Флорентийский университет

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Флорентийский университет
(UNIFI)
Оригинальное название

итал. Università degli Studi di Firenze

Год основания

1321

Тип

государственный

Студенты

60 000

Расположение

Флоренция, Италия

Сайт

[www.unifi.it/ www.unifi.it]

Координаты: 43°46′40″ с. ш. 11°15′31″ в. д. / 43.77778° с. ш. 11.25861° в. д. / 43.77778; 11.25861 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.77778&mlon=11.25861&zoom=17 (O)] (Я)К:Учебные заведения, основанные в 1321 году

Флорентийский университет (итал. Università degli Studi di Firenze, UNIFI) — один из крупнейших и старейших университетов Италии. В нём обучается около 60 000 студентов. В 2010 году университет занял 328 место[1] в мире среди всех университетов по рейтингу Top Universities, составленному Times Higher Education.





История

Флорентийский studium generale («всеобщая школа») возник в 1321 году, однако в конце XV и начале XVI вв. не раз переводился из Флоренции в Пизу. В 1859 году был реорганизован в Институт практических занятий и повышения квалификации, просуществовав под этим названием до 1923 года.

Структура

В университете образовано 12 факультетов:

  • Сельскохозяйственный
  • Архитектурный
  • Искусств
  • Экономический
  • Юридический
  • Инженерный
  • Фармакологический
  • Психологии
  • Медицинский
  • Педагогический
  • Математических, физических и естественных наук
  • Политологии

Знаменитые преподаватели и выпускники

Напишите отзыв о статье "Флорентийский университет"

Примечания

  1. [www.topuniversities.com/institution/university-florence University of Florence] (англ.)(недоступная ссылка — история). Top universities. Проверено 28 апреля 2011. [web.archive.org/20110117062523/www.topuniversities.com/institution/university-florence Архивировано из первоисточника 17 января 2011].


Отрывок, характеризующий Флорентийский университет


Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.