Флоренци, Марианна
| Флоренци Марианна | |
 | |
| Портрет работы Йозефа Штилера, 1831 год | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
Марианна Флоренци (итал. Marianna Marchesa Florenzi, в девичестве Bacinetti, также известна как Marianna Florenzi Waddington; 1802—1870) — итальянская аристократка, философ, подруга короля Баварии Людвига I[1].
Содержание
Биография
Родилась 9 ноября 1802 года в Равенне, в семье графа Джузеппе Бачинетти (итал. Giuseppe Bacinetti).
Училась в институте в Фаэнце. Затем изучала естественные науки в университете Перуджи.
В 1821 году она познакомилась с наследным принцем Людвигом I, будущим королём Баварии; их дружеские отношения .продолжались на протяжении многих десятков лет. До смерти Людвига в 1868 году Марианна написала ему примерно 2000 писем, на которые он написал около 3000 ответов. Часть писем Флоренци хранятся в настоящее время в Баварском государственном архиве (нем. Geheimen Hausarchiv des Bayerischen Staatsarchivs) в Мюнхене, письма Людвига не сохранились.
Об отношении Людвига к Марианне показывает значительное количество портретов, выполненных по его заказу известными художниками — Генрихом Гессом, Бертелем Торвальдсеном, Йозефом Штилером и Теодором Ребенитцем[de]. Существует мнение, что родившийся 31 октября 1821 года её сын Людовико, был сыном Людвига I, являвшегося его крёстным отцом. Людвиг уделял мальчику много внимания. Также он обучал Марианну Флоренци немецкому языку, они вместе изучали немецкую литературу[2].
Марианна Флоренци была образованной женщиной своего времени, являлась остроумной хозяйкой в организуемых ею культурных встречах. Была пионером немецкой философии в Италии, переводила и публиковала на итальянском языке некоторые произведения философов, в частности сочинения Шеллинга и Лейбница («Монадология»). Также способствовала распространению Канта и Спинозы в Италии.
Умерла 15 апреля 1870 года во Флоренции.
Личная жизнь
- В 16 лет в Перудже Марианна вышла замуж за 42-летнего Эттори Флоренци (итал. Ettore Florenzi, ум. 1832). 15 июля 1820 года, в возрасте 17 лет, она родила девочку, названную Карлоттой.
- Во второй раз вышла замуж в 1836 году во Флоренции за англичанина Evelyn Waddington (1806—1883).
Напишите отзыв о статье "Флоренци, Марианна"
Примечания
- ↑ [ludwigthefirst.weebly.com/marianna-florenzi.html Marchesa Marianna Florenzi] (англ.)
- ↑ Daniela Crescenzio. Italienische Spaziergänge in München. — Bd. III. Italienische Frauen in München. — Rosenheim: IT-INERARIO, 2013. — S. 114—128. — ISBN 978-3-9813046-6-4.
Ссылки
- [muenchen-bavaria-tour.ru/blog/marianna-florenci Марианна Флоренци]
- [www.ipola.ru/post357641397/ «Галерея красавиц» Людвига I Баварского на фарфоре]
- [www.treccani.it/enciclopedia/marianna-florenzi-waddington_%28Enciclopedia-Italiana%29/ FLORENZI-WADDINGTON, Marianna] (итал.)
- [www.encyclopedia.com/article-1G2-2591300724/bacinetti-florenzi-marianna-18021870.html Bacinetti-Florenzi, Marianna (1802—1870)] (англ.)
Отрывок, характеризующий Флоренци, Марианна
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
