
В Исландии водоросли относительно малоизучены. Всего было описано около 1450 видов морских, пресноводных и наземных водорослей, принадлежащих к зеленым, диатомовым, желто-зеленым и сине-зелёным водорослям. По мнению исландского ученого-альголога Хельги Хадльгримссона, 350 видов из них представляют собой синонимы, дубли или неправильно описанные экземпляры[4].
- Glaucophyta — отдел Глаукофитовые водоросли
- Diatomeae — отдел Диатомовые водоросли
- Chlorophyta — отдел Зелёные водоросли
- Phaeophyceae — отдел Бурые водоросли
- Rhodophyta — отдел Красные водоросли
Мохообразные
В Исландии насчитывается всего 606 видов мхов, распространенных повсеместно на всей территории острова.
- Bryophyta — отдел Моховидные
- Marchantiophyta — отдел Маршанциевые
- Anthocerotophyta — отдел Антоцеротовые
Сосудистые споровые
Polypodiophyta — отдел Папоротниковидные
Папоротниковидные Исландии относятся к 37 видам восьми семейств. Представители данной группы практически вездесущи, хотя и не всегда привлекают внимание. Встречаются в лесах — в нижнем и верхнем ярусах, на ветвях и стволах — как эпифиты, в расщелинах скал и стенках каньонов, на болотах, в реках и озёрах, а также возле водопадов.
- Ophioglossaceae — семейство Ужовниковые
- Pteridaceae — семейство Разнолистниковые
- Hymenophyllaceae — семейство Гименофилловые
- Aspleniaceae — семейство Костенцовые
- Woodsiaceae — семейство Вудсиевые
- Dryopteridaceae — семейство Щитовниковые
- Thelypteridaceae — семейство Телиптерисовые
- Polypodiaceae — семейство Многоножковые
Equisetophytina — отдел Хвощёвые
Хвощёвые в Исландии представлены 7-ю видами принадлежащими к одному семейству Хвощёвые. Хвощи в основном распространены в относительно влажных болотистых и луговых районах Исландии, переувлажненных долинах рек, иногда в березовых зарослях.
- Equisetaceae — семейство Хвощевые
Lycopodiophyta — отдел Плауновидные
Плауновидные представлены 7 видами принадлежащими к трем семействам. Произрастают практически во многих влажных местах, особенно вблизи рек и водопадов, иногда на стенках каньонов и в лесных зарослях.
- Lycopodiaceae — семейство Плауновые
- Selaginellaceae — семейство Селагинелловые
- Isoetaceae — семейство Полушниковые
Семенные растения
Gymnospermae — Голосеменные
Голосеменные представлены 11 видами. Это один вид семейства Кипарисовых и 10 вилов семейства Сосновых. Голосеменные в Исландии это в основном интродуценты из иных ботанико-географических регионов, поэтому они произрастают в искусственных лесных насаждениях, парках, садах и декоративных питомниках.
- Pinaceae — семейство Сосновые
- Cupressaceae — семейство Кипарисовые
Magnoliophyta — Цветковые растения
Покрытосеменные в Исландии выделяется богатством видового состава и разнообразием – около 500 видов, принадлежащих к 38 семействам.
- Salicaceae — семейство Ивовые
- Betulaceae — семейство Березовые
- Urticaceae — семейство Крапивные
- Cannabaceae — семейство Конопляные
- Polygonaceae — семейство Гречишные
- Plumbaginaceae — семейство Свинчатковые
- Chenopodiaceae — семейство Маревые
- Portulacaceae — семейство Портулаковые
- Caryophyllaceae — семейство Гвоздичные
- Nymphaeaceae — семейство Нимфейные
- Ranunculaceae — семейство Лютиковые
- Papaveraceae — семейство Маковые
- Fumariaceae — семейство Дымянковые
- Brassicaceae — семейство Капустные
- Limnanthaceae — семейство Лимнантовые
- Droseraceae — семейство Росянковые
- Crassulaceae — семейство Толстянковые
- Parnassiaceae — семейство Белозоровые
- Saxifragaceae — семейство Камнеломковые
- Grossulariaceae — семейство Крыжовниковые
- Rosaceae — семейство Розовые
- Fabaceae — семейство Бобовые
- Oxalidaceae — семейство Кисличные
- Geraniaceae — семейство Гераниевые
- Linaceae — семейство Льновые
- Euphorbiaceae — семейство Молочайные
- Malvaceae — семейство Мальвовые
- Clusiaceae — семейство Клузиевые
- Violaceae — семейство Фиалковые
- Onagraceae — семейство Кипрейные
- Cornaceae — семейство Кизиловые
- Araliaceae — семейство Аралиевые
- Apiaceae — семейство Сельдерейные
- Pyrolaceae — семейство Грушанковые
- Ericaceae — семейство Вересковые
- Empetraceae — семейство Водяниковые
- Diapensiaceae — семейство Диапенсиевые
- Primulaceae — семейство Примуловые
Адветивная флора
Рассматривая современную флору Исландии с точки зрения происхождения видов, различают аборигенные растения, которые достаточно давно обитают на острове, и адвентивные растения, которые ранее здесь отсутствовали, но были впоследствии занесены сюда занесённые (или в результате деятельности человека, или посредством каких-либо природных агентов). Совокупность видов аборигенных растений Исландии называют аборигенной флорой Исландии, а совокупность видов адвентивных растений — адвентивной флорой Исландии.
К числу самых распространенных видов адвентивной флоры Исландии относятся:
|
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Ископаемая флора
|
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Интересные факты
|
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Флора разных биогеоценозов
- Lavafeld Dimmuborgir 6074.JPG
Береза пушистая на лавовом поле - Islande 3.jpg
Ивы на каменистой пустоши - Islandsk landskab (1).jpg
Мхи на лавовых полях - Island Typische Isländische Berge 02.JPG
Заросли карликовой берёзы - Easthighlands-02.jpg
Ледниковая пустошь
- Hjalteyri01.jpg
Осоково-пушицевый луг - Iceland or Greenland? (20185988312).jpg
Влажные горные луга - Skjaldbræður 2.JPG
Альпийский луг в предгорьях - Þórsmörk in 2005 07.jpg
Ивово-вересковые заросли - Helmaklettur 03 HDR.jpg
Люпиновые заросли
- Geysir01.jpg
Прибрежно-водная растительность - Strandarkirkja03.jpg
Приморские скалы - Island Westfjorde 144.JPG
Растительность дюн - Svart og grønt 2 (419243544).jpg
Растительность у берега моря - 2006-05-20-175308 Iceland Þorkötlustaðir.jpg
Лишайниково-моховые пустоши на берегу моря
Напишите отзыв о статье "Флора Исландии"
Примечания
- ↑ Жучкевич В. А., Лавринович М. В. Физическая география материков и океанов. Ч. 1. Мн., 1986
- ↑ 1 2 Hörður Kristinsson. [utgafa.ni.is/fjolrit/Fjolrit_51.pdf Íslenskt plöntutal, blómplöntur og byrkningar]. — Reykjavík: Náttútufræðistofnun Íslands, 2008. — 58 p. — ISBN 1027-832X.
- ↑ Bergþór Jöhannsson. [utgafa.ni.is/fjolrit/Fjolrit_44.pdf Íslenskir mosar. Skrár og viðbætur]. — Reykjavík: Náttútufræðistofnun Íslands, 2003. — ISBN 1027-832X.
- ↑ 1 2 Helgi Hallgrímsson. [utgafa.ni.is/fjolrit/Fjolrit_48.pdf Þörungatal: Skrá yfir vatna- og landþörunga á Íslandi samkvæmt heimildum]. — Reykjavík: Náttútufræðistofnun Íslands, 2007. — 96 p. — ISBN 1027-832X.
- ↑ Mikhail Zhurbenko, Eric Steen Hansen. Panarctic checklist of Lichens and Lichenicolous fungi. — CAFF Technical Report 20, 2009. — 114 p.
- ↑ 1 2 [www.floraislands.is/ Flora of Iceland - Flóra Íslands] (исланд.). Проверено 26 октября 2016.
- ↑ Hörður Kristinsson. Íslenskar fléttur : 392 tegundum lýst í máli og myndum. — Reykjavík: Opna : Hið íslenska bókmenntafélag, 2016. — 468 p. — ISBN 9789979663478.
Литература
- 2004. Bergþór Jóhannsson. Undafíflar á ný. 88 s.
- 2007. Sigurður H. Magnússon og Kristín Svavarsdóttir. Áhrif beitarfriðunar á framvindu gróðurs og jarðvegs á lítt grónu landi. 67 s.
- 2007. Hörður Kristinsson, Eva G. Þorvaldsdóttir og Björgvin Steindórsson . Vöktun válista plantna 2002—2006. 86 s.
- 2008. Hörður Kristinsson . Íslenskt plöntutal, blómplöntur og byrkningar. 58 s.
- 1975. The Vegetation and Flora of Iceland. American Rock Garden Society Bulletin, 33 (July): 105-111.
- 1998. Íslenzkar snjódældaplöntur og útbreiðsla þeirra. Í Gísli Sverrir Árnason ritstj.: Kvískerjabók, bls. 82-91.
- 2000. Gróður í Eyjafirði. Í Bragi Guðmundsson ritstj.: Líf í Eyjafirði, bls. 225-254.
- 2002.Ragnhildur Sigurðardóttir meðhöf.:Freðmýrarústir á áhrifasvæði Norðlingaöldu-veitu. Breytingar á 30 ára tímabili. NÍ-02002, 26 bls.
- 2004. Nýir og sjaldséðir slæðingar í Flóru Íslands. Náttúrufræðingurinn 72: 35-38.
- 2007. Eva G. Þorvaldsdóttir og Björgvin Steindórsson meðhöfundar: Vöktun válistaplantna 2002 til 2006. Fjölrit Náttúrufræðistofnunar 50, 86 bls.
- 2005. Flóra Hríseyjar. Óútgefið handrit.
- 2008. Íslenskt plöntutal. Blómplöntur og byrkningar. Fjölrit Náttúrufræðistofnunar 51, 56 bls.
- 2008. Flóra Skagafjarðar. Fræðsluþing um náttúrufar Skagafjarðar, 12. apríl 2008.
- 2008. Fjallkrækill. Fyrsta fórnarlamb hlýnandi loftslags á Íslandi ? Náttúrufræðingurinn 76: 115-120.
- 2008. Arne Fjellberg og Bjarni Guðleifsson meðhöfundar. Saga, mordýr og sef. (Um fitjasef, Juncus gerardii). Náttúrufræðingurinn 77: 55-59.
- 2010. Flóra Húnavatnssýslu. Húnvetnsk Náttúra 2010. Skýrsla um ráðstefnu að Gauksmýri á vegum Náttúrustofu Norðurlands vestra og Selaseturs á Hvammstanga.
- 2010. Plöntuskrá fyrir Húnavatnssýslu. Tekin saman fyrir ráðstefnu á Gauksmýri 10. apríl 2010.
- 2011. Fágætar plöntur á Dyrfjallasvæðinu. Glettingur 21: 65-68.
- 2013. Pawel Wasowicz og Ewa Maria Przedpelska-Wasowicz meðhöfundar. Alien vascular plants in Iceland: diversity, spatial patterns, temporal trends, and the impact of climate change. Flora 208: 648-673.
- 2014.Pawel Wasowicz, Andrzej Pasierbiñski og Maria Przedpelska-Wasowiczmeðhöfundar. Distribution Patterns in the Native Vascular Flora of Iceland. PLoS ONE: 10.1371/journal pone 0102916.
- 2015. Útbreiðsla og aldur íslensku flórunnar. Náttúrufræðingurinn 85: 121-133.
- 1967. Fléttunytjar. Flóra 6: 10-25.
- 1981.Sigríður Baldursdóttir og Hálfdán Björnsson meðhöfundar:Nýjar og sjaldgæfar fléttur á birki í Austur-Skaftafellssýslu. Náttúrufræðingurinn 51: 182-188.
- 1996. Krókar og kræður. Náttúrufræðingurinn 66: 3-14.
- 2010. Hulinskófir túndrunnar. Náttúrufræðingurinn 79: 111-117.
- 1970. Chicita F. Culberson meðhöf.: A standardized method for the identification of lichen products. Journal of Chromatography 46: 85-93.
- 1970. Report on lichenological Work on Surtsey and in Iceland. Surtsey Research Progress Report 5: 52.
- 1972. Studies in Lichen Colonizaion in Surtsey 1970. Surtsey Research Progress Report 6: 77.
- 1974. Lichen Colonization in Surtsey 1971-1973. Surtsey Research Progress Report 7: 9-16.
- 1985. The lichen flora of the outer Hvalfjörður area in West Iceland. Acta Bot. Isl. 8: 31-50.
- 2009. Starri Heiðmarsson meðhöfundur. Colonization of lichens on Surtsey 1970-2006. Surtsey Research 12: 81-104.
- 2009. Teuvo Ahti meðhöfundur. Two new species of Cladonia from Iceland. Bibliotheca Lichenologica 99: 281-286.
- 2009. Mikhail Zhurbenko og Eric Steen Hansen meðhöfundar. Panarctic checklist of Lichens and Lichenicolous fungi. CAFF Technical Report 20, 114 bls.
- 2012. Anders Nordin meðhöfundur. Lempholemma intricatum found in Iceland and Sweden. Graphis Scripta 24(2): 53-54.
- 2014. Starri Heiðmarsson og Eric Steen Hansen meðhöfundar. Lichens from Iceland in the collection of Svanhildur Svane. Botanica Lithuanica 20(1): 14-18.
См. также
Ссылки
- [www.floraislands.is/PDF-skjol/plontutal.pdf Список высших растений Исландии на 2010 год]
- [www.ni.is/media/midlunogthjonusta/utgafa/Fjolrit_51_140808.pdf Флора Исландии — Цветочные и споровые растения]
- [www.floraislands.is/Annad/ferskalglist.html Флора Исландии]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Флора Исландии
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.Кроме этих поименованных лиц, русских и иностранных (в особенности иностранцев, которые с смелостью, свойственной людям в деятельности среди чужой среды, каждый день предлагали новые неожиданные мысли), было еще много лиц второстепенных, находившихся при армии потому, что тут были их принципалы.
В числе всех мыслей и голосов в этом огромном, беспокойном, блестящем и гордом мире князь Андрей видел следующие, более резкие, подразделения направлений и партий.
Первая партия была: Пфуль и его последователи, теоретики войны, верящие в то, что есть наука войны и что в этой науке есть свои неизменные законы, законы облического движения, обхода и т. п. Пфуль и последователи его требовали отступления в глубь страны, отступления по точным законам, предписанным мнимой теорией войны, и во всяком отступлении от этой теории видели только варварство, необразованность или злонамеренность. К этой партии принадлежали немецкие принцы, Вольцоген, Винцингероде и другие, преимущественно немцы.
Вторая партия была противуположная первой. Как и всегда бывает, при одной крайности были представители другой крайности. Люди этой партии были те, которые еще с Вильны требовали наступления в Польшу и свободы от всяких вперед составленных планов. Кроме того, что представители этой партии были представители смелых действий, они вместе с тем и были представителями национальности, вследствие чего становились еще одностороннее в споре. Эти были русские: Багратион, начинавший возвышаться Ермолов и другие. В это время была распространена известная шутка Ермолова, будто бы просившего государя об одной милости – производства его в немцы. Люди этой партии говорили, вспоминая Суворова, что надо не думать, не накалывать иголками карту, а драться, бить неприятеля, не впускать его в Россию и не давать унывать войску.
К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.
Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник цесаревич, не могший забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардиею в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении. Люди этой партии имели в своих суждениях и качество и недостаток искренности. Они боялись Наполеона, видели в нем силу, в себе слабость и прямо высказывали это. Они говорили: «Ничего, кроме горя, срама и погибели, из всего этого не выйдет! Вот мы оставили Вильну, оставили Витебск, оставим и Дриссу. Одно, что нам остается умного сделать, это заключить мир, и как можно скорее, пока не выгнали нас из Петербурга!»
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить войско.
Одушевление государем народа и воззвание к нему для защиты отечества – то самое (насколько оно произведено было личным присутствием государя в Москве) одушевление народа, которое было главной причиной торжества России, было представлено государю и принято им как предлог для оставления армии.
Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
