Фляйшмаркт

Фляйшмаркт (нем. Fleischmarkt — «мясной рынок») — улица в Вене, находящаяся в историческом районе Внутренний Город.

История

Фляйшмарк является одной из старейших улиц Внутреннего города и впервые упоминается в 1220 году как «carnifices Viennensis». На этой улице располагался старейший мясной рынок Вены и старейшие мясные лавки.

В соответствии с приказом от 1333 года на улице Фляйшмаркт был размещен дом гильдии мясников. До 1256 года вся продажа мяса происходила на соседней маленькой улочке Лихтенштег (Lichtensteg), которая упоминается в документах под разными названиями, например, «старый (бывший) мясной рынок» («domus in antiquo foro carnium», 1258) или «мясной рынок» («in foro carnium», 1314). В неспокойные времена, например в период 1450—1460, харчевни и забегаловки мясного рынка становились местом сбора мятежников и бунтовщиков. Ближе к началу Нового времени к Фляйшмаркту стали причислять дома, граничащие с мясным рынком, но расположенные на близлежащих улицах и переулках (Драхенгассе, Постгассе, Вольфенгассе, Грихенгассе и Лихтеншег).

В 1683 году в результате второй осады Вены турками Фляйшмаркт сильно пострадал от обстрелов.

Долгое время на Фляйшмаркте можно было купить не только мясо, но и древесину. Позднее в 1742 году рынок дерева переехал в район Розау. В 1759 году в результате генеральной перестройки Фляйшмаркта были обнаружены реликты римского периода, множество каменных гробов.

В 18 веке после заключения Пожаревацкого мира в Вену стали приезжать греки, в чьих руках была торговля на Балканах и в Ливане. Множество греков поселились в районе Фляйшмаркта, что, конечно же, отразилось на внешнем виде улицы. Появились многие известные достопримечательности: Грихенбайсль (№ 11), греческая Троицкая церковь (№ 13), Дворец греческого банкира, торговца и посла барона Георга Симона фон Сина (№ 20-22). В это же время многие здания, построенные еще в готическом стиле, были перестроены в барочные. В начале 19 века была создана большая часть восточной стороны улицы. Во время революции 1848—1849 годов на короткое время улица была переименована в Барикадную («Barrikadenstraße»), а в 1862 году она получила её сегодняшнее название Фляйшмаркт.

В начале 20 века на улице появилось несколько зданий югендстиля (№ 1,3,5,7,14). В 1913 году Фляйшмаркт был продлен до пересечения с улицами Бауернмаркт и Юденштрассе, при этом старая нумерация домов была сохранена и появились непонятные новые номера домов, например 1а. В результате этого продления Фляйшмаркт стала пересекаться с Ротентурмштрассе.

Здания

Примечательные здания улицы.

№ 1 (Ротентурмштрассе 20, Штайрерхоф 2)

В 1830 годах в снесенно предшественнике этого дома жил композитор Теодор Караян. С 1799 года в этом доме располагалось музыкально-типографское издательство Йоханна Меке. в 1909—1910 года австрийский архитектор Артур Барон перестроил здание в стиле Сецессион.

№ 2 (Ротентурмштрассе 18, Кёлльнерхофгассе 5)

Первоначально в здании располагалась таверна «У Золотого Волка», позже гостиница «Австрийский дворик» (разрушена в 1945 году).

№ 5 (Грихенгассе 6)

Бывшая пивная «У Коричневого Оленя», которую посещал Бетховен.

№ 10

Здесь весной 1828 жил Никколо Паганини, в то же время тут же проживал Йозеф Фишхоф. В этом доме 31 мая 1828 г. он вместе с Паганини был сонатной концерт.

№ 11 (Грихенгассе 9) «У Красного Дракона»

С 1679 в доме располагается таверна Грихенбайсль, где согласно легенде была написана песня «Ах, мой милый Августин». В честь этого события на доме висит вывеска с изображением автора песни.

№ 13 Троицкая церковь

Греческая церковь построенная в 1858 Теофилем Хансеном, одним из авторов проекта улицы Рингштрассе. Работы проводились на деньги барона Георга Симона фон Сина, который добровольно пожертвовал сумму в размере 70 000 флоринов . Здание было выполнено в византийском стиле и богато украшено как внутри, так и снаружи.

С 1963 году эта церковь является кафедральным собором греческой православной церкви в Австрии и Венгрии.

№ 15

Родной дом художника Морица фон Швинд, бывшего одним из самых близких друзей Франца Шуберта и жившего в этом доме до 1828 года. Здесь же жил и умер поэт Генрих Иосиф Коллин.

№ 24

В этом здании последовательно располагались гостиница «Лондон», «У Белого Вола» и «Отель Рабль». С 1901 года в здании находится отель «Post». С 6 октябре 1762 года по 1 января 1763 года в гостинице «У Белого Вола» останавливался Леопольд Моцарт со своими детьми во время первого визита в Вену. Во время своей второй венской поездки в 1830 году тут же жил Шопен. В период с 1872 по 1876 гостями Белого Вола успел побывать Ференц Лист и Рихард Вагнер. Тут же располагалась камерная опера.

Литература

• Вена / Филипп Бене, Рената Хольцбахова. — М.: Вече, 2012.
• Австрия. - М.: Авангард, 2004.

Галерея

• Fleischmarkt Vienna June 2006.jpg

  Здание архитектора Артура Барона

• Wien - Griechenkirche zur Heiligen Dreifaltigkeit.JPG

  Греческая церковь на улице Фляйшмаркт

• Fleischmarkt 13 IMG 6855.JPG

  Внутренне убранство церкви

• Fleischmarkt.JPG

  Фляйшмаркт, дом №7

• Fleischmarkt 14 v3.jpg

  Элемент декора фасада дома №14

• Griechengasse - Gotischer Wohnturm (3).JPG

  Жилая часть дома №11, один из немногих сохранившихся готических элементов Фляйшмаркта

Ссылки

• [www.wien.gv.at/wiki/index.php/Fleischmarkt Фляйшмаркт на сайте города Вены]

Отрывок, характеризующий Фляйшмаркт

На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.