Флора (фрегат, 1839)
«Фло́ра» — 44-пушечный парусный фрегат Черноморского флота России. Был заложен 24 ноября (6 декабря) 1837 года в адмиралтействе Николаева, спущен на воду 21 сентября (3 октября) 1839 года. Вошёл в состав Черноморского флота, участвовал в Крымской войне 1853—1856 годов.
Содержание
История службы
В 1841, 1843, с 1846 по 1849, в 1851 и 1852 годах фрегат в составе эскадр находился в практических плаваниях в Чёрном море. В декабре 1841 года на «Флоре» были доставлены войска в укрепление Святого Духа. В 1842, 1844 и 1850 годах фрегат с отрядом находился в крейсерстве у кавказских берегов. В 1845 году в составе отряда вице-адмирала Фёдора Литке фрегат «Флора» ходил вдоль берега Чёрного моря в целях ознакомления с театром великого князя Константина Николаевича. С мая по сентябрь 1853 года корабль был в практическом плавании в Чёрном море. 16 (28) июня было проведено учебное сражение, в ходе которого фрегат сделал 82 выстрела. В сентябре 1853 года в составе эскадры перевёз из Одессы в Севастополь 14-ю дивизию[2].
В ноябре 1853 года фрегат «Флора» вступил в бой с тремя турецкими пароходами, из которого вышел победителем. Это был первый в истории бой между парусным и паровыми кораблями.
В феврале 1854 года фрегат находился на позиции на Севастопольском рейде, после чего был поставлен на шпринг у Графской пристани. 2 (14) сентября экипаж «Флоры» вошёл в состав 34-го батальона, орудия с корабля также вошли в систему обороны Севастополя. Сам корабль был затоплен 11 (23) сентября 1854 года у входа в Севастопольскую бухту напротив Александровской батареи[2].
Бой с турецкими пароходами
В октябре 1853 года фрегат, находясь в составе отряда контр-адмирала М. Н. Вукотича, вышел в крейсерство из Севастополя к Сухум-Кале. 11 (23) ноября в 12 милях от мыса Пицунда фрегат, шедший под командованием молодого капитан-лейтенанта Скоробогатова, был атакован тремя турецкими пароходофрегатами под командованием адмирала Мустафы-паши, имевшими, в общей сложности, 62 орудия калибром до 60 фунтов. .
В общей сложности корабли противника имели 6 10-дюймовых орудий, 12 36-фунтовых, 44 18-фунтовых и 900 человек экипажа[3]. При этом турецкими пароходами командовал английский адмирал Слейд , принимавший участие в бое турецких кораблей против русского брига «Меркурий» в 1829 году, а команда Скоробогатова, как и сам капитан, не имела боевого опыта.
Встретившись с «Флорой», турецкие корабли направились к её носовой части и открыли огонь, но фрегат уклонился под ветер и не допустил поражение продольным огнём неприятеля. Выполняя этот манёвр фрегат повернулся к неприятелю левым бортом и открыл батальный огонь, длившийся около двадцати минут. Из-за меткости огня с русского корабля, турецким пароходам пришлось прекратить стрельбу и отступить. Отошедшие пароходы сошлись для совещания, продолжавшегося 10 минут. Скоробогатов воспользовался этим временем, чтобы заделать пробоину и занять первоначальное положение[4].
После совещания пароходы возобновили атаку. На вторую атаку «Флора» ответила повторением первого манёвра и батального огня с того же левого борта. На этот раз огонь продолжался 30 минут, по прошествии которых турецкие корабли вновь отступили. Они повторяли нападения с 2 до 6 часов, после чего отошли и оставались вне пределов досягаемости до рассвета, а «Флора» направилась к берегу.
На следующее утро на фор-брам-стеньге «Таифа» — одного из турецких кораблей — был поднят вице-адмиральский флаг . В половине шестого[3] в четырёх милях от берега показалась русская шхуна «Дротик» с выкинутыми веслами. Два парохода неприятеля пустились в погоню, а адмиральский корабль продолжил преследование «Флоры». Увидев, что шхуне угрожает опасность, капитан Скоробогатов решил атаковать преследовавший его пароход, чтобы заставить остальные два парохода оказать ему помощь и прекратить преследование «Дротика».
Пароходы действительно вернулись, чтобы оказать помощь адмиральскому. Поскольку все три парохода держались рядом, «Флоре» удалось нанести им значительный урон. К девяти часам утра пароходы отступили. Когда они уже находились вне пределов досягаемости, адмиральский пароход был взят на буксир[4].
Бой проходил в условиях маловетрия и русский фрегат имел всего полтора-два узла хода. За время боя с «Флоры» было выпущено 437 ядер[2]. Фрегат получил две надводные[3] пробоины, среди экипажа потерь не было[2]. Связано это было с плохой, слишком торопливой стрельбой турок и с тем, что их выстрелы были, главным образом, направлены на повреждение такелажа, с целью лишить русский корабль возможности маневрирования[4].
В основе этого успеха, с одной стороны, лежала хладнокровная распорядительность и мужество капитана Скоробогатова, храбрость и знание дела его команды, с другой — робость и невежество английского советника и турецкого адмирала, не сумевших воспользоваться ни преимуществом паровых кораблей для одновременной атаки с разных сторон, ни крупнокалиберными бомбическими пушками, которыми можно было атаковать, находясь вне пределов досягаемости русского фрегата[4].
Признание и награды
За свой подвиг девять офицеров были награждены орденами, а пять матросов — Георгиевскими крестами. Командиру фрегата — капитан-лейтенанту А. Н. Скоробогатову был пожалован чин капитана 2 ранга[3].
Память
- В 1905 году к 50-летию обороны Севастополя, сооружён монумент «Памятник затопленным кораблям»[5].
- Изображен на полотнах А. П. Боголюбова «Ночное нападение на 44-пушечный фрегат Флора» и «Бой 44-пушечного фрегата Флора с тремя турецкими пароходами у мыса Пицунда».
Командиры фрегата
С 1840 по 1853 год фрегатом «Флора» командовали следующие капитаны:
- 1840 — сентябрь 1841 — К. И. Истомин
- сентябрь 1841—1842 — К. С. Кутров
- 1843—1845 — П. М. Юхарин
- 1846 — В. А. Власьев
- 1847—1849 — К. С. Кутров
- 1851—1852 — П. И. Барановский
- 1853 — А. Н. Скоробогатов
Напишите отзыв о статье "Флора (фрегат, 1839)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Чернышёв А. А. Российский парусный флот. Справочник. — М.: Воениздат, 1997. — Т. 1. — С. 242. — 312 с. — (Корабли и суда Российского флота). — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01788-3.
- ↑ 1 2 3 4 Чернышёв А. А. Российский парусный флот. Справочник. — М.: Воениздат, 1997. — Т. 1. — С. 244. — 312 с. — (Корабли и суда Российского флота). — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01788-3.
- ↑ 1 2 3 4 Е. В. Богданов. [www.kulichki.com/grandwar/books/bogdanovich_01.html Битва славная... Ура, Нахимов!] (рус.). Проверено 25 марта 2010. [www.webcitation.org/673Yfsxfv Архивировано из первоисточника 20 апреля 2012].
- ↑ [www.sevmb.com/recomend/sevast/p_1_at639_id481/ Возрождение бронзовой мачты памятника Затопленным кораблям] (рус.). Морская библиотека им. М. П. Лазарева (26 февраля 2013). [www.webcitation.org/6HzIqlDu5 Архивировано из первоисточника 9 июля 2013].
Литература
- Чернышёв А. А. Российский парусный флот. Справочник. — М.: Воениздат, 1997. — Т. 1. — С. 242—244. — 312 с. — (Корабли и суда Российского флота). — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01788-3.
- [www.lebed.com/2012/art5976.htm Юрий Кирпичев БОЙ ФРЕГАТА "ФЛОРА" № 650, 4 марта 2012 г.]
Ссылки
- Е. В. Богданов. [www.kulichki.com/grandwar/books/bogdanovich_01.html Битва славная... Ура, Нахимов!] (рус.). Проверено 25 марта 2010. [www.webcitation.org/673Yfsxfv Архивировано из первоисточника 20 апреля 2012].
Отрывок, характеризующий Флора (фрегат, 1839)
Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
