Флёрдоранж
Флёрдора́нж, флёр д’оранж (фр. fleurs d’orange — «цветок апельсина») — белоснежные цветки померанцевого дерева (семейства Цитрусовые). Выражение заимствовано в русский язык из французского.
Померанцевый цветок — традиционная часть свадебного убора невесты, например, в виде венка или же свадебного букета[1]. Предположительно, первыми в этом качестве флёрдоранж начали использовать сарацины[2]. Символ девичьей невинности[3]. Для украшения невесты могут употребляться и искусственные цветы (в XIX веке, например, атласные).
В старину этим словом обозначался и настой, напиток из этих цветков[4] — померанцевая вода (fr). Например, у А. Куприна в рассказе «Пунцовая кровь» в испанском антураже возникает «чашка чая с флёрдоранжем». Смесь флёрдоранжевой водицы с миндальным молоком называется оршад.
Цветки цитрусовых из-за своего запаха с давних пор употребляются в различных парфюмерных продуктах:
См. также
Напишите отзыв о статье "Флёрдоранж"
Примечания
- ↑ Kirkby, M., Diffenbaugh, V. [books.google.com/books?id=K3Gl1oaukRkC Language of Flowers: a Miscellany]. — Pan Macmillan, 2011. — ISBN 9780230761858.
- ↑ Poucher, W.A. [books.google.com/books?id=RCv2cXUiE_0C Perfumes, Cosmetics and Soaps]. — Springer Netherlands, 1993. — P. 149. — (Perfumes, cosmetics, and soaps). — ISBN 9780412273506.
- ↑ Павленков, Ф. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. — 1907.
- ↑ Епишкин, Н. И. Исторический словарь галлицизмов русского языка. — 2010.
Ссылки
- Флер д’оранж // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Флердоранжевая вода // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Флёрдоранж
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
