Флёри, Теорен
Теорен Флёри | |||||||||||||||||||||
Позиция | |||||||||||||||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Рост |
165 см | ||||||||||||||||||||
Вес |
82 кг | ||||||||||||||||||||
Хват |
правый | ||||||||||||||||||||
Прозвище |
Могучий мышонок[1] | ||||||||||||||||||||
Гражданство | |||||||||||||||||||||
Родился |
29 июня 1968 (55 лет)
| ||||||||||||||||||||
Драфт НХЛ |
в 1987 году выбран в 8-м раунде под общим 166-м номером клубом «Калгари Флэймз» | ||||||||||||||||||||
Игровая карьера | |||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||
Международные медали | |||||||||||||||||||||
|
Теоре́н Уо́ллас (Те́о) Флёри́ (фр. Theoren Wallace Fleury; 29 июня 1968, Оксбоу, Саскачеван, Канада) — бывший канадский хоккеист, правый нападающий. Выступал за клубы «Калгари Флэймз», «Колорадо Эвеланш», «Нью-Йорк Рейнджерс» и «Чикаго Блэкхокс» в Национальной хоккейной лиге (НХЛ), «Таппара» в финской СМ-Лиге и «Белфаст Джайантс» в британской Элитной хоккейной лиге. Выбран в восьмом раунде драфта 1987 года под общим 166-м номером, после чего в период с 1989 года по 2003-й провёл в НХЛ более 1000 игр.
Будучи одним из самых низкорослых хоккеистов своего поколения, Флёри играл в силовой манере, что часто приводило к конфликтам как с тренерами, так и с другими игроками. На молодёжном чемпионате мира 1987 года ему приходилось принимать участие в знаменитой драке между сборными Канады и СССР, хоккеист сыграл в ней далеко не последнюю роль и вместе со всей национальной командой был дисквалифицирован. Несмотря на свой небольшой рост, Флёри набрал в НХЛ более 1000 очков и в 1989 году в составе «Флэймз» выиграл Кубок Стэнли. Дважды представлял Канаду на зимних Олимпийских играх, на соревнованиях 2002 года вместе со сборной завоевал золотую медаль. Почти на протяжении всей карьеры спортсмен боролся с алкогольной и наркотической зависимостями, по этой причине в 2003 году ему пришлось покинуть НХЛ. Завершил карьеру профессионального спортсмена в 2009 году, после неудачной попытки возвращения в большой хоккей.
Вне спорта Флёри некоторое время занимался бизнесом, в Калгари вместе с семьёй управлял фирмой по производству бетона — этой его деятельности даже было посвящено небольшое реалити-шоу, владеет собственным брендом на одежду. В 1995 году врачи обнаружили у него болезнь Крона, спортсмен стал устраивать ежегодные благотворительные турниры по гольфу, на которых собрал уже более миллиона долларов для фонда борьбы с этим недугом. Является соавтором книги «Играя с огнём» — автобиографии, выпущенной в октябре 2009 года, там он, в частности, упоминает о сексуальных домогательствах своего первого тренера Грэма Джеймса.
Содержание
Детство
Будущий хоккеист родился 29 июня 1968 года в Оксбоу, Саскачеван в семье Уолли и Донны Флёри, стал первым их сыном. Отец играл в хоккей, но вынужден был оставить мечты о карьере профессионального спортсмена из-за перелома ноги, полученного летом 1963 года, что, в свою очередь, привело к проблемам с алкоголем[2]. Мать была кроткой, религиозной женщиной, но страдала от психического расстройства и на протяжении всей жизни принимала валиум, от которого не могла отказаться в силу наркотической зависимости. По происхождению Флёри является метисом — его бабушка Мэри принадлежала к племени кри[3]. Четыре года семья провела в городе Уильямс-Лейк, Британская Колумбия, в 1970 году у Тео появился брат Тед, в 1973 — второй брат Трэвис[4]. Позже Флёри переехали в Расселл, Манитоба, где Уолли работал сначала водителем грузовика, а потом завхозом на стадионе. Тео был самым маленьким ребёнком в классе, дома родители не уделяли ему должного внимания, поэтому в детстве он вёл себя крайне агрессивно, часто хулиганил и ввязывался в драки: «Каждый божий день я издевался над людьми. — вспоминает хоккеист. — Всегда обзывался на одноклассников, вызывал их на бой, чтобы почувствовать себя лучше. Я мог найти слабость в любом человекe за пять секунд»[5]. Хоккеем увлёкся в возрасте пяти лет, после того как однажды приятель пригласил его на матч в старый ангар[6]. С этого момента стал играть при любом удобном случае, с утра вместе с отцом ходил на ледовую арену Расселла. Уже тогда учителя подметили за ним характерную особенность, повторять любое неудачное начинание до тех пор, пока оно не станет успешным[7].
Несмотря на то, что мать причисляла себя к Свидетелям Иеговы, Флёри стал приверженцем Римско-католической церкви, с шести до двенадцати лет он служил помощником священника, пока тот не умер от сердечного приступа: «Бог посылал мне испытания, чтобы сделать меня сильнее. Он испытывал меня ровно настолько, насколько я мог это выдержать»[8]. Лишённый карманных денег и надёжной семьи, Тео получал поддержку от религиозной общины, в особенности от членов семьи Пельц, которые часто кормили его с братьями и покупали им новую одежду. В январе 1982 года, когда Флёри было тринадцать, его мечты стать звездой НХЛ оказались на грани краха — в одном из матчей мальчик поранился, сильно повредив плечевую артерию, в ходе шестичасовой операции врачи удалили ему часть локтевого нерва и поставили её на место повреждённого лучевого. Из-за этого ему пришлось на время прекратить занятия, но уже через пять месяцев община собрала для него деньги и отправила тренироваться в школу хоккея имени Энди Мюррэя в Брандоне[9]. Там юноша познакомился с Грэмом Джеймсом, который работал тогда скаутом команды «Виннипег Уорриорз» Западной хоккейной лиги (ЗХЛ), тот сказал Флёри, что несмотря на небольшой рост, у него всё же есть способности, чтобы заиграть в НХЛ, кроме того Грэм пообещал взять Тео в молодёжный состав «Уорриорз», когда тот достигнет достаточного возраста[10].
Профессиональная карьера
Молодёжные команды
Карьера Флёри началась в сезоне 1983-84, когда тому было пятнадцать лет, в течение года он выступал в команде «Сент-Джеймс Канадианс» Молодёжной хоккейной лиги Манитобы, в 22-х играх забил 33 шайбы и отдал 31 голевой пас. В следующем сезоне перешёл в обещанный «Уиннипег Уорриорз», который к тому времени переместился в другой город и сменил название на «Мус-Джо Уорриорз», в 71-й игре молодой хоккеист отметился 29-ю голами и 46-ю передачами. Уже тогда спортсмен пристрастился к виски и гашишу[11], но с каждым годом пребывания в ЗХЛ его статистика неизменно росла, апофеозом стал сезон 1987-88 — 68 заброшенных шайб и 92 голевые передачи[12]. Набрав 160 очков, Флёри выбился в лидеры чемпионата и вместе с Джо Сакиком разделил трофи имени Бобби Кларка[13]. С этим результатом он также побил рекорд команды, и на данный момент удерживает рекорд «Уорриорз» по общему количеству очков (472)[14], по состоянию на 2010 год в списке самых результативных игроков ЗХЛ занимает десятую позицию[15]. Оставаясь самым низкорослым членом команды[16], Флёри отточил собственную манеру игры, с помощью которой ему удавалось выходить невредимым из единоборств с самыми габаритными соперниками. Чтобы защититься от силовой игры крепких защитников, он решил играть против них в такой же силовой хоккей, действовать агрессивно, постоянно оказывая на оппонентов психологическое давление[17] — этот стиль, как позже отметил спортсмен, стал причиной многих конфликтов с тренерами[18]. В свой последний год на молодёжном поприще Флёри заработал 235 минут штрафа, примерно на 100 минут больше, чем у любого другого бомбардира из десятки ЗХЛ[19]. Впоследствии он отказался от своей грубости, чем удивил многих соперников, которые уже успели привыкнуть к его грязному хоккею[20].
Вместе со сборной Канады Флёри дважды ездил на молодёжные чемпионаты мира, причём первая поездка, на соревнования 1987 года в чехословацкий город Пьештяни, примечательна беспрецедентной дракой между канадцами и хоккеистами сборной СССР, состоявшейся 4 января в середине финального матча. Флёри забросил первую в игре шайбу и отпраздновал её импровизированным расстрелом советской скамейки, использовав клюшку в качестве пулемёта — эту его провокацию осудили даже канадские СМИ[21]. Массовая драка началась в начале второго периода при счёте 4-2 в пользу Канады, когда Павел Костичкин силовым приёмом сбил Флёри с ног и вступил с ним в потасовку, вскоре к ним подключились остальные игроки, выбежали на лёд запасные. Судьи не могли ничего сделать, и на арене развернулось неконтролируемое побоище, в котором участвовали почти все присутствовавшие хоккеисты[22]. В итоге обе сборные были дисквалифицированы, и Канада, ведущая по счёту, осталась без потенциальных золотых медалей[23]. Международная федерация хоккея на 18 месяцев запретила всем причастным к драке игрокам выступать на международных соревнованиях, однако уже на шестом месяце запрет был снят, что позволило Флёри поехать на молодёжный чемпионат мира 1988 года в Москву[24]. В этот раз его назначили капитаном команды, в семи матчах хоккеист набрал восемь очков — второй показатель в сборной, Канада выиграла золото[25].
Несмотря на то, что в сезоне 1986-87 Флёри набрал 129 очков, из-за небольшого роста специалисты НХЛ долгое время относились к нему скептически:[26] «Будь я сантиметров на 15 повыше и килограмм на 8 потяжелее, меня бы любая команда выбрала под первым номером, но это было из разряда фантастики, а потому я был никому не нужен»[27]. Тем не менее, на драфте 1987 года в 8-м раунде под общим 166-м номером его всё-таки взяли в «Калгари Флэймз»[28] — заканчивая выступления на молодёжном чемпионате, в 1988 году Флёри подписал свой первый профессиональный контракт (на сумму в 415 тысяч канадских долларов) и остаток сезона провёл в дочернем клубе «Солт-Лейк Голден Иглс». В регулярном чемпионате Международной хоккейной лиги (МХЛ) ему довелось поучаствовать всего в двух играх, там хоккеист набрал 7 очков, ещё 16 заработал в восьми матчах плей-офф, «Иглс» одержали победу и удостоились кубка имени Джо Тёрнера[12].
Калгари Флэймз
В 1988 году Флёри приехал в тренировочный лагерь «Флэймз» с девятью килограммами лишнего веса, поэтому начинать сезон его отправили обратно в «Иглс»[29]. Там хоккеист выступал довольно успешно, в 40 матчах забил 37 шайб и выполнил 37 голевых передач, став лидером МХЛ по количеству набранных очков[30]. Одновременно с этим основной клуб не показывал достойных результатов, и тренерский штаб «Флэймз» решил снова призвать молодого игрока в состав, чтобы хоть как-то прервать затянувшуюся полосу неудач[31]. Первый матч в НХЛ Флёри провёл 3 января 1989 года против команды «Нордик де Кебек», через два дня в матче с «Лос-Анджелес Кингз» набрал первые очки, сделав три удачных паса. Первый и второй голы забил в матче против «Эдмонтон Ойлерз» 7 января, когда его клуб одержал разгромную победу со счётом 7-2[32]. Флёри продолжал улучшать статистику и к концу регулярного чемпионата после 36 игр имел 34 очка. В розыгрыше плей-офф набрал ещё 11, чем помог «Флэймз» выиграть первый в своей истории Кубок Стэнли[29]. После сравнительно умеренного следующего сезона (33 шайбы), в сезоне 1990-91 Флёри показал просто фееричную игру, забив 51 гол и выполнив 53 голевые передачи[33]. Хоккеист принял участие в матче всех звёзд, где, выступая за «Конференцию Кларенса Кэмпбелла» забил гол и одержал победу со счётом 11-5[34]. В конце чемпионата, в матче против «Сент-Луис Блюз» сделал хет-трик и установил рекорд лиги по количеству шайб, заброшенных с ближней дистанции. Кроме того, по окончании сезона с рейтингом +48 спортсмен удостоился награды «плюс/минус», которую разделил с Марти Максорли[35]. В розыгрыше плей-офф Флёри забросил всего две шайбы, в том числе в овертайме шестого матча против «Ойлерз» — нападающий настолько обрадовался победе, что не рассчитал силы и, проехав на коленях через всю площадку, на полной скорости врезался прямо в борт. Седьмой матч команда всё же проиграла, и на этом сезон для неё завершился[36].
На чемпионате 1991-92 Флёри, как и два года назад, забросил 33 шайбы и точно так же пропустил игры на вылет[37]. Его во второй раз пригласили на матч всех звёзд — отстаивая честь «Конференции Кэмпбелла», хоккеист отметился одной шайбой. В сезоне 1992-93 Флёри во второй раз превысил отметку в 100 набранных очков, заняв в своей команде первое место по этому показателю[38], причём 6 очков набрал 10 февраля в матче против «Сан-Хосе Шаркс», после которого сразу получил к рейтингу +9 баллов[39]. Во время локаута 1994-95, когда количество матчей с 84-х было сокращено до 48-и, Флёри успел поиграть за финский клуб «Таппара», выступающий в СМ-Лиге. К тому времени, как его призвали обратно в «Калгари», хоккеист провёл в Финляндии десять матчей и набрал 17 очков[12]. Заканчивая сезон, 31 марта 1995 года Флёри забросил две шайбы в ворота «Ойлерз», набрав тем самым в НХЛ 500 очков[29].
Перед началом сезона 1995-96 Флёри заключил с клубом пятилетний контракт стоимостью 12,4 млн американских долларов — согласился на эту сравнительно небольшую сумму из-за уважения к команде, которая открыла для него дорогу в НХЛ: «Я хотел не только денег, я хотел грызть зубами лёд и выжимать из себя максимум в каждом матче — „Флеймз“ дали мне путёвку в жизнь, и поэтому я был предельно предан им, несмотря ни на что»[40]. Ему пришлось пропустить предсезонную подготовку из-за сильной боли в животе, тем не менее, к началу чемпионата он вернулся в состав и принял участие во всех первых матчах[41]. «Было такое ощущение, как будто каждые пять минут кто-то пронзает меня острым ножом» — вспоминал хоккеист, в таком состоянии он играл до декабря 1995 года, пока врачи не поставили ему диагноз «гранулематозный энтерит» и не разработали индивидуальную систему лечения[42]. Несмотря на болезнь, Флёри продолжал оставаться лидером клуба по заброшенным шайбам, голевым передачам и очкам[43], принял участие в матче всех звёзд и заслужил уважение среди фанатов[34]. Когда в связи с окончанием контракта команду покинул Джо Нуиндайк, Флёри временно назначили капитаном «Флэймз», в декабре статус признали постоянным[29]. Хоккеист согласился неохотно, он не очень подходил на эту роль, но чувствовал долг перед командой, к тому же, других кандидатур не было[44]. Позже, спустя два сезона, нападающий решил отказаться от капитанства, отметив, что оно мешает его игре и вредит взаимоотношениям как с одноклубниками, так и с тренером Пьером Паже[45].
В сезоне 1996-97 «Флэймз» заняли в Тихоокеанском дивизионе пятое место и первый раз с 1980 года не вышли в плей-офф[46]. По набранным очкам Флёри снова стал лидером команды, однако результат в 29 шайб явился для него худшим по-сравнению с предыдущими полными сезонами в НХЛ, стал единственным хоккеистом, представляющим «Флэймз» на матче всех звёзд[34]. В сезоне 1997-98 Флёри забил ещё меньше — 27 голов, но при этом количество набранных очков увеличил с 67-и до 78-и, набрав, кроме того, наибольшую в команде сумму штрафных минут — 197[47]. 29 ноября 1997 года хоккеист забил свой 315-й гол, побив клубный рекорд Нуиндайка, в тот же день его назвали в числе игроков, призванных в сборную Канады на зимние Олимпийские игры в Нагано[48]. Флёри принял участие в пятом для себя матче всех звёзд, но его команду опять постигла неудача — «Флэймз» не пробились в финальную стадию НХЛ. 19 февраля 1999 года хоккеист превзошёл клубное достижение Эла Макинниса, набрав 823 очка[49] — этот рекорд удерживался потом в течение десяти лет, пока в 2009 году его не побил Джером Игинла[50]. Несмотря на это, «Флэймз», оказавшиеся в тяжёлом финансовом состоянии, решили не продлять контракт, и, опасаясь того, что звёздный игрок уйдёт на правах свободного агента[51], 28 февраля отдали его в «Колорадо Эвеланш», взамен трёх других хоккеистов[52]. Решение было предсказуемым, однако фанатов новость шокировала[53]. К 1999 году Флёри пользовался среди болельщиков Калгари огромной популярностью, дошло до того, что в одном из матчей, когда он пошёл менять запачканный кровью свитер, фанат с трибун бросил ему свой, чтобы тот не пропустил смену. Хоккеист надел свитер, но, заметив на нём автографы, снял и вернул обратно[54].
Колорадо, Нью-Йорк и Чикаго
Дебютное выступление за «Эвеланш» состоялось на следующий день после обмена и было встречено бурными аплодисментами болельщиков из Денвера[55]. Первый гол Флёри забил в проигранном со счётом 4-3 матче против «Ойлерз», в одном из единоборств сильно повредил колено и на две недели выбыл из состава. За новый клуб в регулярном чемпионате он провёл всего лишь 15 игр (при том что за все 11 лет во «Флэймз» пропустил только семь матчей)[56], забил 10 шайб и отдал 14 передач, в 18-и играх плей-офф отметился 5-ю шайбами и 12-ю передачами, в полуфинальной серии его команда уступила «Даллас Старз»[57]. По окончании сезона руководство «Эвеланш» отказалось подписывать с ним новый контракт, поэтому хоккеист перешёл в «Нью-Йорк Рейнджерс», подписав с ними трёхлетний контракт на сумму 21 млн долларов и правом клуба за 7 млн продлить соглашение ещё на треть срока[58]. Первый год пребывания в Манхэттене прошёл неудачно, изо всех сил стараясь стать лидером команды и приспособиться к жизни в Нью-Йорке, в сезоне 1999—2000 Флёри забросил только 15 шайб. После завершения чемпионата он добровольно вступил в проводимую лигой программу по борьбе с наркотической зависимостью и эмоциональной неустойчивостью, поскольку понял, что это стало вредить его игре[59].
В сезоне 2000-01 Флёри вернулся на свой прежний уровень, забил 30 голов и принял участие в седьмом своём матче всех звёзд[60]. 4 ноября 2000 года в победном матче со счётом 5-2 против «Монреаль Канадиенс» забил четырёхсотый в НХЛ гол[61]. По количеству набранных очков нападающий стал первым в команде и четвёртым во всей лиге, окончил сезон с 74 очками в 62-х матчах, руководство «Рейнджерс» настояло, чтобы в межсезонье он снова прошёл курс лечения[60]. В ходе сезона 2001-02 Флёри признался, что жизнь в Манхэттене даётся ему крайне тяжело, так как сам он родился и вырос в маленьких провинциальных городках с численностью населения не больше 1500 человек[62]. Он сыграл во всех 82-х матчах, но при этом всё чаще выплёскивал на льду свои личные проблемы. Так, в январе 2002 года, нарушив правила против игрока «Питтсбург Пингвинз», хоккеист вместо посещения скамейки штрафников ушёл сразу в раздевалку. Впоследствии он извинился перед одноклубниками за этот поступок, объяснив расшатанное психическое состояние серьёзными проблемами в семье[63]. Спустя две недели его оштрафовали на тысячу долларов за неприличный жест в сторону болельщиков «Нью-Йорк Айлендерс», которые насмехались над его тягой к наркотикам[64]. В конце февраля Флёри ввязался в конфликт с арбитрами, посчитав, что те принимали в отношении него несправедливые решения, и потребовал их отставки. Комитет лиги рассмотрел жалобу и отказал хоккеисту в претензиях[65]. Несмотря на все эти скандалы, 27 октября 2001 года нападающий, ассистируя Майку Йорку, набрал своё тысячное в НХЛ очко — за столь значимое достижение «Рейнджеры» наградили его серебряной клюшкой[66].
Прошли три года, клуб не воспользовался опционом и не стал продлять контракт, передав все права на хоккеиста руководству «Сан-Хосе Шаркс», в обмен на одно право выбора при предстоящем драфте[67]. Флёри всё же решил перейти в «Чикаго Блэкхокс» и заключил с ними двухлетний контракт на 8,5 млн долларов[68]. Сезон 2002-03 нападающий планировал начать в основном составе этой команды, но буквально за два дня до первой игры его уличили в грубом нарушении условий программы по преодолению алкогольной зависимости и отстранили от участия в матчах НХЛ[69]. Функционерам «Блэкхокс» пришлось подкупить друзей Флёри, чтобы те заставили его посещать общество анонимных алкоголиков и призвали прекратить употребление кокаина[70]. Хоккеист пропустил первые два месяца чемпионата, после чего за примерное поведение был восстановлен[71]. В январе 2003 года, отдыхая вместе с одноклубниками в стрип-клубе Колумбуса, Флёри стал участником пьяной драки с охранниками, после чего в беспамятстве и в окровавленной одежде был задержан полицией[72]. Инцидент не привёл к дисквалификации, но авторитет в команде существенно снизился, клуб настоял на разрыве контракта и в марте выставил игрока на трансфер[73]. Никто не проявил к нему интереса, и, таким образом, сезон завершился для него в «Блэкхокс», в 54-х играх Флёри забил 12 шайб и выполнил 21-у голевую передачу. В апреле хоккеист вновь вернулся к своим пагубным привычкам и снова был отстранён от участия в матчах. На этом его карьера в НХЛ подошла к концу: «Я ненавижу тренироваться. Я ненавижу свою жизнь. Я ненавижу хоккей. С меня хватит»[74].
Ветеранский хоккей и Белфаст Джайантс
Так как в сезоне 2003-04 у Флёри действовал контракт с клубом НХЛ, в соответствии со сложившимися правилами, он не мог перейти даже в любительскую лигу вплоть до окончания локаута 2004-05[75]. Нападающий оставался безработным более двух лет, пока в январе 2005 года руководство НХЛ и Ассоциация игроков национальной хоккейной лиги не признали за ним статус свободного агента[76]. 22 января Флёри вместе со своим двоюродным братом Тоддом Хольтом, а также игроками Джино Оджиком, Сашой Лаковичем и Доди Вудом вышел на лёд в составе команды «Хорс-Лэйк Тандер», соревнующейся в северной ветеранской лиге Канады за обладание Кубком Аллана[77]. В первом же матче хоккеист забил одну шайбу и выполнил две голевые передачи[78]. Флёри являлся самым звёздным игроком этого чемпионата, и у многих болельщиков его присутствие вызывало недоумение, поскольку было непонятно, как такой высококлассный игрок может состоять в любительской команде[79] — хоккеисту не раз приходилось опровергать слухи о том, что клуб тайно переводит на его счёт огромные суммы денег: «За свою карьеру в НХЛ я заработал 50 млн долларов. Думаете, мне нужны деньги для игры в Хорс-Лэйк? Ничего подобного. Я делаю это ради собственной забавы, играю ради удовольствия, хочу получить Кубок Аллана»[80]. Клуб выступал довольно успешно, и многие из участников чемпионата обозлились против «Тандер», дошло до того, что Флёри согласился отдать свою золотую олимпийскую медаль, выигранную в 2002 году, обвинив критиков в расизме и зависти[81].
Напряжённая обстановка вынудила Флёри задуматься о смене команды, один из друзей предложил ему переехать в Северную Ирландию и поиграть за клуб «Белфаст Джайантс», выступающий в Британской элитной хоккейной лиге (БЭХЛ), тот согласился и сезон 2005-06 провёл именно там[82]. В первом же матче, против «Эдинбург Кэпиталс», нападающий сделал хет-трик и выполнил четыре голевые передачи, всего в 34-х играх забил 22 шайбы и отдал 52 результативных паса, а команда взяла главный трофей чемпионата[83]. Охарактеризованный самым талантливым хоккеистом, который когда-либо играл в Соединённом Королевстве, Флёри был назван игроком года и выбран британской ассоциацией журналистов в состав символической сборной всех звёзд[84]. Одновременно с этим сам хоккеист остался крайне недоволен лигой, его раздражало агрессивное поведение местных фанатов[85] и несправедливость судей, которые, как ему казалось, должны защищать таких звёзд, а не штрафовать. Таким образом, сезон 2006-07 «Белфаст Джайантс» провели уже без него[86]. В конце 2008 года Флёри вместе с братом Тедом присоединился к команде «Стэйнбек Норт Старз», снова решил попробовать выиграть Кубок Аллана[87]. Он сыграл в 13 матчах, забил 8 шайб и 19 раз ассистировал, клуб выступал сравнительно успешно, но уступил в полуфинале[88].
Попытка возвращения в НХЛ
Недовольный тем, как завершилась его карьера в НХЛ, Флёри нанял личного тренера и в феврале 2009 года начал готовиться к возвращению в лигу. В августе он подал петицию комиссару Гэри Бэттману с просьбой отменить дисквалификацию, 10 сентября на совещании руководителей и докторов лиги запрет на участие в матчах был снят[89]. Получив разрешение на игру, Флёри сразу же вышел на тренерский штаб «Флэймз», заявил о своём желании доказать, что ещё способен выступать на высоком уровне, однако многие специалисты отнеслись к его намерениям скептически, к этому времени спортсмена постигла неудача в бетонном бизнесе, он выплачивал алименты детям и готовил к выпуску мемуары — в прессе возвращение обосновали финансовыми трудностями хоккеиста[90]. 17 сентября Флёри вышел на лёд в показательном матче против «Нью-Йорк Айлендерс» в тройке с Дэймондом Лэнгкоу и Найджелом Дэйвсом. На протяжении всего матча действия нападающего сопровождались громкими аплодисментами, в овертайме он забил решающий гол, и «Флэймз» одержали победу со счётом 5-4[91]. Три дня спустя Флёри отличился шайбой и голевой передачей в матче против «Флориды Пантерз», выигранном со счётом 5-2[92]. Генеральный менеджер клуба Дэррил Саттер решил удовлетворить просьбу Флёри и взять его в состав на матчи НХЛ, но при этом он отметил, что хоккеист не входит в число шести лучших крайних нападающих команды, и право выхода на лёд придётся доказывать в конкурентной борьбе с молодыми игроками[93]. 28 сентября на пресс-конференции, состоявшейся в Пенгроут-Сэдлдоум, Флёри объявил о своём уходе, выразил благодарность «Флэймз» за предоставленную возможность, назвав Калгари любимым городом, и отрицательно ответил на вопрос о поиске какой-либо другой команды[94].
Международные выступления
Во взрослую сборную Канады по хоккею Флёри впервые был вызван на чемпионат мира 1990 года, там в девяти играх он набрал 11 очков, команда заняла четвёртое место. На следующее мировое первенство он приехал с травмой колена, но, несмотря на это, помог соотечественникам завоевать серебряные медали[95]. В этом же году хоккеист принял участие в Кубке Канады, в семи матчах один раз забил и четыре раза ассистировал, канадцы стали чемпионами[96]. Пять лет спустя Флёри выступил на первом Кубке мира, который стал проводиться вместо Кубка Канады, с четырьмя голами занял четвёртое место в списке бомбардиров, но команда в финале уступила сборной США[97].
На Олимпийские игры хоккеисты НХЛ впервые были допущены в 1998 году. Вызов в собравшуюся «команду мечты» Флёри назвал важнейшим событием в своей жизни[98], однако за Канаду он забил всего лишь один гол, та проиграла в полу-финале Чехии и вообще осталась без медалей[99]. По прошествии четырёх лет генеральный менеджер сборной Уэйн Гретцки вызвал Флёри для участия в матчах Олимпиады 2002 года. Решение было спорным, поскольку в то время уже все газеты писали об алкоголизме хоккеиста и его психической неуравновешенности[100]. В ходе сезона 2001-02 Флёри принимал наркотики и пил особенно интенсивно, но узнав о вызове в сборную, он во что бы то ни стало решил оправдать доверие менеджера, отметив впоследствии, что специально ради Олимпиады «ушёл в завязку»[101]. «Тео представлял собой наше истинное лицо. — вспоминал Гретцки. — Лицо команды, которая должна была выиграть не потому, что ей везло, а потому что каждый её игрок пахал в поте лица»[102]. В шести матчах нападающий выполнил две голевые передачи, и канадская команда выиграла первое за 50 лет Олимпийское золото[103]. Эту победу Флёри назвал пиком своей карьеры[104].
Стиль игры
Тео родился левшой, но ещё с детства во всех видах спорта использовал правую руку как главную. После повреждения лучевого нерва и последующей операции он стал владеть обеими руками одинаково хорошо[9]. Манеру игры хоккеиста предопределил его небольшой рост — 165 см. Попав в команду «Калгари Флэймз», где преимущественно выступали крупные, габаритные игроки, Флёри должен был завоевать уважение среди партнёров, поэтому стал играть в силовой, агрессивный хоккей. Он не боялся использовать грязные приёмы, получал очень много штрафных минут, но при этом за десять сезонов во «Флэймз» практически ни разу не был серьёзно травмирован: «Я никогда так не попадался. Будучи низкорослым и лёгким, очень быстро научился выделять хоккеистов, против которых необходимо играть с постоянно поднятой головой». По мнению некоторых экспертов, это именно Флёри доказал, что «малыши» могут выступать в НХЛ наравне с тяжеловесами, как он сам отмечал в интервью, у низкорослых игроков много преимуществ, например, ловкость и быстрота рук[105]. С возрастом под действием вредных привычек его игровые показатели существенно снизились, в силу эмоциональной неуравновешенности нападающий часто ввязывался в драки, становился причиной многих скандалов. В автобиографии он охарактеризовал свой стиль следующим образом:
До самого окончания спортивной карьеры перед каждым матчем Флёри проводил своеобразный ритуал, надевал левый щиток на голень, потом правый, потом левый конёк, затем правый конёк — именно в такой последовательности, слева направо. Всегда выходил на лёд первым после вратаря, опускался на одно колено, загребал рукой немного ледовой стружки и крестился. В своих мемуарах он отметил, что проделывал всё это для того, чтобы не получить травму[106].
Вне льда
Почти на протяжении всей жизни Флёри боролся с зависимостями от алкоголя и наркотиков: «В 16 лет я впервые попробовал пиво и стал алкоголиком буквально с первого глотка. В жизни было столько проблем, а тут всё вдруг куда-то испарялось — с тех пор алкоголь для меня стал жизненно необходим, как воздух и хоккей». В ноябре 2004 года он признался, что после дисквалификации из НХЛ проблемы лишь усугубились[107]. Завязать с пагубной привычкой ему помогла вторая жена, Дженнифер, с которой хоккеист познакомился в 2005 году, когда играл в составе «Хорс-Лэйк Тандер». Флёри очень любил Дженнифер и опасался, что та его бросит, поэтому с 18 сентября 2005 года полностью отказался от выпивки и кокаина[108]. Спустя год они официально оформили свой брак и завели дочь Скайлу[109]. Кроме этого, у спортсмена есть сын и дочь, Боз и Татим, от первой жены Вероники[110], а также сын Джош, рождённый вне брака в 1987 году от школьной подруги Шэннон[111].
В 1994 году Флёри вместе со своим юношеским тренером Грэмом Джеймсом, коллегой по НХЛ Джо Сакиком и профессиональным рестлером Бретом Хартом стал совладельцем развивающейся молодёжной команды «Калгари Хитмен», выступающей в Западной хоккейной лиге[112]. Три года спустя он продал все свои акции «Флэймз», после скандала с сексуальными домогательствами Джеймса к Шелдону Кеннеди и другому хоккеисту[113]. Вернувшись из Северной Ирландии, Флёри решил заняться бизнесом и основал компанию под названием «Бетонные покрытия Флёри», в которой вместе с женой Дженнифер и братом Тедом занимался продажей бетона в различные строительные организации, однако в 2009 году фирма разорилась[114]. В 2007 году был снят пилотный выпуск реалити-шоу про его бетонный бизнес Theoren Fleury: Rock Solid: «Мы хотим показать людям, что если у них есть мечта, то при должном желании она всегда осуществима». Спортсмен возлагал на шоу большие надежды, но ни один из телевизионных каналов им не заинтересовался[115].
В 2008 году Флёри запустил собственную марку одежды под названием «FAKE» (Fleury’s Artistic Kustom Enterprises) и на этой почве сблизился с бейсбольной командой «Калгари Вайперс», которой планировал продавать спортивную форму своего бренда[116]. На переговорах с клубом его попросили принять участие в двух показательных матчах, и тот согласился — 9 августа состоялся дебют в профессиональном бейсболе[117]. Флёри является организатором и участником нескольких благотворительных фондов. Ещё в середине 1990-х годов он запустил хоккейную школу, которая работала сначала семь лет в Калгари, а потом ещё восемь в Расселле, неоднократно жертвовал средства в различные некоммерческие хоккейные организации[118]. После обнаружения у него в 1995 году болезни Крона, Флёри присоединился к канадскому фонду по борьбе с этим недугом, стал переводить туда деньги, полученные от ежегодных благотворительных турниров по гольфу, проводимых в Калгари под его началом. Турнир собрал уже более миллиона долларов[119], и на данный момент остаётся главным спонсором фонда[120].
При содействии издательницы Кристи Маклеллэйн-Дэй Флёри написал книгу-автобиографию «Играя с огнём» (англ. Playing with Fire), которая вышла 16 октября 2009 года. В ней он признаётся, что подвергался сексуальным домогательствам юниорского тренера Грэма Джеймса, именно с детской психологической травмой он связывал свои проблемы с алкоголем, в книге он пишет, что из-за этого в 2004 году даже пытался покончить жизнь самоубийством, «держал во рту дуло заряженного пистолета»[121]. Среди прочих интересных фактов, хоккеист отмечает, что почти все заработанные деньги потратил на выпивку, наркотики, азартные игры и женщин[122]. Флёри признаётся, что во время игры за «Рейнджеров» он тринадцать раз проваливал тест на содержание в крови наркотиков, но руководство клуба закрывало на это глаза, поскольку команде нужен был забивной нападающий (функционеры лиги этот факт опровергли)[123]. За первую неделю после релиза «Играя с огнём» стала самой продаваемой книгой на сайте Amazon.com, на адрес Флёри стали приходить письма от многих людей, столкнувшихся в жизни с теми же трудностями[124].
Статистика
Клубная
Регулярный сезон | Плей-офф | |||||||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Сезон | Команда | Лига | И | Г | ГП | О | Штр | И | Г | ГП | О | Штр | ||
1983-84 | Сент-Джеймс Канадианс | МХЛМ | 22 | 31 | 33 | 64 | 88 | |||||||
1984-85 | Мус-Джо Уорриорз | ЗХЛ | 71 | 29 | 46 | 75 | 82 | — | — | — | — | — | ||
1985-86 | Мус-Джо Уорриорз | ЗХЛ | 72 | 43 | 65 | 108 | 124 | 13 | 7 | 13 | 20 | 16 | ||
1986-87 | Мус-Джо Уорриорз | ВХЛ | 66 | 61 | 68 | 129 | 110 | 9 | 7 | 9 | 16 | 34 | ||
1987-88 | Мус-Джо Уорриорз | ВХЛ | 65 | 68 | 92 | 160 | 235 | — | — | — | — | — | ||
1987-88 | Солт-Лейк Голден Иглс | МХЛ | 2 | 3 | 4 | 7 | 7 | 8 | 11 | 5 | 16 | 16 | ||
1988-89 | Солт-Лейк Голден Иглс | МХЛ | 40 | 37 | 37 | 74 | 81 | — | — | — | — | — | ||
1988-89 | Калгари Флэймз | НХЛ | 36 | 14 | 20 | 34 | 46 | 22 | 5 | 6 | 11 | 24 | ||
1989-90 | Калгари Флэймз | НХЛ | 80 | 31 | 35 | 66 | 157 | 6 | 2 | 3 | 5 | 10 | ||
1990-91 | Калгари Флэймз | НХЛ | 79 | 51 | 53 | 104 | 136 | 7 | 2 | 5 | 7 | 14 | ||
1991-92 | Калгари Флэймз | НХЛ | 80 | 33 | 40 | 73 | 133 | — | — | — | — | — | ||
1992-93 | Калгари Флэймз | НХЛ | 83 | 34 | 66 | 100 | 88 | 6 | 5 | 7 | 12 | 27 | ||
1993-94 | Калгари Флэймз | НХЛ | 83 | 40 | 45 | 85 | 186 | 7 | 6 | 4 | 10 | 5 | ||
1994-95 | Таппара | СМ-л | 10 | 8 | 9 | 17 | 22 | — | — | — | — | — | ||
1994-95 | Калгари Флэймз | НХЛ | 47 | 29 | 29 | 58 | 112 | 7 | 7 | 7 | 14 | 2 | ||
1995-96 | Калгари Флэймз | НХЛ | 80 | 46 | 50 | 96 | 112 | 4 | 2 | 1 | 3 | 14 | ||
1996-97 | Калгари Флэймз | НХЛ | 81 | 29 | 38 | 67 | 104 | — | — | — | — | — | ||
1997-98 | Калгари Флэймз | НХЛ | 82 | 27 | 51 | 78 | 197 | — | — | — | — | — | ||
1998-99 | Калгари Флэймз | НХЛ | 60 | 30 | 39 | 69 | 68 | — | — | — | — | — | ||
1998-99 | Колорадо Эвеланш | НХЛ | 15 | 10 | 14 | 24 | 18 | 18 | 5 | 12 | 17 | 20 | ||
1999-00 | Нью-Йорк Рейнджерс | НХЛ | 80 | 15 | 49 | 64 | 68 | — | — | — | — | — | ||
2000-01 | Нью-Йорк Рейнджерс | НХЛ | 62 | 30 | 44 | 74 | 122 | — | — | — | — | — | ||
2001-02 | Нью-Йорк Рейнджерс | НХЛ | 82 | 24 | 39 | 63 | 216 | — | — | — | — | — | ||
2002-03 | Чикаго Блэкхокс | НХЛ | 54 | 12 | 21 | 33 | 77 | — | — | — | — | — | ||
2004-05 | Хорс-Лэйк Тандер | НПХЛ | 7 | 4 | 10 | 14 | 28 | — | — | — | — | — | ||
2005-06 | Белфаст Джайантс | БЭХЛ | 34 | 22 | 52 | 74 | 270 | 7 | 1 | 12 | 13 | 34 | ||
2008-09 | Стэйнбек Норт Старз | ХМ | 13 | 8 | 19 | 27 | 42 | 4 | 2 | 5 | 7 | 26 | ||
Всего в НХЛ | 1084 | 455 | 633 | 1088 | 1840 | 77 | 34 | 45 | 79 | 116 |
Международная
Год | Сборная | Соревнование | И | Г | ГП | О | Штр | Результат |
---|---|---|---|---|---|---|---|---|
1987 | Канада (мол.) | МЧМ | 6 | 2 | 3 | 5 | 2 | Дисквалифицирован |
1988 | Канада (мол.) | МЧМ | 7 | 6 | 2 | 8 | 4 | Золотая медаль |
1990 | Канада | Чемпионат мира | 9 | 4 | 7 | 11 | 10 | Четвёртое место |
1991 | Канада | Чемпионат мира | 8 | 5 | 5 | 10 | 8 | Серебряная медаль |
1991 | Канада | Кубок Канады | 7 | 1 | 4 | 5 | 12 | Золотая медаль |
1996 | Канада | Кубок мира | 8 | 4 | 2 | 6 | 8 | Второе место |
1998 | Канада | Олимпийские игры | 6 | 1 | 3 | 4 | 2 | Четвёртое место |
2002 | Канада | Олимпийские игры | 6 | 0 | 2 | 2 | 6 | Золотая медаль |
Всего в молодёжной сборной | 13 | 8 | 5 | 13 | 6 | |||
Всего во взрослой сборной | 44 | 15 | 23 | 38 | 46 |
Матчи всех звёзд
Год | Место проведения | Г | ГП | О | Штр | |
---|---|---|---|---|---|---|
1991 | Чикаго | 1 | 0 | 1 | 0 | |
1992 | Филадельфия | 1 | 0 | 1 | 0 | |
1996 | Бостон | 0 | 0 | 0 | 0 | |
1997 | Сан-Хосе | 0 | 1 | 1 | 0 | |
1998 | Ванкувер | 1 | 2 | 3 | 2 | |
1999 | Тампа | 0 | 2 | 2 | 0 | |
2001 | Колорадо | 2 | 1 | 3 | 0 | |
Всего в матчах всех звёзд | 5 | 6 | 11 | 2 |
Награды
Награда | Год | Источник |
---|---|---|
Молодёжные | ||
Команда всех звёзд восточной конференции ЗХЛ | 1987-88 | |
Боб Кларк Трофи | 1987-88 (разделил) | <center>[126] |
Звезда Молодёжного чемпионата мира | 1988 | <center>[127] |
Национальная хоккейная лига | ||
НХЛ плюс/минус | 1990-91 (разделил) | <center>[35] |
Вторая сборная всех звёзд | 1994-95 | <center>[34] |
Награды «Калгари Флэймз» | ||
Кубок Мольсона | 1990-91 1992-93 1995-96 1997-98 |
<center>[128] |
Британская элитная хоккейная лига | ||
Игрок года | 2005-06 | <center>[84] |
Первая сборная всех звёзд | 2005-06 | <center>[84] |
См. также
- Список хоккеистов НХЛ, набравших 1000 и более очков
- Список хоккеистов НХЛ, сыгравших 1000 и более матчей
Напишите отзыв о статье "Флёри, Теорен"
Примечания
- Источники
- ↑ Сапожников В. [www.sovsport.ru/gazeta/article-item/347947 Мышонок вернулся]. — Советский спорт, 19 сентября 2009.
- ↑ Malcolm, PP. 27-28.
- ↑ Fleury, P. 6.
- ↑ Malcolm, P. 29.
- ↑ Fleury, P. 7.
- ↑ Fleury, P. 9.
- ↑ Malcolm, PP. 35-37.
- ↑ Fleury, PP. 11-12.
- ↑ 1 2 Fleury, P. 18.
- ↑ Fleury, P. 19.
- ↑ Fleury, P. 81.
- ↑ 1 2 3 [www.legendsofhockey.net/LegendsOfHockey/jsp/SearchPlayer.jsp?player=10485 Player profile — Theoren Fleury] (англ.). Hockey Hall of Fame. Проверено 19 июля 2010. [www.webcitation.org/60wdRsmQX Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ Flett, PP. 40-41.
- ↑ Flett, P. 83.
- ↑ Fleury, P. 83.
- ↑ Darren Dreger. [www.tsn.ca/nhl/story/?id=287047 Fleury attempting NHL comeback] (англ.). The Sports Network (10 августа 2009). Проверено 20 июля 2010. [www.webcitation.org/60wdT43SJ Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ Fleury, PP. 97-98.
- ↑ Fleury, P. 102.
- ↑ Flett, P. 173.
- ↑ George Johnson. [www.calgaryherald.com/sports/Back+saddle/1990696/story.html Back in the saddle] (англ.). Calgary Herald(недоступная ссылка — история) (14 сентября 2009). Проверено 1 июля 2010. [web.archive.org/20090923033815/www.calgaryherald.com/sports/Back+saddle/1990696/story.html Архивировано из первоисточника 23 сентября 2009].
- ↑ Joyce, P. 126.
- ↑ [archives.cbc.ca/sports/hockey/clips/12742/ The Punch-up in Piestany] (англ.). Canadian Broadcasting Corporation. Проверено 19 июля 2010. [www.webcitation.org/60wdTvACc Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ Joyce, P. 148.
- ↑ Joyce, P. 215.
- ↑ [www.tsn.ca/World_jrs/feature/?fid=987 WJHC history (gold) – 1988] (англ.). The Sports Network. Проверено 19 июля 2010. [www.webcitation.org/60wdXzM8c Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ [www.calgaryherald.com/sports/hockey/calgary-flames/Theoren+Fleury+timeline/1872226/story.html Theoren Fleury: A timeline]. Calgary Herald(недоступная ссылка — история) (8 августа 2009). Проверено 19 июля 2010. [web.archive.org/20090811061201/www.calgaryherald.com/sports/hockey/calgary-flames/Theoren+Fleury+timeline/1872226/story.html Архивировано из первоисточника 11 августа 2009].
- ↑ Fleury, P. 115.
- ↑ Hanlon, P. 128.
- ↑ 1 2 3 4 Fleury Chronology (англ.). — Calgary Herald, 1 марта 1999. — P. D9.
- ↑ Fleury, P. 52.
- ↑ Ben Kuzma. Fleury gets chance to renew acquaintances with Sakic (англ.). — Calgary Herald, 2 января 1989. — P. D1.
- ↑ Eric Duhatschek. Little brother shows 'em how (англ.). — Calgary Herald, 8 января 1989. — P. A1.
- ↑ Hanlon, P. 150.
- ↑ 1 2 3 4 Hanlon, P. 24.
- ↑ 1 2 Hanlon, P. 25.
- ↑ Peter Hanlon, Sean Kelso. 2009–10 Calgary Flames Media Guide. — Calgary Flames Hockey Club. — С. 258.
- ↑ Hanlon, P. 149.
- ↑ Hanlon, P. 148.
- ↑ Monte Stewart. Flames bomb Sharks. — Calgary Herald, 11 февраля 1993. — С. E1.
- ↑ Mike Board. Loyalty over Loonies (англ.). — Calgary Herald, 23 сентября 1995. — P. E1.
- ↑ Eric Duhatschek. Fleury pencils himself into lineup (англ.). — Calgary Herald, 4 октября 1995. — P. C1.
- ↑ Allan Maki. Fleury battling Crohn's. — Calgary Herald, 28 декабря 1995. — С. C7.
- ↑ Hanlon, P. 145.
- ↑ Eric Duhatschek. Fleury steps down as Flames' captain (англ.). — Calgary Herald, 3 июля 1997. — P. E3.
- ↑ Joe Lapointe. [www.nytimes.com/1997/09/28/sports/hockey-wearing-hockey-s-badge-leadership-captain-s-c-carries-much-influence-ice.html Wearing hockey's badge of leadership] (англ.). — New York Times, 28 сентября 1997.
- ↑ Hanlon, P. 133.
- ↑ Hanlon, P. 143.
- ↑ Eric Duhatschek. McCarthy grounds Ducks (англ.). — Calgary Herald, 30 ноября 1997. — P. B5.
- ↑ Mike Board. Emotions run high as Fleury bids adieu (англ.). — Calgary Herald, 1 марта 1999. — P. D2.
- ↑ [www.tsn.ca/nhl/story/?id=269423&lid=sublink02&lpos=headlines_main Lightning rain on Iginla's record-setting night] (англ.). The Sports Network (1 марта 2009). Проверено 2 марта 2010. [www.webcitation.org/60wdYfPYX Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ Mike Board. Theo last superstar for Calgary (англ.). — Calgary Herald, 1 марта 1999. — P. D3.
- ↑ Mike Board. Fleury's gone to Colorado (англ.). — Calgary Herald, 1 марта 1999. — P. A1.
- ↑ Daryl Slade. 'They traded the heart of Calgary' (англ.). — Calgary Herald, 1 марта 1999. — P. A1.
- ↑ Gyle Konotopetz. Funeral for a friend at the Saddledome (англ.). — Calgary Herald, 2 марта 1999. — P. C2.
- ↑ Eric Duhatschek. Theo gets rousing Denver greeting (англ.). — Calgary Herald, 2 марта 1999. — P. C3.
- ↑ Eric Duhatschek. Fleury out of action (англ.). — Calgary Herald, 3 марта 1999. — P. D1.
- ↑ Fleury, PP. 192—197.
- ↑ Tarik El-Bashir. [www.nytimes.com/1999/07/09/sports/hockey-feeling-wanted-fleury-becomes-a-ranger.html?scp=23&sq=Fleury&st=nyt Feeling wanted, Fleury becomes a Ranger] (англ.). — The New York Times, 9 июля 1999.
- ↑ Kostya Kennedy. [sportsillustrated.cnn.com/vault/article/magazine/MAG1021332/index.htm Fleury of goals] (англ.). — Sports Illustrated, 11 декабря 2000.
- ↑ 1 2 Jason Diamos. [www.nytimes.com/2001/03/01/sports/hockey-fleury-sidelined-indefinitely-for-substance-abuse-treatment.html?scp=22&sq=Fleury&st=nyt Fleury sidelined indefinitely for substance-abuse treatment] (англ.). — The New York Times, 1 марта 2001.
- ↑ Jason Diamos. [www.nytimes.com/2000/11/05/sports/hockey-fleury-s-400th-career-goal-sparks-rangers-to-victory.html?scp=41&sq=Fleury&st=nyt Fleury's 400th goal sparks Rangers to victory] (англ.). — The New York Times, 5 ноября 2000.
- ↑ [www.nytimes.com/2001/07/31/sports/plus-hockey-fleury-looks-forward-to-return.html?scp=31&sq=Fleury&st=nyt Fleury looks forward to return] (англ.). — The New York Times, 31 июля 2001.
- ↑ Alex Yannis. [www.nytimes.com/2002/01/08/sports/hockey-citing-family-problems-fleury-says-he-s-sorry.html?scp=7&sq=Fleury&st=nyt Citing family problems, Fleury says he's sorry] (англ.). — The New York Times, 8 января 2002.
- ↑ Jason Diamos. [www.nytimes.com/2002/01/24/sports/hockey-fleury-fined-1000-for-flashing-ire-at-fans.html?scp=4&sq=Fleury&st=nyt Fleury fined $1,000 for flashing ire at fans] (англ.). — The New York Times, 24 января 2002.
- ↑ Jason Diamos. [www.nytimes.com/2002/02/28/sports/hockey-the-rangers-fleury-raves-on.html?scp=5&sq=Fleury&st=nyt The Rangers' Fleury raves on] (англ.). — The New York Times, 28 февраля 2002.
- ↑ Fleury, P. 234.
- ↑ [www.nytimes.com/2002/06/27/sports/plus-hockey-rangers-give-sharks-the-rights-to-fleury.html?scp=12&sq=Fleury&st=nyt Rangers give Sharks the rights to Fleury] (англ.). — The New York Times, 27 июня 2002.
- ↑ [www.nytimes.com/2002/08/16/sports/plus-hockey-fleury-signs-deal-with-blackhawks.html?scp=13&sq=Fleury&st=nyt Fleury signs deal with Blackhawks] (англ.). — The New York Times, 16 августа 2002.
- ↑ [www.nytimes.com/2002/10/09/sports/plus-pro-hockey-fleury-is-suspended-for-aftercare-slip.html?scp=9&sq=Fleury&st=nyt Fleury is suspended for aftercare slip] (англ.). — The New York Times, 9 октября 2002.
- ↑ Minding Theo (англ.). — Sports Illustrated, 21 октября 2002.
- ↑ Jason Diamos. [www.nytimes.com/2002/12/11/sports/hockey-nhl-roundup-fleury-comes-to-town-minus-dark-cloud.html?scp=6&sq=Fleury&st=nyt Fleury comes to town minus dark cloud] (англ.). — The New York Times, 11 декабря 2002.
- ↑ [www.canada.com/CalgaryHerald/news/story.html?id=87d8f552-5b71-4696-9ffc-c1012c1da0de Fleury to release autobiography] (англ.). — Calgary Herald, 27 октября 2008.
- ↑ [www.nytimes.com/2003/03/09/sports/nhl-roundup-fleury-is-placed-on-waivers.html?scp=11&sq=Fleury&st=nyt Fleury is placed on waivers] (англ.). — The New York Times, 9 марта 2003.
- ↑ [www.usatoday.com/sports/hockey/nhl/2004-11-01-fleury-substance_x.htm Theo Fleury says he's still battling substance abuse] (англ.). — USA Today, 1 ноября 2004.
- ↑ Dale Woodard. [slam.canoe.ca/Slam/Hockey/NHL/2005/01/06/812391.html It's game on for Fleury] (англ.). Grande Prairie Herald-Tribune (6 января 2005). Проверено 20 сентября 2009. [www.webcitation.org/60wdZL8BC Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ [www.tsn.ca/nhl/story/?id=111272&hubname=nhl Theo Fleury's appeal denied] (англ.). The Sports Network (14 января 2005). Проверено 20 сентября 2009. [www.webcitation.org/60wfSl1y0 Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ [www.cbc.ca/sports/story/2005/01/05/fleury050105.html Fleury to play senior hockey in Alberta] (англ.). Canadian Broadcasting Corporation (11 января 2005). Проверено 20 июля 2010. [www.webcitation.org/60wfWH3mI Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ [www.cbc.ca/sports/story/2005/01/23/fleury050123.html Theo Fleury nets 3 points in his return] (англ.). Canadian Broadcasting Corporation (23 января 2005). Проверено 20 июля 2010. [www.webcitation.org/60wfX9zcS Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ Robert Tychkowski. [slam.canoe.ca/Slam/Hockey/News/2005/04/25/1012083.html Feeling horse-bitten] (англ.). — Edmonton Sun, 25 апреля 2005.
- ↑ [www.canoe.ca/NewsStand/LondonFreePress/Sports/2005/04/22/1007834-sun.html Fleury denies rumour he is getting $100,000] (англ.). — London Free Press, 22 апреля 2005.
- ↑ Robert Tychkowski. [slam.canoe.ca/Slam/Hockey/News/2005/04/21/1006782.html A Fleury of fury] (англ.). — Edmonton Sun, 21 апреля 2005.
- ↑ Fleury, P. 305.
- ↑ Kostaya Kennedy. [sportsillustrated.cnn.com/vault/article/magazine/MAG1114652/index.htm No troubles in Belfast] (англ.). — Sports Illustrated, 12 декабря 2005.
- ↑ 1 2 3 [www.eliteleague.co.uk/news/news_bihwa.php BIHWA Awards and Hall of Fame] (англ.). Elite Ice Hockey League (4 апреля 2006). Проверено 16 января 2010. [web.archive.org/web/20070817002422/www.eliteleague.co.uk/news/news_bihwa.php Архивировано из первоисточника 17 августа 2007].
- ↑ [www.tsn.ca/nhl/story/?id=150153&hubname=nhl Fleury confronts fans, ejected in England] (англ.). The Sports Network (10 января 2006). Проверено 20 июля 2010. [www.webcitation.org/60wfXzKuW Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ [sports.espn.go.com/nhl/news/story?id=2356682 Fleury vows he won't 'return to this league'] (англ.). ESPN (6 марта 2006). Проверено 20 июля 2010. [www.webcitation.org/60wfYsqtM Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ Paul Friesen. [slam.canoe.ca/Slam/Columnists/Friesen/2008/11/21/7488316-sun.html Fleury far from done] (англ.). — Winnipeg Sun, 21 ноября 2008.
- ↑ [www.pointstreak.com/prostats/scoreboard.html?leagueid=442&seasonid=3928 2009 Allan Cup scoreboard] (англ.). Pointstreak. Проверено 23 июля 2010. [www.webcitation.org/60wfaFFfY Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ Vicki Hall. [www.calgaryherald.com/story_print.html?id=1981395&sponsor= Bettman clears Fleury to return to NHL] (англ.). — Calgary Herald, 10 сентября 2009.
- ↑ Eric Francis. Forecast calling for Fleury (англ.). — Calgary Sun, 12 сентября 2009. — P. 4.
- ↑ [www.tsn.ca/nhl/story/?id=291363 Fleury looking forward to playing first game with Flames] (англ.). The Sports Network (17 сентября 2009). Проверено 20 августа 2010. [www.webcitation.org/60wfvr23q Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ [www.tsn.ca/nhl/story/?id=291994 Fleury contributes goal, assist as Flames beat Panthers] (англ.). The Sports Network (20 сентября 2009). Проверено 21 июля 2010. [www.webcitation.org/60wg56uxB Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ [tsn.ca/nhl/story/?id=292512 Fleury Released By Flames; Will Address Future On Monday] (англ.). The Sports Network (25 сентября 2009). Проверено 25 сентября 2009. [www.webcitation.org/60wg68cAV Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ George Johnson. [www.calgaryherald.com/sports/Fleury+says+knew+over/2044522/story.html Fleury says he 'knew it was over'] (англ.). — Calgary Herald, 28 сентября 2009.
- ↑ Fleury, P. 108.
- ↑ [www.hhof.com/HTML/GamesSummaryCCUP1991.shtml Canada Cup — 1991 summary] (англ.). Hockey Hall of Fame. Проверено 10 июля 2010. [www.webcitation.org/60wg6stea Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ [www.hhof.com/html/GamesSummaryWCUP1996.shtml World Cup of Hockey 1996 summary] (англ.). Hockey Hall of Fame. Проверено 10 июля 2010. [www.webcitation.org/60wg7pCWX Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ Mike Board. Fleury's state is global after getting call from Canada (англ.). — Calgary Herald, 30 ноября 1997. — P. B1.
- ↑ Michael Farber. [sportsillustrated.cnn.com/vault/article/magazine/MAG1012122/index.htm Was it worth it?] (англ.). — Sports Illustrated, 2 марта 1998.
- ↑ Randy Sportak. [sportsillustrated.cnn.com/hockey/nhl/news/2001/07/25/canada_olympics_slam/ Depth Charge] (англ.). CNN/Sports Illustrated (25 июля 2001). Проверено 10 июля 2010. [www.webcitation.org/60wg8dExY Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ Fleury, P. 237.
- ↑ Fleury, P. 3.
- ↑ [sportsillustrated.cnn.com/olympics/2002/ice_hockey/news/2002/02/24/usa_canada_ap/ Stand on guard for thee] (англ.). CNN/Sports Illustrated (24 февраля 2002). Проверено 10 июля 2010. [www.webcitation.org/60wgD2n0S Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ Fleury, P. 246.
- ↑ Алексей Лапутин. [www.sport-express.ru/newspaper/1999-06-09/8_3/ Меня можно назвать главой профсоюза «малышей»]. — Спорт-Экспресс, 9 июня 1999.
- ↑ Fleury, P. 20.
- ↑ [www.cbc.ca/sports/story/2004/11/01/theo_fleury041101.html I'm not sober: Theoren Fleury] (англ.). Canadian Broadcasting Corporation (2 ноября 2004). Проверено 23 июля 2010. [www.webcitation.org/60wgE5bti Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ Fleury, PP. 303—304.
- ↑ Eric Francis. [www.calgarysun.com/sports/columnists/eric_francis/2009/09/17/10951351-sun.html 'She's my winger'] (англ.). — Calgary Sun, 17 сентября 2009.
- ↑ John Dellapina. [www.nydailynews.com/archives/sports/2001/11/22/2001-11-22_the_family_man___after_nearl.html The family man] (англ.). New York Daily News (22 ноября 2001). Проверено 23 июля 2010. [www.webcitation.org/60wgFhfCo Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ Fleury, P. 34.
- ↑ Larry Tucker. Method to this madness (англ.). — Calgary Herald, 24 июня 1994. — P. 62.
- ↑ Mike Board. Flames take shot at owning Hitmen (англ.). — Calgary Herald, 14 июня 1997. — P. E1.
- ↑ Eric Francis. [www.calgarysun.com/sports/columnists/eric_francis/2009/09/11/10835541-sun.html Talk of Theo signing heats up] (англ.). — Calgary Sun, 11 сентября 2009.
- ↑ Kelly Doody. [cnews.canoe.ca/CNEWS/MediaNews/2007/12/15/4726246-sun.html Rogers bash lives up to Christmas billing] (англ.). — Calgary Sun, 15 декабря 2007.
- ↑ Heather McIntyre. [www.canada.com/calgaryherald/news/sports/story.html?id=c370a204-3c51-4353-a1f6-d80a37091886 Fleury will be a Viper for a day] (англ.). — Calgary Herald, 23 мая 2008.
- ↑ John Down. Fleury's a big hit (англ.). — Calgary Herald, 10 августа 2008. — P. F5.
- ↑ Fleury, PP. 116—118.
- ↑ Fleury, P. 312.
- ↑ [mmccfc.golfreg.com/pages/index.cfm?PageID=36549 About Inflammatory Bowel Disease (IBD)] (англ.). Crohn's and Colitis Foundation of Canada. Проверено 31 июля 2010. [www.webcitation.org/60wgImQ3A Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ [www.cbc.ca/sports/hockey/story/2009/10/09/sp-fleury-tell-all.html Fleury tell-all book chronicles sexual abuse] (англ.). Canadian Broadcasting Corporation (9 октября 2009). Проверено 10 сентября 2010. [www.webcitation.org/60wgJVFa3 Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ Iain MacIntyre. [www.vancouversun.com/sports/Smarter+fitter+sober+Fleury+playing+with+fire+again/2018822/story.html Smarter, fitter and sober Fleury playing with fire again] (англ.). — Vancouver Sun, 22 сентября 2009.
- ↑ Jeff Z. Klein. [slapshot.blogs.nytimes.com/2009/10/14/wednesdays-news-of-hockey-91409-nhl-answers-fleurys-drug-test-allegations/ N.H.L. answers Fleury's drug test allegations] (англ.). — The New York Times, 14 октября 2009.
- ↑ [calgary.ctv.ca/servlet/an/local/CTVNews/20091019/CGY_fleury_theo_091017/20091019/?hub=CalgaryHome Fleury's book helping others] (англ.). CTV Calgary (19 октября 2009). Проверено 20 июля 2010.
- ↑ Flett, P. 188.
- ↑ Flett, P. 190.
- ↑ Andrew Podnieks. Red, White, and Gold: Canada at the World Junior Championships 1974–1999. — ECW Press, 1998. — ISBN 1-55022-382-8.
- ↑ Hanlon, PP. 134—160.
- Литература
- Cory Flett, Jessie Watts. 2008–09 WHL Guide. — Western Hockey League, 2009.
- Theoren Fleury, Kirstie McLellan Day. Playing With Fire. — Toronto: HarperCollins, 2009. — ISBN 978-1-55469-239-3.
- Peter Hanlon, Sean Kelso. [downloads.flames.nhl.com/other/2008CalgaryFlamesMediaGuide_web.pdf 2008–09 Calgary Flames Media Guide]. — Calgary: Calgary Flames Hockey Club, 2008.
- Gare Joyce. When the Lights Went Out. — Toronto: Random House, 2006. — ISBN 978-0-38566-275-8.
- Andrew H. Malcolm. Fury: Inside the life of Theoren Fleury. — Toronto: McClelland & Stewart, 1997. — ISBN 0-7710-5655-9.
Ссылки
Портал «НХЛ» |
- [www.hockeydb.com/ihdb/stats/pdisplay.php?pid=1712 Теоран Флёри] — статистика на [www.hockeydb.com/ The Internet Hockey Database] (англ.)
- [www.theofleury14.com TheoFleury14.com] (англ.) — официальный сайт
|
Отрывок, характеризующий Флёри, Теорен
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».
В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская. Княжна Марья вспыхнула и выбежала из комнаты. Через несколько минут m lle Bourienne вошла к княжне Марье, улыбаясь и что то весело рассказывая своим приятным голосом. Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневной поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку: «Это гадко, низко, бесчеловечно пользоваться слабостью…» Она не договорила. «Уйдите вон из моей комнаты», прокричала она и зарыдала.
На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.
В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.
Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.
Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
- Родившиеся 29 июня
- Родившиеся в 1968 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Саскачеване
- Спортсмены по алфавиту
- Хоккеисты по алфавиту
- Хоккеисты Канады
- Хоккеисты НХЛ
- Хоккейные правые нападающие
- Игроки «Мус Джо Уорриорз»
- Игроки «Калгари Флэймз»
- Игроки ХК «Таппара»
- Игроки «Колорадо Эвеланш»
- Игроки «Нью-Йорк Рейнджерс»
- Игроки «Чикаго Блэкхокс»
- Игроки сборной Канады по хоккею
- Обладатели Кубка Стэнли
- Участники матчей всех звёзд НХЛ
- Олимпийские чемпионы от Канады
- Олимпийские чемпионы по хоккею с шайбой
- Чемпионы зимних Олимпийских игр 2002 года
- Хоккеисты на зимних Олимпийских играх 1998 года
- Хоккеисты на зимних Олимпийских играх 2002 года