Флуг, Василий Егорович

Василий Егорович Флуг
Дата рождения	19 марта 1860(1860-03-19)
Дата смерти	9 декабря 1955(1955-12-09) (95 лет)
Место смерти	Сан-Франциско, США
Принадлежность	Российская империя Российская империя Белое движение
Род войск	пехота
Годы службы	1914—1920
Звание	генерал от инфантерии
Командовал	начальник штаба Квантунской области; 10-я армия; 2-й армейский корпус; помощник по военной части главноначальствующего и командующего войсками Киевской области ВСЮР
Сражения/войны	Русско-японская война Первая мировая война Гражданская война

Василий Егорович Флуг (19 марта 1860 — 9 декабря 1955 (по другим источникам 3 декабря 1955), Сан-Франциско) — русский военачальник, участник Китайского похода 1900—1901, Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн. Генерал от инфантерии. Участник Белого движения.

Биография

Окончил 2-ю Санкт-Петербургскую военную гимназию (1877) и Михайловское артиллерийское училище (1880), откуда выпущен был подпоручиком в 7-ю конно-артиллерийскую батарею.

В 1890 году окончил Николаевскую академию Генерального штаба. По окончании академии 26 ноября 1890 года был назначен начальником строевого отдела штаба Владивостокской крепости. С 4 октября 1893 года — командир эскадрона 11-го драгунского Харьковского полка. С 6 октября 1894 года — старший адъютант Кавказской гренадерской дивизии.

Служба на Дальнем Востоке

С 16 февраля 1896 года — штаб-офицер при управлении 2-й Восточносибирской стрелковой бригады. Участник Китайского похода 1900—1901. За взятые 9 сентября 1900 города и крепости Лутай награждён Золотым оружием (15.03.1901). С 22 января 1902 года — начальник штаба Квантунской области. Генерал-майор (1903). С 29 января 1904 года — генерал-квартирмейстер полевого штаба Наместника на Дальнем Востоке.

Участник русско-японской войны. С 14 января 1905 года — генерал-квартирмейстер штаба 2-й Маньчжурской армии. С 21 сентября 1905 года — военный губернатор Приморской области и наказной атаман Уссурийского казачьего войска.

Генерал-лейтенант (1908). С 19 ноября 1909 года начальник 37-й пехотной, с 30 июля 1912 года — 2-й гвардейской пехотной дивизии. С 12 января 1913 года — помощник Туркестанского генерал-губернатора и командующего войсками Туркестанского военного округа.

Первая мировая война

После катастрофы 2-й армии генерала А. В. Самсонова для стабилизации фронта в районе Гродно и Августова в конце августа 1914 года из прибывающих из окраинных округов войск была создана 10-я армия. 29 августа 1914 года Флуг назначен командующим 10-й армией и произведен в генералы-от-инфантерии. Несмотря на успешные действия в боях против 8-й германской армии и взятие Сувалок, был 23 сентября 1914 года из-за разногласий с генералом Н. В. Рузским отстранен за «опасную активность» от командования армией и переведен в распоряжение Верховного главнокомандующего, и возглавил 2-й армейский корпус. 4 октября 1914 года назначен наблюдающим за восстановлением 13-го и 15-го армейских корпусов, погибших в Восточной Пруссии в августе 1914. 8 июля 1915 года назначен командиром 2-го армейского корпуса. Был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени

За то, что в период Виленской операции в сентября 1915 года, когда противник задался целью разъединить войска Северного и Западного фронтов и врезался клином между 5-й и 10-й армиями, а конница его, направленная в район Молодечно, оперировала в тылу 10-й армии и когда для противодействия замыслам неприятеля была выделена группа корпусов под общим руководством генерала Флуга, он не только удержал натиск противника, но, переходя в наступление частями группы корпусов, приковывал силы противника. Результатом проявленных генералом Флугом энергии, мужества и искусного руководства, замысел германцев был парализован и генерал Флуг, выдержав бой с превосходным по силам противником, выручил своих от грозившей им опасности.

В 1916 году 2-й корпус вошел в состав 7-й армии, участвовал в наступлении Юго-Западного фронта летом 1916 года.

Революция и Гражданская война

После Февральской революции, с 30 мая 1917 года в резерве чинов при штабе Петроградского военного округа. После Октябрьского переворота уехал на Дон. 14 ноября 1917 года прибыл в Новочеркасск и предложил свои услуги генералу М. В. Алексееву, формировавшему Добровольческую армию.

В феврале 1918 года Флуг был командирован в Сибирь для организации там антибольшевистского сопротивления. Выехал из Новочеркасска 25 февраля под именем Василия Юрьевича Фадеева. В ходе своей командировки в Сибирь способствовал объединению и координации действий подпольных офицерских организаций в Омске, Петропавловске, Томске, Иркутске. 29 марта 1918 года прибыл в Омск, 27 апреля в Томск, 4 мая в Иркутск и 11 июня во Владивосток. Затем Флуг выехал в Харбин, где с июня 1918 года был членом правительства генерала Хорвата. 1-14 декабря 1918 года временно исполнял обязанности командующего войсками Приамурского военного округа. С 3 декабря 1918 года стал помощником Верховного уполномоченного на Дальнем Востоке генерала Хорвата по гражданской части.

В самом конце 1918 года прибыл в Омск к адмиралу Колчаку, однако, несмотря на свой большой опыт и участие в организации антибольшевистского сопротивления в Сибири, назначения в колчаковской армии не получил и, по поручению Колчака, вернулся на Юг России в распоряжение генерала Деникина. 10 февраля 1919 года Флуг отплыл из Владивостока на пароходе «Томск» и 6 апреля 1919 года прибыл в Новороссийск. После возвращения на Юг России Флугу в мае 1919 года было поручено провести проверку всех тыловых учреждений, находящихся в ведении Особого совещания. Его главной задачей стало отчисление из непомерно разросшихся тыловых учреждений офицеров, годных для боевой службы. В сентябре 1919 года назначен помощником по военной части главноначальствующего и командующего войсками Киевской области генерала Драгомирова. После оставления Киева с боями отступал в Крым. С 8 декабря 1919 года переведен в резерв чинов при штабе войск Новороссийской области.

В эмиграции

В 1920 году после оставления русскими войсками Крыма уехал в Югославию. С 1922 года служил в югославском Военном министерстве (Вараждин). Активно участвовал в деятельности РОВС. В 1930 году врио начальника 4-го отдела РОВС (Югославия), одновременно до марта 1932 года занимал пост председателя районного правления Общества русских офицеров Генштаба 4-го отдела РОВС.

Во время Второй мировой войны служил в Русском корпусе. После окончания войны переехал в США. Состоял членом Общества ветеранов Великой войны. Был постоянным сотрудником журнала «Часовой» и «Вестника военных знаний». Умер в Сан-Франциско.

Сочинения

• Отчет о командировке из Добровольческой Армии в Сибирь в 1918 году // [www.archive.org/details/arkhivrusskoirev09gess Архив русской революции. — Берлин, 1923. — Т. 9.] — С. 243—304;
• [www.grwar.ru/library/FlugVE/FL_1.html 10-я армия в сентябре 1914 г.] // Военный сборник — Кн. V. — Белград, 1924. — С. 232—260;
• Новые французские уставы полевой службы // Вестник военных знаний. — № 1-4. — 1931;

Неопубликованные воспоминания

• От занятия Квантуна до начала Японской войны (1929, рукопись);
• Японская война 1904—1905 гг. (1930, рукопись);
• Великая война (1930, рукопись);
• Революция и Гражданская война (1931, рукопись);
• После Русско-японской войны на административной должности 1905—1910 гг. (1932, рукопись);
• Во главе II армейского корпуса в Великую войну. 1915—1917 гг. (1934, рукопись).

Награды

• Орден Св. Станислава 3-й ст. (1893);
• Орден Св. Анны 3-й ст. (1896);
• Орден Св. Владимира 4-й ст. с мечами и бантом (1900);
• Орден Св. Станислава 2-й ст. (1900);
• Золотое оружие «За храбрость» (ВП 15.03.1901);
• Орден Св. Владимира 3-й ст. с мечами (ВП 15.10.1904);
• Орден Св. Станислава 1-й ст. с мечами (1905);
• Орден Св. Анны 1-й ст. с мечами (1905);
• Орден Св. Владимира 2-й ст. (06.12.1911);
• Орден Белого орла с мечами (ВП 25.05.1915);
• Орден Св. Георгия 4-й ст. (ВП 09.01.1916).

Источники

• Залесский К. А. Кто был кто в первой мировой войне. Биографический энциклопедический словарь. М., 2003.
• Е. В. Волков, Н. Д. Егоров, И. В. Купцов. Белые генералы Восточного фронта Гражданской войны. М. Русский путь, 2003.
• Рутыч Н. Н. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных Сил Юга России. М., 2002.
• А. Ганин. [orenbkazak.narod.ru/Flug.pdf Тайная миссия генерала Флуга].
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=337 Флуг, Василий Егорович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»

Отрывок, характеризующий Флуг, Василий Егорович

Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.